Изменением Конституции власти «прикроют» антисоциальные реформы

На встрече президента с руководством Госдумы и Совета Федерации Вячеслав Володин предложил оценить эффективность закрепленных в действующей Конституции положений. Он отметил, что документ — «не догма», поэтому нужно смотреть, насколько он эффективен и, возможно, менять, подстраивая под реалии.

«Мы должны всегда, приняв закон, думать о том, как он работает, насколько эффективно его правоприменение», — заявил председатель Госдумы, отметив, что не нужно затрагивать основные положения.

Впрочем, он не первый, кто рассматривает Основной закон сквозь призму эффективности. До этого подобные заявления уже делал и председатель Конституционного суда Валерий Зорькин. Он говорил о недостаточном балансе между ветвями власти, нечетком разграничении полномочий правительства и главы государства, а также федеральных и местных органов самоуправления.

Кроме того, на Конституцию «покушался» и председатель Правительства Дмитрий Медведев. Но по его мнению, правки могут касаться лишь актуализации статуса органов власти и развития тех или иных прав. Тем не менее, Володин первый, кто предложил конкретную меру для рассмотрения «эффективности Конституции». Скорее всего, это может значить, что уже в 2019 году мы увидим первые изменения Основного закона, считает доктор исторических наук, депутат Госдумы шестого созыва Вячеслав Тетекин. Об этом он рассказал Накануне.RU.



— Как вы оцениваете предложение Володина — рассмотреть Конституцию с точки зрения эффективности, но не трогать основные положения?

— Начнем с того, что в Конституции по определению не может быть не ключевых положений. Потому что это основной закон, в котором в краткой форме сформулированы правила жизни государства.

С точки зрения оценки эффективности, проблема заключается в тотальном беззаконии. «Закон что дышло, куда повернул — туда и вышло» — вот сейчас Россия живет именно в таком режиме, когда формально Государственная дума принимает огромное количество законов, но, как еще в старину говорилось, суровость их в России смягчается неисполнением.

У нас происходит наоборот. Законы сами по себе, может быть, и достаточно привлекательные, и демократичные, но на самом деле царит жуткое административное давление.

Это видно по поведению судов. Огромное количество обвинительных приговоров, которые превышают все допустимые нормы. Когда 95-97% приговоров — обвинительные, то это говорит о том, что у нас правосудия фактически нет.

То же самое происходит и в экономике, и во всех отраслях. С одной стороны, есть одно из основных положений Конституции о том, что источником власти является народ, а с другой — фальсификация выборов, которая приобрела тотальный и необратимый характер. Вся система избиркомов у нас — это тотальная машина для фальсификации. То есть уже на этом уровне нарушается одно из основных положений Конституции.

— Зато, по Конституции, Россия — социальное государство...

— О каком социальном государстве можно говорить, когда у нас появилось 22 млн нищих? В Советском Союзе нищих не было, и вдруг они за эти «благословенные годы демократии» появились. Значит, что-то неладно в этом «социальном государстве».

Но когда господин Володин говорил о необходимости оценки эффективности, явно он имел что-то другое. И действительно, сейчас идут упорные разговоры о том, что Владимиру Владимировичу, вроде бы, пора уходить, в любом случае, у него второй срок заканчивается.

И явно то ли он сам, то ли его окружение не хотят упускать бразды правления из рук. Для этого, возможно, и предпринимаются попытки изменения Конституции.

И даже то, что «Единой России» административными методами обеспечили подавляющее конституционное большинство, как раз свидетельствует о том, что какие-то «мудрые» головы в президентской администрации или рядом с ней уже заблаговременно начали думать о том, что надо бы позаботиться, чтобы в нужный момент можно было использовать это большинство для изменения Основного закона. Очевидно, в эту сторону дело двигается. Потому что власть тревожит нынешнее состояние дел, но еще больше их тревожит вопрос самосохранения и сохранения авторитарной формы правления, которая возникла у нас за последние годы.

— А то, о чем говорил Валерий Зорькин, на это обратят внимание? Или все-таки основной упор будет на сохранение власти?

— Я думаю, что выступление господина Зорькина не было случайным — оно как часть этого процесса. Другое дело, что он не мог сказать открыто, мол, давайте изменим функции главы государства с тем, чтобы управление страной в ручном режиме перешло в те же самые руки, но в другой форме. Об этом он, разумеется, сказать не мог, поэтому начинается попытка обоснования необходимости изменения Конституции якобы с самыми благими намерениями, о чем свидетельствует выступление господина Зорькина.

При этом, то, что он предлагает, — это действительно разумно. У нас дисбаланс в отношениях между исполнительной и законодательной властью, вне всякого сомнения, у нас фактически законодательная власть существует на правах отдела при администрации то ли президента, то ли местного губернатора. Но, конечно, какая-то отмашка, скорее всего, была для того, чтобы якобы в жизненно важных интересах народа, в интересах укрепления демократии изменить Конституцию.

— То есть снова скажут народу, что стараются для нас, как с пенсионной «реформой»?

— Да, народу объяснят, мол, смотрите, вот дисбаланс устраняется, региональные диспропорции устраняются. А там же, между этими благими пожеланиями, будут вмонтированы изменения формы правления в интересах сохранения у власти нынешней правящей группировки, особенно ее верхушки.

— Почему такие разговоры начинаются именно после проведения основных непопулярных «реформ»? И когда могут состояться эти изменения?

— Явно процесс изменения Основного закона запускаться будет не завтра и не послезавтра. Условно говоря, это может произойти к концу следующего года. Вместе с этим растет волна негодования, вызванная и увеличением налогов, и повышением пенсионного возраста, и другими новациями, которые ухудшают жизнь населения — они уже станут привычными, то есть народ уже в очередной раз смирится с ухудшением своей жизни, и ему тут скажут власти, что они понимают, что народ живет не очень хорошо, давайте поменяем Конституцию, тогда вам совершенно точно станет жить лучше. Под таким якобы благовидным предлогом все это и сделают.

То есть, видимо, власть рассчитывает на то, чтобы начать непопулярные меры с тем, чтобы народ привык к ним, а после начать процесс изменения государственного устройства. Логично и хорошо для обывателя — якобы высшая власть о нем заботится. На самом деле, под этой маской скрываются совершенно иные процессы — сохранение власти за за коррумпированной и неэффективной, бездарной правящей группировкой.

* * *