Как полковник Фишер стал «полковником Абелем»

11 июля исполнилось 115 лет со дня рождения легендарного советского разведчика Рудольфа Абеля. Но ведь еще совсем недавно немногие знали, что это было не его настоящее имя. Ведь при аресте в 1957 году наш резидент в Нью-Йорке полковник Вильям Фишер назвался именем своего друга и тоже разведчика Абеля. Правда, Рудольф Иванович Абель еще в 1946-м был отправлен в запас в звании подполковника. А Фишера в Штатах могли посадить на электрический стул, и он в своем письме от имени тоже бывшего нелегала и радиста Абеля в консульство СССР давал понять: арестован он, Фишер, ждет суда и молчит.


Сигнала не поняли. Как мне объясняли, письмо «попало не к тому консулу», который бодро, ни с кем не посоветовавшись, ответил американцам, что никакого Абеля среди советских граждан не числится. И только потом машина завертелась, и в 1962 году «полковника Абеля» обменяли на летчика-шпиона Пауэрса.

ПРИЛИПЛО ЧУЖОЕ ИМЯ

Волею непредсказуемой судьбы в руки мне попали архивы писателя-дальневосточника Николая Филипповича Сунгоркина. Пожалуй, именно его можно назвать первооткрывателем долго скрывавшейся истины.

Еще в начале 1980-х он, детальнейше исследуя жизнь настоящего Рудольфа Ивановича Абеля, служившего в 1920-х на Дальнем Востоке, понял, что к чему. В аккуратной пухлой папке — копии документов настоящего Абеля и его старшего брата Вольдемара, переписка с его племянником Авангардом Вольдемаровичем Абелем. Есть и некоторые статьи, попадавшиеся мне уже в середине 1990-х, когда вынужденная мистификация была близка к официальному раскрытию.

Так начинался любимый фильм моего детства и многих мальчишек того времени:



Ведь КГБ во избежание неприятностей оставил полковнику Фишеру взятый им псевдоним. И уже при встрече берлинского поезда на Белорусском вокзале после обмена Фишер строго попенял начальнику, в шутку обратившемуся к нему: «Ну, как дела, Рудольф Иванович?» В несвойственной себе манере отрезал: «Хватит. Я Фишер, а не Абель». И написал рапорт руководству с просьбой вернуть имя собственное. Но запретили, и безукоризненно послушный Вильям Генрихович Фишер представлялся всем, кроме горстки сослуживцев, Рудольфом Ивановичем Абелем. У меня дома хранятся работы хорошего художника Фишера, сделанные им в американской тюрьме и дома после приезда из США. Все они, в том числе и с посвящениями-поздравлениями, дисциплинированно подписаны «Рудольф Абель». Родная дочь Фишера Эвелина и приемная Лидия Борисовна Боярская в разные годы с болью рассказывали мне одну и ту же историю. Отец до конца дней своих сокрушался: знал бы, что Рудольфа в 1957 уже не было в живых, никогда бы не взял при аресте его фамилию. Он тяжело переживал, что чужое имя прилипло к нему буквально намертво.

Но как отбывающий срок в американской тюрьме «полковник Абель» мог догадаться, что вскоре после его отъезды из отпуска в проклятые Штаты лучший друг Рудольф скончался под Новый 1955-й год в возрасте 55 лет? Поднялся пешком по лестнице к другу, осужденному по 58-й сталинской статье («контрреволюционная деятельность») и вернувшемуся из заключения, позвонил, вошел — и обширный инфаркт. На сердце никогда не жаловался. И как у многих жизнь подобным образом терявших, смерть была одновременно тяжелой и легкой — мгновенной. В Америку дочь и жена Фишера об этом решили не писать.



КЕМ БЫЛ НАСТОЯЩИЙ АБЕЛЬ

Смею предположить, что тоже нелегалом. Сын рижского трубочиста знал три иностранных для себя языка — английский, немецкий, французский — и два родных — латышский и русский.

Помимо старшего брата Вольдемара был еще и младший — Готфрид Абель. Никогда и ни в какую политику не лез, потому, наверно, мирно пережил в родной Риге и гражданскую, и присоединение Латвии в СССР, и немецкую оккупацию. Закончил университет, работал на мебельной фабрике. Умер в своей постели от старости, радуясь счастью одной из своих дочерей Маруты, вышедшей замуж за знаменитого латвийского спортсмена, обладателя серебряной олимпийской медали по велоспорту Иманта Бодниекса..

У Рудольфа все сложилось гораздо сложнее. В 1916-м перебрался к старшему брату Вольдемару в Петроград. Тот вступил в партию большевиков в декабре 1917-го. Рудольф последовал его примеру в 1918-м. Потом пошел в краснофлотцы: в должности кочегара отбыл на фронт на эскадренном миноносце «Ретивый». Бился за Советскую власть на Волге, в одном из боев вместе с товарищами отбил у белых баржу смерти с заключенными. Потом служил на Балтике, а с 1921-го и на Дальнем Востоке.

Свою службу там Рудольф Абель начал с радиотелеграфиста в Народно-революционной флотилии. Затем перевод на Амурскую флотилию, где Рудольф — заведующий станцией лодки «Вьюга». Он старателен, дисциплинирован. Характеристики молодого моряка свидетельствуют: у парня способности, особенно к радиоделу.

РАДИСТ ОТ БОГА

Вскоре Абель заканчивает (вот и первая зацепка для разведки) курсы радистов и настолько преуспевает в этой профессии, что приглашается наркоматом иностранных дел комендантом в консульстве СССР в Шанхае.

И вот в 1925-м, по другим сведениям в 1926-м, впервые пересеклись дороги Рудольфа Абеля и ОГПУ. Он — классный, день и ночь вкалывающий радист. Передатчик у него — маломощный, и вся информация из бурлящего, погруженного в революционную борьбу Китая идет сначала на советский Дальний Восток, а уж оттуда — в Москву. И тут мятеж ныне забытого, а ранее такого печально известного Чан Кайши, карикатурами на которого были заполонены все советские газеты. Но Чан Кайши — персонаж вовсе не карикатурный. На его счету и нападение на советское консульство в Кантоне, где находят свою смерть наш консул, четверо его сотрудников и шестеро работавших у них китайцев.

А светловолосый крепыш Рудольф Абель, сметая на своем здоровенном мотоцикле обложивших здание мятежников, чудом прорывается сквозь кордоны и добирается до Пекина.

Здесь, по некоторым данным, и знакомится с лучшим радистом советской внешней разведки Вильямом (Вили) Фишером, который вполне легальным способом выезжает в Китай и, как и Рудольф, служит шифровальщиком.

И вдруг Рудольф Иванович исчезает на целых семь непонятных лет.

Где был и что делал? В автобиографии он описывает эти годы чересчур лаконично: «В 1929-м направлен на нелегальную работу за кордон. На этой работе находился по осень 1936-го». В «Личном деле Абеля Р.И.» под номером 309797 это подтверждается, пусть и весьма уклончиво: «В октябре 1930 года назначен на должность уполномоченного ИНО ОГПУ и находится в долгосрочной командировке в разных странах».

В одном из источников я наткнулся на неподтвержденное: «С 1930 по 1936 годы, по некоторым данным, работал под видом эмигранта в Манчжурии».


А настоящим Рудольфом Абелем был его друг с молодых лет — краснофлотец, а затем тоже разведчик. Фото: личный архив

ПОД КАТКОМ РЕПРЕССИЙ

На Александре Анатольевне Стокалич красавец Рудольф Иванович женился еще в 1925-м. Все друзья называли ее только Асей. Сам Рудольф писал в автобиографии так: « Жена — урожденная Стокалич. Детей не имею».

А в справке из архивного дела «Рудольф Иванович Абель» содержались некоторые неприятные для Рудольфа подробности, не им приведенные. Было и без него кому сообщить в ГПУ следующее: «Жена — происходит из дворян. Отец ее до 1917 г. имел помещичью усадьбу в фольверке Осипавка Витебского пригородного района, в прошлом был чиновником казенной палаты». А дальше еще тревожнее: «Брат жены Стокалич Григорий и сестра жены Стокалич Нина в 1919 году выехали в гор. Тиньзин». Вместе с Ниной сбежал из СССР и ее муж. Бегство родственников, пусть и жены, за границу — настоящий компромат на действующего чекиста. Уже тогда могли безжалостно выгнать, а то и арестовать. Но в тот раз обошлось...

Однако дальше обстоятельства приняли иной оборот. Со старшим братом Вольдемаром, старым — по срокам пребывания в партии — большевиком, стряслась беда. Бывший комиссар ЧК Кронштадтской крепости, крупный политработник и делегат XVII съезда ВКП(б) был из партии в кровавом октябре 1937-го исключен «за политическую близорукость и притупление бдительности».

Дальше покатилось: 10 октября арестован. Двойка — нарком Ежов с подручным Вышинским — ни с кем долго не церемонилась, и 11 января 1938 г. без излишних судов вынесла постановление, что Вольдемар Абель «признан участником латв. к/р националистического заговора и за шпионско-диверсионную деятельность в пользу Германии и Латвии осужден к вмн». Забытая ныне аббревиатура «вмн» расшифровывается трагически — высшая мера наказания.

Свою лепту в судьбу верного большевика внес и тов.Сталин. Вот передо мной список приговоренных к казни латышей, в верхнем углу которого в характерной манере вождя значатся вынесенное им синим карандашом одобрение приговора «к вмн» и разборчивая подпись.

И вскоре Вольдемара Абеля и еще 216 членов «латвийской националистической организации» не стало. Тела были сброшены в глубокий котлован Левашовского кладбища в Ленинграде.

По сталинской идее за Вольдемаром Абелем должен был бы последовать и брат Рудольф. Почему-то пронесло. Никому и никогда не узнать причины «монаршей милости». Сам Рудольф Абель описывает это в биографии без излишних подробностей: «В 1938 году в марте м-це уволен из органов НКВД в связи с арестом моего брата Вольдемара». Рудольфа даже не арестовали. И дали наняться 38-летнему разведчику-радисту-нелегалу в военизированную охрану, а потом и в цензуру. Все уволенные, включая лучшего радиста внешней разведки Вили Фишера, были оставлены без работы, а Рудольфу Ивановичу положили крошечную пенсию.

ВОЙНА ОБНУЛИЛА СЧЕТЫ

Фишер и Абель по-прежнему встречались. Правда, уже не на Лубянке, а в своих квартирах. Дружили семьями, жили недалеко и после довольно скромных посиделок ходили провожать друг друга. Часто Рудольф Иванович доводил Вильяма Генриховича до дома, а потом Вили провожал Руди-Рудольфа обратно до его квартиры. Наверняка было о чем поговорить и что обсудить. Может, между собой они откровенно недоумевали «за что?». Но даже на семейных посиделках этот вопрос публично никогда не возникал. Все было загнано глубоко-глубоко, понятно лишь им двоим. Действия начальства внешней разведки и всей страны, как свидетельствуют дочери, сомнению не подвергались. Хотя если Вильям Генрихович нашел себя — был инженером и переводчиком — и даже писал жене Елене Степановне, что эти два с лишним года без слежки и ночных бдений у рации были счастливейшими в его жизни, то Рудольф Иванович откровенно тосковал. Любил поиграть с дочерьми друга, изготовлял для них лук и стрелы, учился играть на гитаре. Был душой компании, прекрасно танцевал, и все молодое поколение было в него поголовно влюблено. Мог выпить и даже после солидной дозы держался, в отличие от друга Вили, гораздо быстрее пьяневшего, вполне бодро.

Ясно, что общее в судьбе сближало. А оно, это общее, было. Рудольфа выкинули из органов из-за брата и жены. Вили потерял доверие из-за чересчур долгого сотрудничества со сбежавшим в Штаты резидентом Александром Орловым.

Фишера и Абеля не довели до статуса врагов народа, оставив их в нескольких опасных шагах от тюрьмы, лагеря, расстрела.

Но грянуло, и когда немец подобрался в сентябре к самой к Москве, другу Вили вновь предложили вернуться. Рудольфа возвратили чуть позже. Кому-то из не уничтоженных и таких нужных предстояла огромная рисковая работа. И они вкалывали.

Существует подробно выписанная сказочка о школе диверсантов, созданной Вильямом Фишером под Куйбышевом. Повесили даже талантливо выполненную мемориальную доску. Ничего подобного. Историки запутались в именах. Школу, где молодых людей учили на диверсантов и радистов, создал Рудольф Иванович Абель, а приписали ее создание Фишеру. А Вильям Генрихович действовал в то время под Москвой. Его подопечными стали в основном антифашисты, коммунисты-иностранцы, бежавшие из оккупированной Гитлером Европы. Надо признать, что немногим из заброшенных в Германию или Австрию удалось дожить до Победы.

У Рудольфа Абеля дела шли успешнее. Его диверсанты действовали в партизанских отрядах, обучали совсем уж новое поколение в бригаде ОМСБОНа. И поэтому Абелю простили еще один подвох от близких.



«В отдел кадров НКВД СССР.

Рапорт.

Довожу до сведения, что на временно оккупированной немцами территории Латвийской ССР в г. Риге остались проживающие там родители и младший брат. О судьбе моих родных мне ничего неизвестно.

Зам.нач. 3 отделения 4 управления НКГБ СССР майор Госбезопасности Р.Абель».

Но нельзя же было игнорировать, что он «с августа 1942 г. по январь 1943 г. находился на Кавказском фронте в составе опергруппы... В период Отеч.войны неоднократно выезжал на выполнение специальных заданий... Выполнял спецзадания по подготовке и заброске нашей агентуры в тыл противника».

Он был на хорошем счету, награждался орденами и медалями. Ему вручили орден Красного Знамени, два — Красной Звезды, медали «За оборону Кавказа» и «Партизану Великой Отечественной войны». И еще сделали почетным сотрудником НКВД СССР, что ценилось людьми его профессии иногда и повыше орденов.

Но пробил час, и все это было мгновенно забыто. Приказ МГБ ССР №1867 от 27 сентября 1946 года ни у начальства, ни у кадровиков не залежался. Формулировку иначе чем странной не зазовешь: «Уволен из органов безопасности по возрасту». Но какой возраст, когда почетному сотруднику всего-то 46 годков? Наверняка припомнили и жену-дворянку, да и родственников, что оставались в Риге при немецкой оккупации.


Легендарного советского разведчика Вильяма Фишера (на фото он после возвращения в Москву) все знали под именем Рудольфа Абеля. Фото из книги "Абель-Фишер"

НЕ БОЯЛСЯ БЫТЬ ЧЕСТНЫМ

Но жизнь продолжалась. Подполковник Рудольф Абель жил на свою пенсию. Общался с другом Вили Фишером и его семьей. Уж он-то наверняка знал, что Фишер переведен в нелегальную разведку: скоро в Штаты.

В житейском плане об Абеле немало любопытного мне рассказывали дочери Вильяма Фишера. Он был всегда абсолютно спокоен. С людьми сходился быстро. Блондин с мужественным лицом очень нравился женщинам. Но всю жизнь, на удивление многим, прожил с несколько взбалмашенной женой Асей.

Да, детей не было, порой ссорились, иногда супруга устраивала Рудольфу скандалы. Но как-то обходилось. Сына трубочиста и дочь дворянина связывало нечто, может быть, и называющееся любовью. Не случайно, в некоторых воспоминаниях упоминается, что Ася вполне профессионально помогала мужу и во время житья-бытья за границей, а это уж точно сближает. Он терпел ее фортели, а она его всегда прощала таким, каким он был. Жаль, но последние годы жизни Александра Стокалич-Абель провела в интернате для одиноких. Родственники все оказались далеко-далеко. И даже племянник Рудольфа Ивановича Авангард Абель, которого дочери Фишера называли Авкой, тоже никак не смог вырваться из своего Сталинграда-Волгограда.

До последних лет в Рудольфе Ивановиче проявлялась некая житейская, скорее гражданская смелость, которую так подавлял в себе его друг Вили. Развязали кампанию против космополитов, они же евреи, и Рудольф Абель публично, при всех дал такой отлуп женщине, твердо усвоившей, что «это все жиды...», что она при появлении этого светловолосого, в дурном родстве и не подозреваемого, вставала и уходила. После того случая о космополитизме в присутствии Рудольфа не говорили.

Абель не боялся общаться с властью обиженными, из заключения вернувшимися. Такой был человек — настоящей закалки. Даже в предвоенные годы, когда могли схватить и запросто посадить, он не побоялся помочь родственникам расстрелянного брата. Разыскал на вокзале жену Вольдемара и его сынишку, уже упоминавшегося Авангарда, когда тех высылали в тьмутаракань. Дал наставления никому не отдавать документы Авки, и сумел чудом вытащить его в Москву.

Не то для меня любопытно, что он жил одно время с женой и племянником в тесной коммуналке. А то, что племяша, вытянутого из туркменской пустыни, не выдал никто из 16 семей, живших в перенаселенной квартире в центре Москвы. Это ж каким надо было пользоваться у людей уважением.

Не подвел его здесь и друг Вили Фишер. В первые недели войны Авангард Абель тушил сбрасываемые немецкими самолетами зажигалки, обжег ногу, но в госпиталь отдавать ЧСИРа (члена семьи изменника Родины) в военные годы было все равно что самому привести паренька в тюрьму. И Авка довольно долго прожил на подмосковной даче Фишеров в Челюскинской. Иногда, как рассказывала дочь Вльяма Генриховича Эвелина, Авке приходилось прятаться «от некоторых незваннных» на чердаке.

А в 1943 Авангарда Вольдемаровича Абеля призвали в армию, и он в составе 43-й гвардейской стрелковой дивизии освобождал родной город отца от фашистов. Закончилась Великая Отечественная, и лейтенант Абель служил помощником коменданта Риги. Потом перебрался в Волгоград, где трудился фотографом.

Моя переписка с ним свидетельствовала: жизнь Авангарда Абеля была очень во многом посвящена реабилитации его отца Вольдемара. Что и было сделано, к сожалению, лишь десятилетия спустя.



ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

А когда в начале 2000-х разведка бросилась разыскивать останки настоящего Рудольфа Ивановича Абеля, то на Немецкое кладбище в Москве ходоков привела Лидия Боярская. Милейший человек, она скончалась в 2016-м на 93-м году жизни, и я провожал ее с такой искренней болью, прямо как родственницу.

Замечу, что у двух семей — Абелей и Фишеров — прямых потомков не осталось. Со смертью Боярской, линию Фишера представляет ее сын, внучатый племянник Фишера, Андрей Боярский. Он и композитор, и закройщик, и вообще человек с золотыми руками и сердцем. У него растет взрослая дочь.

Традиции семьи Рудольфа Абеля решительно поддерживал родной племянник Авангард Вольдемарович. Стоило написать о его дяде, как через пару недель меня находило письмо. Авангард Вольдемарович уточнял, часто предлагал свою версию событий, иногда присылал едва видимые копии с копий документов. Постепенно наша переписка приобрела деловой и очень полезный характер, но наступил момент, когда послания от Авангарда Абеля приходить перестали.

Стараниями дочерей Вильяма Генриховича Фишера о Вольдемаре Ивановиче Абеле удалось узнать немало. Кроме того, что еще терпеливо томится под грифом «сов.секретно» в архивах...

Николай Долгополов

Вот ещё интервью Николая Долгополова, которое рекомендую к просмотру:



В этой статье старался взглянуть на легенду с другой стороны, скажу только — это даже не второй вариант статьи, не хотелось опускаться до распространённых вариантов, коих полно в инете и Вики. Мнение Николая Долгополова, для меня лично, объективно и взвешенно.

И напоследок: этой статьёй открываю новый док "Сильные духом". Буду выкладывать статьи о людях, их поступках, который заслуживают того, чтобы лишний раз вспомнить об этом. Вовсе нет, что будут только одни герои. Если кому-то захочется, чтобы о ком-то написал конкретно — пишите в личку, постараюсь собрать не рядовой материал.

* * *