Тяньаньмэнь. Как в Китае Майдан предотвратили

События на китайской площади Таньаньмэнь в 1989 году стали переломным моментом для истории Китая и косвенно — для всего мира. Между тем у провалившегося восстания имеется своеобразный и не всегда очевидный контекст, пишет life.ru

К концу бурного правления Мао Цзедуна Китай подошёл с серьёзными перекосами развития. С одной стороны, Великий Кормчий заложил основы промышленности и современной социальной инфраструктуры, с другой — в стране ещё не была решена даже проблема голода. Урбанизация шла огромными темпами в абсолютных цифрах, но Китай сам по себе громаден, и основную массу населения до сих пор составляли крестьяне. Вдобавок, репрессии и чистки, которыми Мао так увлекался, вызвали неудовольствие и у партийной элиты, и вообще у горожан.

Вскоре после смерти властителя Поднебесной кормило власти взял в свои руки Дэн Сяопин. Период борьбы за власть оказался недолгим. Новый правитель предпочитал более умеренный и осторожный курс. Это выразилось даже в том, как Сяопин обошёлся с наследием Мао: того оставили в роли объединяющей фигуры, но политику прежнего правителя аккуратно свернули, наиболее очевидные перегибы публично критиковали, а ответственность за сомнительные решения возложили на ближайших сподвижников покойного вождя. Китайский вариант «доклада о культе личности» оказался более выдержанным, чем в Советском Союзе.

Однако главным в деятельности Дэн Сяопина, конечно, были не дискуссии о роли личности в истории. Новый лидер в первую очередь намеревался сосредоточиться на повышении уровня жизни и росте могущества Китая. Сяопин начал проводить в жизнь план реформ, которые уводили страну от плановой экономики к рыночному хозяйству, но при этом велись под жёстким государственным контролем.

Сяопин вместе со своей командой «прагматиков» предпочитал действовать постепенно и осторожно, опасаясь, как бы ситуация не вышла из-под контроля. В Китае поощрялись мелкие производители и крестьянские хозяйства, приватизация государственной собственности велась плавно и без фанатизма, так что страна менялась на глазах, но это не вело к грандиозным потрясениям и крушению общества и государства. Благо, внешняя конъюнктура тоже была до поры до времени удачной: Китай рассматривался западными странами как важный союзник в борьбе против советского блока.

С точки зрения современного европейца Китай вовсе не кажется идиллическим местом. Реформы опирались на очень низкую оплату труда работников и экономию на создании условий для их труда. Правда, с точки зрения самих тружеников «потогонок» они только выигрывали: бедный и много трудящийся рабочий всё равно жил намного лучше совсем нищего и замученного крестьянина.

Смута в Поднебесной

При всей эффективности реформы Дэн Сяопина не шли гладко. Для части китайского общества смягчение контроля над зарегулированной экономикой означало необходимость и политических реформ. Особенно на либерализацию политики было настроено университетское сообщество. Студенты, а также часть профессуры и недавние выпускники надеялись на быстрый переход сразу к демократическому государству западного образца. Идея демократизации была популярной, хотя сами её сторонники не совсем чётко понимали, за что именно они борются.

На взгляд Дэн Сяопина и его приближённых, слишком быстрые и радикальные реформы вели к распаду страны и, возможно, гражданской войне. Дэн Сяопин опирался на доминировавший в стране настрой. К концу 80-х годов грандиозная внутренняя смута, окончившаяся только в 50-е годы, была ещё относительно свежа в памяти. Для людей старшего поколения гражданская война была частью непосредственного жизненного опыта, китайцы прожили полвека внутри работающей мясорубки, и стабильность в государстве ценили.

К тому же Дэна волновала возможность нового раздробления Китая на части в случае ослабления власти Пекина. Следует помнить, что Китай в силу своих размеров и населённости неоднороден внутри. Там существуют многочисленные национальные (а кое-где и религиозные) меньшинства, а руководители на местах далеко не всегда чрезвычайно лояльны центру. Романтичные студенты всего этого, разумеется, не учитывали.

Однако, что менее известно, существовала и «оппозиция слева». Сторонники Мао также существовали, и с их точки зрения, напротив, стране угрожало развитие рынка и появление могущественной буржуазии. Кроме того, всех волновали экономические проблемы, прежде всего инфляция и коррупция среди чиновников.

Наконец, внутри китайского истеблишмента также не существовало единства по поводу будущего страны. Так, один из ключевых чиновников, Чжао Цзыян, стоявший во главе правительства, настаивал на более интенсивных и глубоких реформах, затрагивающих не только экономику, но и политическую сферу — включая снижение роли коммунистической партии. Он сыграет существенную роль в драме, произошедшей на улицах Пекина. Однако человеком, который запустил (хоть и не по своей воле) дальнейшие события, был не он.

Врата небесного спокойствия

В течение нескольких лет генеральным секретарём Коммунистической партии Китая был Ху Яобан. Один из сподвижников Дэн Сяопина, он считался либеральным чиновником и усиленно модернизировал страну. Однако на его карьере поставили крест волнения студенчества в Пекине и других крупных городах в 1986 году под лозунгами требований свободы слова. Беспорядки на кампусах рикошетом поразили реформатора.

Ху Яобан мало того что пользовался стойкой репутацией либерала, он долго работал в китайских молодёжных организациях и пользовался популярностью у молодых китайцев. Теперь ему поставили в вину попустительство беспорядкам. Дэн Сяопин раскритиковал бывшего соратника за «буржуазный либерализм» и добился его отставки. Падение Ху Яобана само по себе не обещало особых проблем.

Однако в апреле 1989 года случилось непредвиденное. Прямо во время партийного заседания с Ху Яобаном случился сердечный приступ, и 15 апреля он скончался от инфаркта.

Конечно, смерть популярного деятеля стала только толчком для массовых выступлений. Однако с точки зрения Дэн Сяопина он умер очень не вовремя.

На волне эмоций после смерти Ху Яобана снова начались массовые волнения студентов. Протесты быстро набирали размах, к ним присоединялись самые разные люди. Требования демонстрантов в конечном счёте сводились к бессмертной формуле «За всё хорошее против всего плохого».

По ключевым пунктам они вообще исключали друг друга. Демократизация по западным образцам, на которой настаивали интеллектуалы и студенты, и требования свернуть экономические реформы, ведущие к инфляции (чего требовали рабочие), сочетались слабо. Однако митинги быстро росли численно. Ходили слухи, что за их организацией стоит Чжао Цзыян, оппонент Дэн Сяопина, настаивавший на более быстрых и глубоких реформах.

Местом сосредоточения основной массы митингующих в тот апрель стала пекинская площадь Тяньаньмэнь, что переводится на русский как «Врата небесного спокойствия». Это центральная площадь Пекина, выходящая на древний Императорский город. Там организовался палаточный лагерь. Май прошёл в митингах и речах. Некоторые митингующие объявили голодовку. Всего там собралось невероятное количество людей, точные подсчёты затруднены, но предполагается, что в пиковые моменты — сотни тысяч. В центре площади поставили десятиметровую пенопластовую статую «Богиня демократии», напоминавшую Статую Свободы.

Пока на площади голодали и митинговали, в руководстве КПК шли дебаты по поводу того, какие меры следует предпринять. Часть функционеров выступала за применение силы, другие предлагали более мягкие варианты. Демонстрантов увещевали, сбрасывая с вертолётов листовки с призывами разойтись. Однако эти просьбы эффекта не имели. Чжао Цзыян пытался наладить коммуникацию между правительством и восставшими, но ему приходилось маневрировать между радикалами на площади и консерваторами в верхушке партии.

В конце концов в верхушке КПК созрело решение о применении силы. Дэн Сяопин был уверен (трудно судить, насколько обоснованно), что, если не применить силу, это приведёт к войне.

19 мая Чжао Цзыян выступил перед толпой, призывая демонстрантов разойтись. Его речь была выдержана в примирительном и даже извиняющемся тоне. Он едва ли не со слезами на глазах призывал закончить митинг. На следующий день Чжао Цзыяна отправили под домашний арест и отрешили от должности. «Силовая» линия победила окончательно.

В Пекине ввели военное положение, к столице стягивались армейские соединения. Вблизи Пекина военные колонны блокировали демонстранты, солдаты натыкались на баррикады, многие вообще не желали участвовать в каких-либо силовых акциях. Судя по всему, это просто испугало многих в руководстве КПК. Риторика сильно ужесточилась, мятежных студентов называли даже террористами. В это время на площади начали вооружаться арматурой и коктейлями Молотова. На дорогах возводились баррикады из автобусов. Однако вторая попытка армейских отрядов прорваться в город была более решительной. Вечером 3 июня жителей Пекина призвали по ТВ оставаться дома, а ближе к ночи в город начала входить бронетехника.

Как ни странно, поначалу никакой стрельбы не велось. Танки и бронетранспортёры подошли к площади. Демонстрантов разогнали, но поначалу никаких убийств на площади не происходило. Однако затем начались столкновения на улицах вокруг неё. Трудно сказать, у военных не выдержали нервы или демонстранты начали метать в технику бутылки с горючей смесью. Ходил слух, что где-то на окраине армейская машина задавила людей и это спровоцировало последующую схватку.

Однако это уже детали: в Пекине началась стрельба. Бронетехнику пытались поджечь коктейлями Молотова (некоторые машины успешно спалили), солдат пытались избивать, техника металась по ночному городу, сослепу давя людей, солдаты, боящиеся не меньше самих демонстрантов, били в толпу. Больше всего людей погибло не на площади, а на прилегающем проспекте Чанъань. Стороны быстро распалялись, бой становился всё более жестоким, отбившихся от своих солдат безжалостно линчевали. Подступы к площади оцепили солдаты, бульдозеры и БТР давили палаточный лагерь.

В течение дня 4 июня всё было кончено. 241 человек погиб, в том числе 10 солдат и 13 полицейских. Число раненых доходило до семи тысяч. Китайская революция окончилась полным провалом. Чжао Цзыян провёл под домашним арестом последующие годы до своей смерти. Многие участники протестов бежали за рубеж. Другие подверглись наказаниям.

События на площади Тяньаньмэнь были не уникальны для Восточной Азии. Так, в Южной Корее в 1980 году разыгрались аналогичные события в городе Кванджу. И в Китае, и в Корее трагические события вызывались эволюцией «диктатуры развития»: авторитарные стратеги, имевшие некие планы государственного строительства, сталкивались с интеллигентской фрондой и силой разрешали кризис. Реформирование Китая правительством Дэн Сяопина замедлилось, но не остановилось: вскоре правитель Поднебесной вернулся к прежнему курсу на постепенные реформы. Трудно сказать, что произошло бы с Китаем в случае победы демонстрантов или компромисса между митингующими и властями. Однако современный Китай, безусловно, стал таким, какой он есть, в том числе в результате разгона волнений в ночь на 4 июня 1989 года.

Евгений Норин

* * *