Борис Марцинкевич. Какими были цели приезда министра энергетики США в Москву?

Уже вечером 13 сентября, буквально через несколько часов после окончания московской встречи министров энергетики России и США Александра Новака и Рика Перри, минэнерго Штатов опубликовало письменное заявление по ее итогам.

Если отбросить традиционные в последнее время антироссийские штампы, которые содержатся в заявлении («попытки России внедриться в американскую электросеть», «Россия использует энергоресурсы в качестве «экономического оружия» и так далее), в документе можно найти и реальные итоги встречи двух министров. «Лидеры обсудили на встрече пути, которые дадут возможность Америке и России — крупнейшим в мире производителям природного газа и ведущим производителям нефти — работать вместе, чтобы гарантировать стабильность международных энергетических рынков, их транспарентность и устойчивость в долгосрочной перспективе». В энергетической отрасли сложилась собственная «дипломатическая школа» — слова сказаны, смысл их совершенно не очевиден, но в данном случае понять, о чем именно шла речь, не так уж сложно.

По уровню добычи нефти и газа в результате развития технологии горизонтального фрекинга сланцевых месторождений США достигли объемов добычи, превышающих российские. Но при этом емкость собственного рынка углеводородов в Америке настолько велика, что становление Штатов как страны-экспортера энергетических ресурсов только начинается. При этом происходит столкновение двух взаимоисключающих интересов. С одной стороны, Штаты заинтересованы в том, чтобы мировая цена нефти не опускалась ниже 60 долларов за баррель, — это гарантирует рентабельность сланцевой добычи и позволяет рассчитывать на прибыльность возможного экспорта нефти и газа.

Традиционная добыча углеводородов имеет значительно более низкую себестоимость, газовые и нефтяные компании России доказали, что они могут получать прибыль даже при падении стоимости барреля нефти до уровня ниже 40 долларов. Но особенности законодательства США заключаются в том, что любая компания, добывающая природный газ, обязана продавать его только на национальной бирже Henry Hub, которая весьма чутко реагирует на ситуацию, складывающуюся на мировых рынках нефти.

Если мировые цены нефти поднимутся до 90— 100 долларов за баррель, начнут нести убытки американские энергетические компании — рост цены на газ приведет к росту стоимости электроэнергии, что приведет к росту себестоимости промышленной продукции. Внутриполитическая обстановка в Штатах настолько сложна, что такая ситуация еще больше ослабит позиции президента США и его правительства, поэтому минэнерго Америки и его руководитель крайне заинтересованы в том, чтобы стоимость барреля нефти находилась в границах от 70 до 80 долларов. Благодаря американским антироссийским дискриминационным мерам в последние годы сотрудничество России и стран ОПЕК значительно укрепилось, взаимодействие в рамках «ОПЕК +», как мы видим, уверенно регулирует уровень мировых цен нефти.

Именно это в отчете минэнерго и скрыто в формулировках письменного заявления: «... Работать вместе, чтобы гарантировать стабильность международных энергетических рынков, их транспарентность и устойчивость в долгосрочной перспективе». Рик Перри приезжал в Москву не для того, чтобы выдвигать России ультимативные требования, и не для того, чтобы рассказывать о возможных «санкциях против Северного потока-2», его интересовала возможность договориться с Россией о том, чтобы группа «ОПЕК +» не сократила добычу нефти настолько, чтобы цена барреля поднялась выше 80 долларов. Вот только, к сожалению, о том, какой набор возможных встречных уступок «привез с собой Перри», мы в ближайшее время вряд ли узнаем точно. Но попытаться понять, какими они были, можно, если продолжать внимательно следить за событиями на мировых нефтяных и газовых рынках.

Борис Марцинкевич

* * *