Казус Бильченко

Есть такое понятие, которое пришло со времён Нюрнбергского процесса — «Казус Штрайхера». Возможно, скоро понадобится вводить новое определение, как частный случай нюрнбергского решения — «Казус Бильченко».

Украинская поэтесса Евгения Бильченко, которая с самого начала Майдана поддерживала «Правый Сектор», собирала средства для этой экстремистской организации и позировала с плакатами о «грузе 200 и России», неожиданно зачастила в Москву и Питер. Ненавязчивый чёс денег на творческих вечерах в «стране-агрессоре» Бильченко совмещала с призывами к России помириться с Украиной.

Удивительно то, что Евгения Бильченко и поклонники её так называемого творчества, упорно не хотят слышать заявления и Сергея Викторовича Лаврова, и Владимира Владимировича Путина, что Россия с Украиной не воюет, что Россия не является одной из сторон гражданского конфликта на Украине.



По логике вещей, если бы Евгении Бильченко были известны такие понятия, как логика и нравственность, она должна была бы ехать в Донецк и там просить прощения у дончан за то, что друзья Евгении из «Правого Сектора» убили десятки донецких детей, разрушили сотни домов и судеб, запытали до смерти сотни людей — как ополченцев, так и простых мирных жителей. Евгении стоило бы читать свои так называемые стихи о мире на Аллее Ангелов в Донецке. Но почему-то, игнорируя логику и совесть, украинская поэтесса упорно едет в Питер и Москву.

При этом она требует мира — но мира на своих, украинских условиях. Её позиция очень напоминает попытки гитлеровских приспешников установить сепаратный мир в 1944 году, когда всем уже было понятно, что дни Третьего Рейха сочтены. Точно так же держит нос по ветру активистка Майдана и «Правого Сектора» Бильченко. Ощущение неминуемого финала Украины, а заодно украинского языка и культуры, затопило Киев и прочие галичанские места обитания творческой «элиты» Украины. Полноводная река западных грантов усохла до ручейка — и к нему уже не протолкнуться в столице Украины. Потому украинская поэтесса решила поменять репертуар — и рванула в столицу России, где «адекватным украинцам» по слухам что-то может перепасть со стола.

Неудивительно, что Евгению Бильченко поддержали местные бывшие майдановцы — хотя как показывает практика, бывших майдановцев не бывает. Великий русский писатель, который совсем недавно скандировал с трибуны рядом с Навальным «Мы здесь власть» и «Россия без Путина», вполне закономерно поддержал и выступил в защиту социально близкой украинской поэтессы, которая тоже совсем недавно на киевском Майдане с друзьями из «Правого Сектора» скандировала «Мы здесь власть» и «ПТН ПНХ». Вот и встретились два одиночества — тут даже добавить нечего.

В поддержку Евгении так же выступили некоторые политэмигранты из Украины. Их тоже можно понять — Россия их пугает, она для них чужда, они так и не стали частью России за четыре года. И потому украинские политэмигранты подсознательно мечтают Россию изменить под себя, чтобы она стала им столь же близка и понятна, как Украина. Для этого всего-то лишь нужно присоединить Украину с тридцатью миллионами инфантильных, требовательных, крикливых криптомайдановцев, готовых митинговать в любой день недели по любому поводу, если им что-то не понравится или покажется, что недостаточно платят или недостаточно ценят. Тогда электоральное поле России с добавлением криптомайдановской тридцатимиллионной отравы изменится именно так, как мечтают «адекватные украинцы». И можно будет устраивать Майданы, бить друг другу лица в прямом эфире на ток-шоу, устраивать массовые драки в Госдуме, плевать на законы, не платить налоги — наступит украинский рай.

Евгения Бильченко — это просто квинтэссенция адекватного украинца. Эталонный экспонат. И именно этим она ценна. В ней сошлись воедино все вековечные идеи Украины. «А нас за что?». «Это была не я, это всё они». «Я не виновата, меня заставили». «Я собирала деньги убийцам, как вы смеете меня судить». «Что бы я не делала в прошлом, я ни за что не отвечаю». И те, кто считают, что украинская поэтесса изменила своё мнение, сильно ошибаются. Она его всего лишь немного подкорректировала под российские реалии, чтобы прошлое не помешало ей переехать туда, где лучше кормят. Очевидно, классический представитель украинской творческой интеллигенции Бильченко уже не верит, что бескрайние поля «нэньки»-Украины смогут достойно прокормить такое дарование, как Евгения.



Немного удивляет предельный подростковый инфантилизм Бильченко, которая считает, что за финансирование и прямую поддержку экстремистской, нацистской организации «Правый Сектор» не надо отвечать перед законом. Хотя чему я удивляюсь? Это Украина. И на Украине отвечать перед Законом не обязательно, да и Закона там никогда особо не было.

Раскаяние Бильченко один в один напоминает «раскаяние» Юлиуса Штрайхера в нюрнбергской тюрьме. А уверения сторонников Евгении в том, что украинская поэтесса хороший человек и вообще ни в чём не виновата, напоминают слова бывшей секретарши Юлиуса Штрайхера и одновременно его последней жены Адель Таппе, когда она рассказывала на Нюрнбергском процессе о том, каким Штрайхер был порядочным семьянином и вообще хорошим человеком.

«Секретаршам Бильченко» тогда стоит осудить и приговор Штрайхеру, ведь он «всего-то лишь» был редактором «Дер Штюрмер», как и Бильченко «всего лишь» была волонтёром «Правого Сектора».

Евгении Бильченко нужно приехать на Донбасс, который разрушали её друзья и любимые люди из «Правого Сектора». И расчётливое её конъюнктурное покаяние украинской поэтессе стоит показывать на скамье подсудимых перед теми людьми, детей которых убили всё те же её друзья и любимые люди из «Правого Сектора», на обмундирование и вооружение которых собирала деньги Евгения Бильченко.

Почему повесили Штрайхера? Потому что советские судьи прекрасно понимали, что именно такие, как Бильченко и Штрайхер сделали всё для того, чтобы запустился кровавый маховик войны. И Штрайхер был единственным из подсудимых в Нюрнберге, которого признали виновным исключительно за печатную пропаганду, а не за реальное участие в принятии решений о войне и геноциде.

Каждое действие имеет последствия. За всё надо отвечать по закону. И за выпуск «Дер Штюрмер». И за сбор денег «Правому Сектору».

Дмитрий Дзыговбродский