Рогозин предложил создать в России «Славянский легион»

"Идей достаточно много. В условиях пока нерешенных демографических проблем, нехватки населения, а значит, и лиц призывного возраста надо создавать гибкие современные системы, привлекая духовно близкие народы, чтобы они потом оседали в России через службу в Вооруженных силах Российской Федерации", — заявил Д.Рогозин.

"Это перспективный путь, на мой взгляд, я готов это отстаивать перед президентом", — отметил постпред.

Французский Иностранный Легион основан в 1831 году королем Луи Филиппом. Основой Иностранного Легиона стал полк Régiment de Hohenlohe под началом маршала Людвига Алоиса фон Хохенлое-Бартенштайна.

Предпосылкой к созданию Иностранного Легиона послужили планы Франции по колонизации Алжира. Такая масштабная кампания требовала привлечения значительных войск, но посылать в Африку французских подданных армия не могла, прежде всего по политическим причинам. Использовать же многочисленных иностранцев, селившихся в Париже и окрестностях, было политически взвешенным и обоснованным решением: во-первых, король избегал протестов народных масс, а во-вторых, избавлялся от нежелательных элементов, которые стекались со всего мира в Париж в надежде поживиться и легко разбогатеть.

В Легион вербовались офицеры — французы армии Наполеона, и солдаты из Италии, Швейцарии, Испании и других стран. Также в Иностранный Легион охотно брали и французов, у которых были проблемы с законом.

Тогда же сложилась традиция не спрашивать настоящего имени нового рекрута. Многим отчаянным людям пришлась по душе возможность начать вторую жизнь с чистого листа, избавиться от криминального прошлого.

Благодаря тому, что в Легион шли добровольцами наиболее отчаянные и храбрые люди, это формирование одержало немало славных побед в разных регионах земного шара.

Первое правило солдат Иностранного Легиона — никогда не сдаваться. Эта традиция берет свое начало с 1863 года, когда трое легионеров несколько дней удерживали 2000 тяжело вооруженных солдат регулярной мексиканской армии. Взятые в плен, трое смельчаков были отпущены с почестями пораженными их доблестью и отвагой мексиканскими офицерами. С тех пор Легион ни разу не потерпел поражения.

Сегодня Иностранный Легион участвует в боевых действиях на стороне Франции в рамках НАТО, или там, где французским гражданам грозит особая опасность. Кот Д’ивуар и Алжир, Марокко и Тунис, Судан, Мадагаскар и Сирия, а также множество других стран были свидетелями мужества и храбрости легионеров.

В настоящее время правила Легиона допускают анонимный прием добровольцев. У рекрута, как и прежде, не спрашивают настоящего имени и даже страны его происхождения. После нескольких лет службы в Легионе возможно получить французское гражданство и начать новую жизнь под выбранным именем.

В Иностранном Легионе служат и наши соотечественники. Причем, их в Легионе немало. По понятным причинам многие из них не хотят афишировать своего участия в боевых действиях в иностранной армии, у прочих были проблемы с законом на родине. В любом случае, многие «наши» получили в Легионе возможность начать новую жизнь и воспользовались ею.

Наш собеседник также не захотел называть свое настоящее имя, поэтому попросил называть его Пьер. Мы сидим в бистро в тихом предместье Марселя, пьем пиво и неспешно беседуем.[/i]

— Ты удивишься, но попал, можно сказать, случайно. Работал в Голландии, в бригаде таких же, как я, делали ремонты квартир и офисов. Проработали полгода, и ни копейки за это не получили. Жили на съемной квартире, хозяин покупал минимум еды, по пачке сигарет на двоих в сутки. Обещали тысячу долларов в месяц, а через полгода всех скопом сдали в полицию как нелегалов. Нам с другом повезло, мы были как раз на улице. Увидели полицейских и ушли дворами.

Что было делать без виз, без денег, без знакомых в чужой стране? Нашли русских, они помогли, кормили несколько дней, дали немного гульденов. Друг отправился домой, на Украину, а мне без денег там было делать нечего. Вот я и поехал в Португалию в надежде там пристроиться. Путь лежал через Францию, ехал ночами на попутках, днем отсыпался, где придется, благо лето было, и водоемов, где помыться, по пути предостаточно. Так я оказался в Марселе. Деньги кончились, страшно хотелось жрать. А тут — вербовочный пункт Иностранного Легиона, на входе стоят такие сытые, довольные пацаны в форме с иголочки. Вспомнил я, что слышал про Легион, да и подался в ворота. Побеседовал с капралом, сразу накормили, дали спортивный костюм, разрешили в душ сходить. До сих пор помню то сытое блаженство...

А там — пошло-поехало. Втянулся быстро, я и со спортом, и с языками всегда дружил. Привык, прошел все испытания, остался.

— Ты знаешь, можно и так сказать. Но я ничуть не жалею. Если бы в кармане у меня лежало сто франков, вот тогда бы я в Легион точно не попал. И кто знает, как сложилась бы моя жизнь. Подался действительно от безысходности, воровать я не умею, а побираться стыдно. Так бы и помер в канаве. Сам понимаешь, как я Легиону благодарен.

— Анонимность — это первое дело в Легионе. А так — конечно пишешь в анкетах, откуда ты приехал. Да там это сразу видно всем становится, они людей насквозь видят. Если ты из России, лучше поляком даже и не прикидываться, вмиг расколют. И будет тебе жирный минус в личном деле. В общем, не нужно врать без веских причин, а если врешь — делай это хорошо. В Легионе вообще нужно стараться делать всё отлично, тогда и карьера пойдет, и претензий у командиров не будет.

Что касается выбора имени. Неправда это. Никто тебя слушать не станет, а имена сержанты сами придумывают. Какое дадут, такое и будет. Доходило до курьезов — одного нашего назвали Зоя. Тому, конечно, плевать, но было странновато, когда здоровый лоб с пудовыми кулаками на Зою откликался.

— Скажем так. Молодежь учат. Но не сильно. Такого, как в советской армии, нет и близко. Можно поначалу от капрала получить тумака, можно от своих же товарищей, если конкретно все отделение подставил. Думаешь, в американской армии такого нет? На этом все армии мира стояли и стоять будут.

— Если ты имеешь в виду побои, то нисколько. Никто меня ни разу пальцем не тронул. Потому что проникся сразу духом Легиона, старался все всегда выполнять и не борзеть. Думал, тренировался, учил язык. Кстати, некоторые говорят, что нет там возможности учить французский. Не знаю, у меня такая возможность была, в том числе и командиры время давали и помогали, чем могли.

— Что самое тяжкое было поначалу? Наверное, бег по пустыне в Кот Д’ивуар, на сдаче экзамена на белое кепи. Ну, и рутина, дежурства, всякие тревоги ночные конечно порядком изматывали. Я в первых полгода похудел на 20 кило. Зато могу спокойно 10 километров пробежать и почти не вспотею.

— Страсти на то и страсти, чтобы их преувеличивать. Трудно, конечно, было. Но тем, кто прошел «Руж» — это начальный этап отбора, приходилось стараться. И старались, потому что те, кому Легион не понравился, отбыли еще с вербовочного пункта. Остались лишь те, кто действительно решил служить в Легионе.

Что до ужасов — были конечно. Например, сдавать кросс по пересеченной местности — удовольствие еще то. Один поляк прямо во время кросса умер — сердце не выдержало. Один ногу сломал и был уволен, еще один череп пробил о камень. А так — мозоли кровавые, которые потом заживают пару месяцев, обезвоживание, ну и лишний вес уходит как здрасте.

— Что ты ждешь услышать? Легион — это сила, традиции, дух особый и все такое. Как-то было дело, соревновались мы на полосе препятствий с морскими котиками, это морской спецназ штатовский, довольно крутые парни. Потребовали они кроссовки себе, непромокаемые костюмы, морды жиром каким-то намазали. А мы как были в штанах, майках и берцах, так и пошли на полосу. Выиграли конечно, а американцы на середине остановились и заявили, что дальше не пойдут. Мол, нереальная это полоса, неправильная.

Израильтян в деле не видел, врать не буду, они в натовских программах не участвуют. Пересекались с одним тут, в Марселе, мне тогда уже сержанта дали. По повадкам и с виду — довольно крепкий парень, спокойный, уверенный, жилистый весь. На тот момент он год в Легионе отбыл уже, а до этого в «Дувдеваним» израильском срочную служил. Так пацаны рассказывали, у него вообще с физухой и прочим никаких проблем не было. Делал все легко так, как будто уже не первый год в Легионе служит.

— Были и такие. Крутые — на словах. Ну, и подраться не дураки, это да. А что до службы — разболтанные, не собранные, совершенно не подготовленные. Ломятся, как быки, на ура всегда. А в Легионе тактика, думать надо, приказы выполнять. Победителей у нас судят собственные командиры.

— Было. Но рассказывать об этом не буду. Ничего такого и не было, собственно. Так, обычные операции, никаких затяжных боёв и никаких таких случаев киношных. Рутина, повышенное внимание, немного стрельбы, вот и все.

Вообще, Легион нынче задействуют в миротворческих контингентах. Какая там война? Так, выползет какой-нибудь фанатик, взорвет казарму или КПП, положит пару случайных прохожих, на том и дело кончается.

— Страх был. Не страшно только идиотам. Даже русские спецназовцы, те, которых не вышвырнули, и те очкуют. Другое дело, что никто не бежит, все как-то вместе держаться стараются, друг друга прикрывают. Но это уже тактика боя, этому нас серьезно, долго и нудно учили. Прикрываться и прикрывать — на уровне рефлексов.

— Очень редко. В основном потери не боевые. Однажды капрал-француз полез разбирать мину в ангаре. Разобрал на свою голову, нашли которую аж на другом конце поля. Или как-то рассказывали, в Кот-Дивуаре двое румын купили у местных самодельной водки. Выпили литр, и ослепли. Водка оказалась на основе метилового спирта. Потери в основном происходят из-за разгильдяйства, которое редко, но и в Легионе бывает. В случае операций же как правило все стараются действовать очень осторожно, да и численное превосходство всегда на нашей стороне. Не спешить, не суетиться, больше выжидать и наблюдать — вот и нет потерь как правило.

Смотри. Тут так. Большинство тратит все деньги на всякие развлечения — компьютеры крутые у всех почти, мобильники самые последние. Айфоны во Франции, кажется, у легионеров первые и появились. Потом, хочется в выходной к девочкам нырнуть, а это 200-300 евро как пить дать. Вот тебе и жалование — пару-тройку визитов к девкам, да выпить в баре. Плюс всякие сборы денег на спортивные секции, на нужды отделения.

Впрочем, некоторые умудряются что-то откладывать, а есть и такие, что по 500 евро в месяц в банке оставляют. У меня так стало получаться, только когда сержанта получил, но зарплата уже вдвое от простого легионера.

— Еще бы. От 20 и до 80 евро в месяц выложи, если хочешь заниматься тем же боксом или тхэквондо.

— Вот тут как раз и зарыта собака. Разрядникам положены разные вкусности — прибавки к жалованию, льготы. Вот и стремимся сдать на разряд по какому-нибудь спорту, а лучше по двум или трем видам.

— За всю службу я видел нескольких. Это были складские служащие или компьютерщики. Вообще с айтишниками вечная проблема — их всегда не хватает, на гражданке программист зарабатывает гораздо больше. Вот и не идут, а если идут, то быстро сбегают. В итоге хороших компьютерщиков терпят, прощают им всякие мелкие нарушения. Ну а снабженцы — сам понимаешь, даже в Легионе они на привилегированном положении.

— Есть такое дело. Пьют конечно, как не пить. Особенно отслужившие по нескольку лет. Но в выходные строго, и не до синих фиников. Хотя случается, приносят кого-то в воскресенье вечером, так чтоб начальство не видело. Впрочем, после трех лет службы можно и в городе жить, квартиру снимать, там уже твое дело, как ты личное время проводишь. Но алкоголиков явных в Легионе нет. С наркотиками вообще строго — тесты периодически сдаем, да и нет потребности. Можно нормально оттянуться, без крайностей.

— Не думаю, что смогу просто пойти работать на завод. Скорее всего, в охранную фирму пойду, или может в полицию. Хорошая работа, непыльная. А вообще, мне до крайнего возраста еще пять лет, рано пока задумываться.