Содом и Ленин: Роман Носиков о разнице между книгами и театром

В Большом театре прошла премьера балета, посвященного Рудольфу Нуриеву. Все было, как любит наша «интеллигенция», — Нуриева свели к заднице. Что неудивительно, учитывая авторский коллектив, в котором сияла такая звезда, как режиссер «Гоголь-центра» Кирилл Серебренников.

Табличка «Занято»

Как же тут могло обойтись без задницы, если голый человеческий зад — это основное творческое средство режиссера, его источник вдохновения и главный орган переосмысления творческого наследия человечества, а также источник финансового благополучия?

Публика рукопожалась, взялась за руки и — чтобы не пропасть поодиночке — выразила поддержку находящемуся под следстивем за расхищение госсредств посредством задниц режиссеру.

Я категорически приветствую свободу творчества. Поэтому я никак не могу требовать запретить и «не пущать» балет про Нуриева.

У меня только один вопрос: почему это необходимо было ставить именно в Большом?

Ответ, впрочем, известен. Потому же, почему нужно было именно в Москве вручать премию «Лавр» Беате Бубенец за фильм про украинских карателей. Потому же, почему христианские храмы строили на местах языческих капищ, а сатанисты предпочитают проводить свои черные мессы в христианских храмах — действующих или разрушенных.

Это жест доминирования.

Нам пытаются сказать, что «#Большойнаш», «#кинонаш» и вообще «#культуранаш», а нация без культуры — стадо.

Насколько все это соответствует истине?

В некоторой мере.

Есть факты, которые указывают на то, что попытки наших «хорошелицых доброгенов» повесить на российскую культуру таблички «Занято» и «Посторонним вход воспрещен» несколько запоздали.

Грянули перемены

Так, например, недавно в книжном мире произошли некоторые события.

В частности, состоялось вручение Национальной литературной премии «Большая Книга», прошедшее под лозунгом «Вся власть русской литературе!». Первое место взял Лев Данилкин с романом «Ленин. Пантократор солнечных пылинок». Второе место досталось Сергею Шаргунову за книгу «Катаев: Погоня за вечной весной». Третьим стал Шамиль Идиатуллин с произведением «Город Брежнев».

Если оглянуться на результаты прошлых литературных премий, то будет видно, что ранее всей литературой командовали все те же лица, что сейчас хлопают в ладоши в Большом. Они вручали друг другу премии, купали друг друга в овациях и делали друг другу приятное всеми прочими способами.

Скажем, премия «Русский Букер» вручалась за такое, что и читать-то было невозможно. И не только из-за несовпадения литературных вкусов или мировоззрения, а зачастую по причине отсутствия у премированных авторов даже базового культурного уровня.

Однажды «Букер» достался книге, в которой у всех персонажей по малограмотности автора оказалось по две правых руки. Ну, такая интеллигенция. Такой автор, такое жюри.

Как видите, перемены налицо.

Почему же в литературе перемены есть, а в Большом их не видно? Почему в театрах творится содом и воровство? Почему в кино — нашествие саранчи и жаб?

Почему эти сферы культуры отстают от остальной жизни государства?

А в этом нет ничего сложного. Все просто.

Жвалы при казне

Литература — наиболее коммерческая часть культуры. Книги — продаются. Авторы и издатели живут на те деньги, за которые им удалось написанное и напечатанное продать. То есть, авторы и издатели напрямую зависят от читателя. Что читателю интересно, то издатель и издает.

И если читателя интересует история страны, идеи справедливости, а не задница Нуриева — то так тому и быть, будут книги про Ленина. При этом в сердце читателя останется место и для Акунина (все же он неплохой писатель) и даже для Глуховского (потому что очень раскручен), но игнорировать читателя в этом бизнесе нельзя. Потому что это бизнес.

Меняется экономический уклад в обществе, происходит переход от первичного накопления капитала (приватизации) к производству и развитию, меняется базис — меняются и интересы и вкусы общества. Меняется надстройка. И бизнесмен обязан соответствовать.

С кино и театром в нашей богоспасаемой стране все иначе. Кино и театр существует не за счет зрителей, а за счет государства. Это означает, что зритель, то есть родные сограждане, творцу в этой сфере вообще никак не интересны. Они нужны лишь как часть декораций.

Деньги к творцу приходят из казны, а следовательно, основой бизнеса творца являются отношения с казной. Для этого надо прежде всего иметь хорошие отношения с аппаратом Минкульта, но время от времени идти на шантаж и фронду. Самый яркий пример последнего времени — потрясающий успех Константина Райкина.

Подобные условия ведения дел позволили сохраниться на плаву и не вымереть динозаврам-приватизаторам, хотя они почти извелись в остальных отраслях деятельности страны.

А идеология приватизации — это идеология ненависти и презрения к государству и людям. Потому что приватизация — это грабеж, а невозможно грабить то, что уважаешь и любишь. Чтобы грабить, надо прежде всего самому себе объяснить, что ограбленный заслуживает того, что ты собираешься с ним делать.

Если в остальных областях этот тип личностей уже ушел, так как он несовместим с позитивной деятельностью, то в условиях изолированности от общества, которую создало для творческой интеллигенции государство, этот тип людей прочно врос в госаппарат всеми жвалами и присосками.

Проводить культурную политику с этими людьми — принципиально невозможно. Вероятно, поэтому наш министр культуры фактически дезертировал из министерства в РВИО и там занимается чем угодно, но только не культурой.

При этом государство, уделяя большое внимание таким сферам, как производство, образование и Армия, культуру предпочитает не трогать. Во-первых, нет концепции, в рамках которой государство может осуществлять в культуре политику, а во-вторых, «не тронь — оно и не запахнет».

Практика же показывает, что пахнет уже и без прикосновений. И следовательно, что-то со всем этим делать придется. Жизнь заставит.

Роман Носиков