Алкогольный геноцид: По разуму крупным калибром

Голос в радиоприёмнике

«Да, я выпил, а кто сейчас не пьет? Либо мутант, либо моральный урод!» — разрывался голос в радиоприемнике маршрутки. Пассажиры сидели с равнодушными лицами и, судя по всему, даже не замечали, как им на подкорку вшивалась деструктивная модель поведения под маской веселой и непринужденной песни. Сидят и слушают. И вся эта гадость льется, льется в уши, и ничего с этим нельзя поделать. И она будет жить в подсознании годами, толкая на самоотравление.

Выхожу из маршрутки. Иду по парку. Выходной день. Семья. Мама — в одной руке бутылка пива, в другой сигарета. Папа — то же самое. В коляске — ребенок. Он еще ничего не знает. Он не знает, что через 10-12 лет он первый раз попробует алкоголь, сигареты, а может и еще что покруче. И кто-то, вот так же проходя мимо него, будет говорить: «Всё нормально, это же его выбор».

Но никакого выбора у ребенка нет. С ранних лет наблюдая деструктивные формы поведения родителей, их регулярное самоотравления ядами, он будет принимать это за норму и доказать ему обратное, поверьте, задача практически невыполнимая.

А ребенок, тем временем, мирно спал в коляске и еще ничего не знал...

Снаряды

Захожу в супермаркет. Полки, десятки полок с бутылками. Рядом — ящики. Резерв. Это не просто бутылки — это снаряды. Каждый из них полетит в чью-то семью и разорвется в чьем-то доме острыми, как бритва осколками — болезнями, ссорами, бытовыми преступлениями, рукоприкладством, разводами, горем и смертью. К полке подходит мужчина. Берет сразу несколько бутылок — пиво, водка, вино. Сваливает это все в большую тележку. Думаю: «Вот если сейчас, прямо в этот момент я не пройду мимо, а просто подойду и скажу ему: «Друг, ну ведь ты же себя убиваешь», — какова вероятность, что он меня услышит?» И мой мимолетный благородный порыв тут же отправляет в нокаут холодный разум: «Вероятность нулевая».

Вспоминаю куда я шел. Собеседование. Не то что бы работа мечты, но вариант совсем неплохой. Выхожу из супермаркета. Адрес. Второй этаж. Захожу, здороваюсь. Короткий диалог — кто, что, где работал, почему ушел — обычная схема. Дальше — оценка личностных качеств:

❝

— Вредные привычки есть? — лениво спрашивает потенциальный работодатель
— Нет, — отвечаю вполне честно.
— Совсем? — слегка удивленно.
— Совсем.
— Выпиваешь? — с надеждой в голосе интересуется работодатель.
— Да нет.
— Совсем?
— Совсем.
— Больной что ли... — недоуменно добавляет работодатель.

Неловкая пауза. Обещания «обязательно перезвонить», и вот я уже снова на улице. Понимаю, что звонка ждать не стоит. И даже понимаю почему. Потому что я, видимо, больной. Непонятно, правда, чем именно. Видимо адекватным взглядом на жизнь.

В слепом и повседневном нашем сознании мы пребываем в иллюзии свободы выбора. Но вместе с тем как растет наша осознанность, если она вообще растет, мы начинаем понимать, что выбор есть далеко не у всех и далеко не всегда. Пассажиры маршрутки, которые каждый день слушают уже привычный шансон о том, что не пьют только «мутанты и моральные уроды», ребенок в коляске, который с ранних лет будет видеть алкоголизм, курение, скандалы, ссоры и драки в семье, мужчина в супермаркете, который на свои кровно заработанные литрами покупает яд, только потому, что сегодняшний день помечен красным в календаре, и работодатель, который удивляется тому, что соискатель не травит себя ядом — все они искренне верят, что они свободные люди и сами решают, что и как им делать. Все они даже не знают, что в стране идет война. Холодная, невидимая, беспринципная, подлая и безжалостная война.

Война

Нет-нет, на улице нет танков и не слышна чечётка пулемётного огня, война идёт в умах людей. Война идет по вечерам, в тихой гостиной, когда семья включает телевизор. Война идет за праздничным столом, когда открываются бутылки с ядом. Война идет в супермаркетах, где каждый третий складывает в тележку «снаряды», чтобы принести их домой, а вместе с ними болезни, боль, горе, слезы и смерть.

Это война. Страшнее войны афганской, за десять лет которой погибло пятнадцать тысяч наших солдат. От алкогольной войны ежедневно в нашей стране умирает 2000 человек. Страшнее чеченской, где снайпера безжалостно косили ребят. В алкогольной войне ребята косят себя сами — заливая в себя яд только потому, что по телевизору сказали о том, что это нормально. Это война. 82% убийств, 75% самоубийств, 50% аварий, 50% изнасилований происходит в состоянии алкогольного опьянения. И после этого говорить, что «пить или не пить — это личный выбор каждого» — это просто надо быть неадекватным. Какие методики манипуляции массовым сознанием нужно применить к человеку, чтобы заставить его принести свои честно заработанные деньги в супермаркет, купить яд и, морщась при этом от отвращения и неприятного вкуса, пить его?

Вспоминаю историю о том, как однажды мой знакомый спросил меня: «А ты что, вообще не пьешь?». На что я справедливо поинтересовался у него: «А зачем?» Услышав такой вопрос, мой знакомый сначала «завис» секунд на сорок, словно нокаутированный, а затем, посмотрев на меня как на идиота, спросившего нечто нелогичное, выдавил из себя что-то вроде: «Ну, просто...» и поспешно ретировался. Что ж, видимо, пить алкоголь — это его сознательный выбор. Он, правда, не знает, зачем он это делает. Но выбор, безусловно, сознательный и взвешенный.

«Свободный» выбор

Однажды в предновогодней передаче по телевизору показывали сюжет о том, что думают дети об этом празднике. И один из детей сказал следующее: «Новый Год — это когда взрослые собираются за столом с рюмками и празднуют». Высказывания как минимум половины детей показанных в сюжете, были в подобном духе. Что ж, видимо это очередной «сознательный выбор» трехлетних детей о том, что праздник — это самоотравление этанолом. В том, что как минимум половина из них уже через 10-15 лет начнет таким образом отмечать праздники, нет никаких сомнений. Кому и зачем это выгодно? Думайте сами.

Давайте представим себе некий вариант антиутопического общества, где насаждается следующая традиция — биться головой о стену по праздникам. Это усиленно продвигается в СМИ, показывают фильмы, где люди регулярно бьются головой о стену по случаю праздника, врачи рассказывают о том, что немного побиться головой о стену очень даже полезно, псевдоученые рассказывают о том, как битье головой о стену улучшает кровообращение головного мозга и т д.

И вот рождается в таком обществе ребенок, с детства он видит как родители, соседи, друзья, знакомые каждый раз по случаю праздника бьются головой о стену. Все это преподносится как добрая традиция, которая пошла «с незапамятных времен». Конечно, сначала ребенок, может быть, даже засомневается: «А какой в этом смысл?» Но ровесники и старшие товарищи ему быстро объяснят, что тот, кто не бьется головой о стену — «лох» и «неудачник», и вообще, немного по праздникам — это нормально.

Ну как, представили? «Идиотизм!» — скажет любой адекватный человек. Но поверьте, если бы этот человек родился в таком обществе, он вовсе не считал бы это идиотизмом. В лучшем случае он бы не бился головой о стену сам, но был бы в полной иллюзии, что битьё головой о стену — обязательный атрибут праздника, и в этом нет ничего странного. Таким образом, убедить человека можно практически во всём, что угодно.

Пробовали ли вы когда-нибудь доказать так называемому «культурно пьющему» вред алкоголя? Совершенно бессмысленное занятие. В ответ вы, скорее всего услышите набор шаблонных фраз о том, что «коньяк расширяет сосуды», «главное знать меру», «чуть-чуть по праздникам можно», «жить вообще вредно», ну и конечно же столь любимый алкоголиками миф про того самого деда, который «пил-курил и до 90 лет дожил». Никто этого фольклорного деда никогда не видел, да и вообще не совсем понятно, почему люди думают, что 90 лет — это долгожитель.

Академик Павлов говорил: «Смерть раньше 150 лет я считаю смертью насильственной». Но «умеренно пьющим» эти аргументы, что слону дробина. Им по телевизору уже рассказали, как надо жить — «Живи быстро, умри молодым». При чем, видимо, чем моложе, тем лучше. Что же касается безвредности умеренного пития, то можно предложить «культурно выпивающему» товарищу открыть второй том Большой советской энциклопедии на странице 116 и прочитать о том, что алкоголь является «наркотическим ядом». Но в ответ мы, скорее всего, услышим столь любимую, зависимыми от интоксикантов людьми, поговорку о том, что «все яд и все лекарство, все дело в дозе». Что ж, если все может быть лекарством, почему бы нам не начать есть землю, глотать цемент и запивать все это бензином? Ведь «все может быть лекарством». Тем более — по праздникам-то можно.

Сторонников трезвого образа жизни часто упрекают в том, что они впадают в крайность. Скажите, отказ от употребления героина и кокаина это крайность? Вряд ли кто-то считает так. Потому что вред этих наркотиков очевиден. Алкоголь — такой же наркотик. Менее слабый, но от этого не менее опасный, и отказ от него не крайность, а нормальное состояние здорового человека. Удивительно, насколько нужно людям «промыть мозги», чтобы отказ от причинения вреда своему организму они считали крайностью.

Кстати, не задумывались, почему в ответ на рассказы о вреде алкоголя люди чаще всего выдают одни и те же шаблонные фразы? Может быть, потому что их собственное мнение не такое уж собственное? А осознанный выбор не такой уж осознанный? Может быть, их просто научили думать определённым образом?

Концепция «культурного» и «умеренного» пития — это миф, навязанный нам алкогольными корпорациями и, давно купленной ими, медициной, которая активно участвует в продвижении этого мифа. Польза употребления алкоголя — это дичайшая ложь. Алкоголь является наркотическим ядом, и ни в каком количестве, ни в каком качестве, ни в какой дорогой, красивой и красочной упаковке он полезным быть не может по определению.

Об истинной пользе употребления алкоголя знают только главы алкогольных корпораций, которые считают миллиарды, заработанные на здоровье нашего народа. Они знают, какая им польза от того, что люди употребляют алкоголь. Но они будут молчать. А впрочем, встретите их где-нибудь на островах — спросите. Они, наверняка, красиво одеты, мило улыбаются, благоухают дорогим парфюмом и вовсе не похожи на вселенское зло. У них все хорошо. А мы считаем кресты на кладбищах.

Я шел по улице, погруженный в размышления, а мимо меня проносились фургоны с большими буквами «Балтика». В них — десятки «снарядов» с жидкой смертью, которые превращают мой народ в «груз 200». Но все нормально. Это их выбор.

Слава Ветер

* * *