Сенсации, о которых знали все

В Апелляционном суде Запорожской области продолжается процесс над группой жителей Донецкой области, которым инкриминирован ряд тяжких преступлений (фальсификация расследования нападения на журналиста Игоря Александрова, отравление его “киллера” Юрия Вередюка, похищение и убийство краматорских предпринимателей и пр.).
Вины нет - есть фальсификация

С 19 марта в суде дает показания ключевой подсудимый Игорь Криволапов. Это его, подполковника милиции и бывшего первого замначальника Краматорского горотдела милиции, досудебное следствие обвиняет в подготовке и организации преступных деяний, ставших предметом данного судебного следствия.
До Игоря Криволапова показания суду дали уже все подсудимые (трое частично признали свою вину). Хотя вначале процесса защита краматорского подполковника ходатайствовала об обратном порядке: чтобы первым начинал давать показания Игорь Криволапов. Однако суд определил иную последовательность. Возможно, тут судейская логика имела серьезную тактическую мотивировку (исключить вероятность влияния показаний подполковника Криволапова на корректировку последующих показаний иных подсудимых).
Заметим, что и сам Криволапов еще в начале слушаний неоднократно заявлял, что поведает суду об истинных обстоятельствах совершения тех преступлений и назовет имена настоящих преступников. А заодно и расскажет о том, как, кто и зачем фальсифицировал расследование покушения на Игоря Александрова.
Доминантой своих показаний Игорь Криволапов избрал позицию категорического непризнания своей вины и абсолютной непричастности к упомянутым преступлениям. И это не стало откровением для присутствующих в зале заседаний. Ожидалось, правда, что прозвучат и некие сенсационные заявления.
Одно лишь оставалось неизвестным: как подсудимый станет выстраивать картину событий и своих действий, сопрягая их с контекстом обвинения. Именно от этого будет многое зависеть не только в дальнейшей судьбе Криволапова, но и остальных подсудимых тоже.
Показания суду (в свободной форме изложения) Игорь Криволапов дает по сути предъявленного ему обвинения. То есть он не просто отрицает, а стремится оспаривать буквально по пунктам, фразам и словам цитаты из 3-томного обвинительного заключения.
Тут тактика надежд проста: закрепляя свои показания ссылками на материалы уголовного дела и текст обвинения, подсудимый стремится обратить внимание суда на череду странностей, а именно: что суть обвинения далеко не параллельна материалам дела. Как считает Игорь Криволапов, этого в принципе быть не должно. Хотя бы потому, что оба документа - продукт работы одной структуры, Генпрокуратуры Украины.
Итак, по такой логике мы получаем неожиданные выводы. Если обвинение не подкреплено “железом” доказательств досудебного следствия, то...
Но Игорь Криволапов взял тактику еще неожиданнее. “Уважаемый суд, я хочу вам помочь! Вас ввели в заблуждение следователи Генеральной прокуратуры, скрывшие главное!” - так подсудимый подчеркивает свой мотив непризнания обвинения.
Получается, действительно сенсация. Если только в материалах дела есть достаточно документов, чтобы фигурант Криволапов приобрел иной правовой статус. Какой же - неужто очередной жертвы следствия? Или с ним (как и у “киллера” Вередюка с “адвокатом”-Александровым) у следователей Генпрокуратуры тоже случился казус “ошибки в выборе объекта”? Согласитесь, это есть очень смелый порыв для человека, посаженного на скамью подсудимых. И в чем же может состоять помощь суду?
Фальсификация, как считает подсудимый Криволапов, была. Только авторы ее - иные лица и более высокого уровня. Они разрабатывали план мероприятий по поиску преступников, направляли и контролировали деятельность следственно-оперативной группы (много раз менявшей свой состав), давали поручения разным структурам (от СБУ до участковых милиционеров), определили круг подозреваемых (кого-то даже объявляли в международный розыск).
Словом, это была мощная и скоординированная мобилизация всей государственной правоохранительной машины. И “сбить” ее широкозахватный и глубокий розыскной ритм провинциальному милиционеру (пусть и подполковнику) было нереально, - уверяет суд подполковник Криволапов. Даже если у него и был такой подельник, как мелкий краматорский предприниматель Вячеслав Апозъянц (а у того - сомнительные компаньоны в лице нелегала Игоря Благова и краматорского бомжа Юрия Вередюка).
Игорь Благов жив?
Однако обвинение предъявлено. Оно - еще один плод многолетней (2001-2006 гг.) работы десятков специалистов следственного дела. Автора очень тянет уточнить - мастеров своего дела - раз уж в расследовании четвертого этапа по “делу Александрова” участвуют все те же лица со всеми соответствующими полномочиями (поименно их пока поминать не станем).
Во всех предыдущих судебных этапах поиска преступников, лишивших жизни журналиста Александрова, все начиналось и заканчивалось похоже, по вертикали правосудия - “обвинение- приговор”. И всякий раз эта вертикаль рискованно расшатывалась прямо в зале суда своеобразным маятником по имени “фальсификация”.
Свидетельствую об этом не по праву натурального сидельца-слушателя всех трех процессов. Все амплитуды маятника - то и были все метания фальсификаторов, стремившихся через очередных назначенных подсудимых завершить скандальное дело. Но каждый раз этому что-то мешало.
Сначала мужество судьи Ивана Корчистого, оправдавшего неудачного “киллера” Вередюка. Потом сам Юрий Вередюк, смертью своей фактически приговоривший к неотвратимости покарания фальсификаторов (они стремительно теряли свою анонимность). Далее - странные по логике приговоры краматорским участковым Евгению Дроздову и Олегу Тамбовцеву, якобы нашедшим подставного водителя такси для “версии Вередюка” (И тут фальсификаторы “засветились”: вопреки прокурорскому требованию дать обоим милиционерам по 10 лет тюрьмы осужденные отсидели всего по 3 года).
Двухлетний процесс в Луганске над группировкой предпринимателя из Славянска Александра Рыбака тоже завершился приговорами, над которыми есть повод размышлять всем, кроме фальсификаторов. Уж им-то понятно, почему по эпизоду покушения на убийство журналиста максимум получил Александр Онышко (15 лет с конфискацией), а его напарнику Руслану Турсунову присудили 6,5 года. Следствие устанавливало, кто из двоих сильнее бил журналиста.
И если в начале круговорота следов и последствий фальсификации расследования “дела Александрова” был одиночка Вередюк, участковых милиционеров получилось двое, то потом подсудимые покатили просто стаями-ОПГ. В Луганске - “рыбаковская”, ныне в Запорожье - “криволаповская” “группировки”.
Однако только теперь наблюдается в суде столь гласное неприятие обвинения тем же Игорем Криволаповым (Александр Рыбак только намекал суду, что знает больше, чем говорит). Однако, как показывает опыт многих подсудимых, чем больше говоришь, тем больше рискуешь быть непонятым.
Почему же подсудимый Криволапов решился говорить? Как он утверждает, по единственной причине: в материалах дела были и остаются следы фальсификации. И это самое потрясающее не воображение, а трезвое сознание. Ведь если есть поддельные документы, сфабрикованные экспертизы, смонтированные видеосъемки и еще - десятки участников и очевидцев оного, почему же этому не дать правовую оценку в рамках УК?
Как заявил суду Криволапов, ответ на столь деликатный вопрос стоит искать в материалах самого дела. Он детализировал обоснованность своих аргументов, ссылаясь на десятки страниц уголовного дела и обвинительного заключения. Точнее - сопоставляя их и обращая внимание суда на странные противоречия.
В каждом случае есть автор (или авторы) создания факта, события или экспертной оценки. Мотив, конечно, возможно представить, если называть конкретные имена, должности, даты и схемы фальсификации.
Увы, пока у автора нет законного права воспроизвести озвученное в зале суда: в суде еще не давали показания свидетели по делу. И все же для примера, хотя бы в общих чертах сошлюсь на один факт. О нем во вторник весь судебный день рассказывал подсудимый Криволапов.
Осенью 2001 г. страна узнала, что арестованный подозреваемый Вередюк добровольно согласился пройти тестирование на полиграфе, дабы ему поверили следователи, что журналиста Александрова он пошел “пугать” в одиночку (хотя и с двумя битами). Если верить озвученным 20 марта в суде документам, все было принципиально не так.
И бомжа Вередюка к самооговору готовил фактически не Игорь Благов. И на полиграф “киллер” пошел не оттого, что ему “интересно было”. И первичные выводы тестирования были столь иными, что его страницы позже получили отредактированные выводы. А “подправляли” резюме экспертов лица с особыми полномочиями контроля над ходом следствия. Кто, кем и до какой степени безграничия - звучало в зале запорожского суда.
Насколько подобные образцы фальсификации убедят суд, говорить пока преждевременно. Ведь впереди еще не один день показаний Криволапова, допрос свидетелей, изучение материалов дела и прения сторон. Так что продолжение следует...
Нина Рыкова (Портал “2000”).