Андрей Школьников. Очерк об интеграции земель и поисках Мира полдня

Данная статья посвящена трем вопросам — как происходит интеграция земель державами разных типов, в чем особенность и уникальность России и можно ли эту уникальность использовать нами в будущем

Все на земле имеет рождение и смерть, в том числе и этнические системы (этнос, народ, нация, суперэтнос), они так же, как и живые существа, проходят периоды детства, юности, взросления и старости. С возрастом меняются физические параметры, информационные и энергетические компоненты, происходит поглощение, присоединение и интеграция окружающих территорий, этнических систем и элит.

Ранее мы рассматривали три типа держав в геостратегии — суша, море и сеть, внутренние различия и подходы проявляются и в способах интеграции новых земель, что особенно интересно для нас, поскольку способ вхождения новых территорий, народов и элит в состав России всегда вызывал вопросы и помещался в основу «Русской цивилизации». Термин «земли» хорошо подходит, поскольку включает в себя не только территорию, но и население и элиту.

Принципы интеграции земель

Державы суши характеризуются сильной привязкой к территории, ландшафту, присоединение земель ведется всегда по жесткому сценарию, полной перестройкой, переформатирования системы хозяйственных и социальных отношений в соответствии со своими представлениями о правильном. Никакой свободы в выборе психоисторических смыслов — «чья власть, того и вера». Транспортная связанность важна в первую очередь для контроля территории, а не для развития торговли. Экспансия происходит медленно, целеустремленно, тяжелым катком.

Элиты новых земель вырезаются под корень, правда у отдельных представителей есть шанс стать ренегатом (полностью отказаться от своей этнической системы) и лично войти в новую элиту на правах младшего или вассала.

Типичным примером действий сухопутной державы будут действия германских народов по отношению к славянам, история Китая и Индии также дает много красивых сюжетов полного переформатирования «под себя».



Принципы интеграции земель.

Для держав моря во главе угла стоит ограбление новых земель, поэтому перестройка их под себя сама по себе не имеет смысла. Им важно взять под контроль ресурсы, товарно-финансовые потоки, а что творится с людьми их не очень интересует. Психоисторические смыслы навязываются местному населению в объеме достижения единственной цели — задавить в корне любые попытки и предпосылки сопротивления грабежу.

У местных элит в этом случае перспективы не большие — стать приказчиками «белых сахибов» и помогать грабить в чужих интересах земли, что принадлежали им ранее.

Кстати, проблема Фининтерна заключается в том, что будучи, по большей части, сетевой державой, он допускал перекос в использовании инструментария державы моря. В частности, он отказался от интеграции местных элит, превращая их в приказчиков. Фининтерн слишком плотно был связан с традициями англосаксов, суть морские традиции, и Иудейским проектом — отрицание прозелитизма.

Сетевые державы работают другим образом — их не интересует контроль над территорией и потоками, их цель — умы людей. При этом игра идет в долгую, т.е. нет стремления за одно поколение всех покрестить. Здесь другой принцип — наши психоисторические смыслы сильнее и люди, их дети или внуки сами придут к ним. Понятно, что всегда бывают эксцессы и перегибы, но как правило, от местного населения требуется лишь не нарушать законы сетевой державы, а там, где это не прописано — можно жить по своим законам.

С местной элитой сетевой проект поступает просто — за тобой есть ресурс и признание — мы принимаем тебя без потери статуса.

И тут получается очень интересная картинка, традиционное геостратегическое представление о России утверждает, что она самая, что ни есть держава суши (хартленд), ан нет. Присоединение новых территорий со времен Ивана IV велась на принципах сетевой державы, в чистом виде.

После присоединения Россией мусульманских народов переход представителей последних в православие поощрялся и всячески приветствовался, но не был обязателен. Местное население могло спокойно жить по своим законам, если они не противоречили общероссийским, вот кровная месть и многоженство противоречили...

Сравните подходы родственных по происхождению России и Польши, первая присоединяла земли по сетевому принципу, а вторая в роли державы суши, перемалывая под свои взгляды. История показала, кто был прав, хотя после Люблинской унии или Смутного времени мало бы кто поставил на Москву.

Смешанные типы поведения

Описанные выше принципы характерны для «чистых» типов держав, но, как уже ни один раз говорилось, чем сложнее мир, тем сложнее поведение.

Сухопутная в своей основе Московская Русь столкнулась с большими и свободными от других стран и народов землями, возник вопрос — потихоньку присоединять, полностью перестраивая под себя или перейти на принципы сетевой державы, создавая точки опоры и не мешая местному населению жить, как ему хочется, параллельно образовывая и просвещая его, вводя в систему своих психоисторических смыслов.

Фактически, добавление к сухопутной или морской державе сетевой компоненты превращает ее в империю. Добавление этого компонента происходит, когда традиционными способами (суша или море) контролировать доступные для захвата земли не получается. Собственно, имперская элита характеризуется превалированием сетевых принципов.

В этом плане Россия очень интересна, у нее максимальная сетевая составляющая из всех сухопутных империй за последнюю тысячу лет минимум.



Смешанные типы держав.

Наличие черт всех трех типов делает из державы геостратегического игрока, собственно будущее мира будет как раз в противостоянии панрегионов, которыми будут управлять такие игроки.

Попытка соединить воедино державу суши и моря без сетевой компоненты ведет к созданию недолговечного колоса на глиняных ногах, не имеющего скрепляющих смыслов.

Интересен процесс формирования якоря у сетевой державы, создание сухопутной или морской составляющей. В частности, захват контроля над Британией потомками венецианцев, подробнее на эту тему у А.И. Фурсова, был формированием ядра будущей морской империи. В этом плане интересно создание Израиля, как сухопутной части сетевого Иудейского проекта, вот только беда в том, что место, время и форма выбраны крайне неудачно, создавая больше проблем, чем пользы, как в средне, так и в долгосрочной перспективе.

В тоже время, империями не рождаются, империями становятся. В разные периоды своей истории, державы проявляют разные черты. Во времена реконкисты Испания проявляла себя как типичная держава суши, потом она пыталась стать морской державой, но так и не смогла. Захват Латинской Америки требовал проявления черт сетевой державы, и расширение инструментария было произведено, но опять же не в достаточном объеме. В итоге Испанская империя была типичной сухопутной империей, со слабой имперской, сетевой компонентой. Не удивительно, что имперских элит там не осталось.

Большие проблемы в этом плане у Турции — не может имперская, сетевая в своей основе элита, допускать этнических геноцидов. Создав национальное государство (курды — неизвестный народ и др.) они практически закрыли себе перспективы возрождения империи, оставшиеся осколки и реликты слабы.

В этом плане интересен конфликт на бывшей Украине, где против нас также применили сетевой подход — меняя психоисторические смыслы, Австро-Венгрия также была империей и оставила нам свои подарки. Не лишним будет повторить в очередной раз — с Украины нам нужны люди, а антропологические пустоши мы заберем немногим позже. После утраты Крыма, эти территории потеряли всякие шансы на экономическую, политическую и смысловую самостоятельность и будущее.

В этом плане похожая судьба ждет Казахстан и Среднюю Азию, перебазирование боевиков из Сирии и Афганистана в пустынные районы и вдоль восточного берега Каспия, полностью перечеркнет и так небольшие перспективы региона, отбрасывая его обратно в состояние Чагатайского улуса.

В поисках Гипербореи

Все последние столетия Россия выступала в качестве сухопутной империей, и интеграция земель шла по сетевому принципу.

Умение России интегрировать в свой состав земли по сетевому принципу является важным конкурентным преимуществом. Вот только применим это подход, когда есть большие земли без населения или с намного менее развитым обществом, когда нужно быстро продвинуться, завоевать умы и сердца местного населения.

Посмотрим, где есть такие возможности в горизонте планирования 60-80 лет:

• Русский север и Арктика;

• Антарктида;

• Африка;

• океаническое дно;

• космическое пространство Солнечной системы.

Наиболее вероятным мировым сценарием будет разделение глобального мира на панрегионы, с последующим становлением триполярного мира или новой попытки глобализации, но уже на других принципах. Это накладывает на Россию необходимость в самые ближайшие годы собирать свой панрегион, с численностью населения минимум в 300 млн., а оптимально 500 млн. человек. Существующий мир очень плотно населен и поделен, в тоже время, развитие новых пространств требует больших сил и ресурсов, которые крайне сложно выделить в рамках активного противостояния по всем фронтам.

Таким образом, до формирования триполярного мира, т.е. не ранее 2040 года, а возможно лет на 10 позже, указанные выше направления развития будут идти как вспомогательные ключевой задаче — сохранить себя.

Дополнительным ограничителем выступает большой период возврата потраченных ресурсов, т.е. речь идет о проектах с очень большим горизонтом и неочевидным практическим смыслом.

Наиболее стратегически сильным, видится освоение космического пространства, поскольку Русский север, Арктика и океаническое дно можно рассматривать как следствие развития космических технологий. Если мы будем способны создавать космические автономные базы, предназначенные для постоянного проживания людей, то локализовать технологию до уровня условий севера или дна мирового океана станет прикладным, побочным вопросом.

Борьба за Антарктиду будет вестись в форме битвы за ресурсы и вопрос будет не столько в технологиях, сколько в военной силе и надежном тыле. Данный сюжет хорошо может быть раскрыт в рамках стратегии России «Царица морей» (союз с Японией, Кореей, Вьетнамом и Филиппинами) и «СССР-2» (левоконсервативный глобальный проект).

Повторное освоение Африки, так же будет требовать серьезного тыла, что показано в стратегии «Новый ковчег» (тройственный союз с персами и евреями). В рамках этого направления Россия сможет максимально проявить свое умение работать с новыми землями, интегрируя в свои психоисторические смыслы экваториальную часть Африки.

Когда же будет востребован космос? Начиная с 2040 года, когда появится возможность создания орбитального лифта и полетов за пределы орбиты Марса. Следующие десятилетия пройдут под знаменем космических свершений, героизма и открытий. Наибольший прорыв будет в период 2060-2070 годов, когда максимально раскроется седьмой технологический уклад, в котором одним из важнейших будут биотехнологии. Появившиеся в 2040-е годы автономные базы выйдут на новый уровень, позволяя не просто жить, но и рожать на них детей. Данный процесс не будет массовым, что такое несколько десятков тысяч людей, живущих за пределами Земли, но нуждающихся в поставках оборудования с планеты.

К 2080-2090 гг. подойдет время следующего технологического уклада и световой барьер станет ощутимым ограничением развития человечества. Я не знаю, будет ли он преодолён, но надеюсь на это. В это же время следует ожидать доминирования в мире нового типа мышления, основанного на квантовых принципах, что сделает мир совершенно отличным от известного нам.

Именно по причине этих изменений, я ограничиваюсь горизонтом в 3-4 поколения, нам еще есть чем заняться в рамках релятивиского взгляда на мир.

В отношении оставшейся не раскрытой стратегии России «Гиперборея», в 2040-2080 годов эта стратегия будет идти в глубине, параллельно основному пути и борьбе с другими панрегионами. Развитие науки, отдельных отраслей производства, формирование «новых людей», мечтающих о тропинках вселенной, пытающихся проломить световой барьер и уйти в Мир полдня. Ожидание последнего обретет практически религиозный смысл, его будут ждать как прихода Мессии.

Если решение вопроса будет найдено, то мир станет совсем другим... Но это уже совсем другая история, за пределами геостратегии...

Андрей Школьников

* * *