«Опыт СССР»

Еще несколько лет назад казалось, что тема Революции в истории закрыта навсегда, а сама она представляет собой тоталитарный переворот, совершенный группой злокозненных заговорщиков, которые выиграли только в результате стечения уникальных обстоятельств. Оставим в покое тоталитаризм: ни одно в мире тоталитарное государство не вкладывало столько усилий в образование своих граждан – что уже само по себе говорит о бессмысленности этого термина в отношении СССР и его союзников. Поскольку тоталитарное государство своих граждан подавляет, а не учит. В этом смысле нынешние США или, скажем, страны Евросоюза – куда более тоталитарные государства, поскольку для большей части своих граждан образование закрыли напрочь.

Впрочем, образование – это уже не так актуально. Главное – это экономика. И вот тут опыт последних лет и, главное, разработка теории современного кризиса показали, что потребительский выигрыш граждан капиталистического мира оказался фикцией – на самом деле, выигрыш оказался локальным, причем по двум причинам. Первая – что в условиях существования СССР и всего социалистического Содружества капиталисты были готовы поделиться значительной частью своих доходов. Второе – что ради крушения СССР они были готовы пойти на любые риски, в том числе «съесть» все доходы граждан и, соответственно, их будущий спрос на многие годы вперед.

«Рейганомика», с одной стороны, позволила США выиграть у СССР, а с другой – привела к колоссальному экономическому провалу, самому крупному в истории капитализма. Настолько крупному, что можно с уверенностью сказать, что сохранить социально-политическую систему нынешнего капитализма по его итогам точно не получится. Собственно, капиталистической элите на это в высшей мере наплевать, главное для нее – сохранить свою власть, но здесь есть еще одна проблема, преодолеть которую так просто не получится.

Дело в том, что теория кризиса, помимо всего прочего, говорит еще и о том, что сама концепция научно-технического прогресса сегодня закончилась и необходимо искать новые механизмы экономического развития. Такие события в истории были не раз (например, в IV–VI веках н.э., когда позднеантичная модель сменилась на феодальную, и в XVI–XVII веках, когда феодальную модель сменил капитализм), хотя происходят они все-таки достаточно редко. Но главное – они почти неминуемо ведут к ситуации серьезной смены элит (или как минимум источника их власти).

Рассчитывать на то, что современные капиталисты захотят уходить со своих позиций – наивно, они уже много раз показывали, что скорее зальют весь мир кровью. А это значит, что в рамках капиталистического мира, скорее всего, построить новую модель не получится, он просто будет постепенно деградировать по мере сокращения ресурсов, одновременно сокращая свою элиту. И чем меньше она будет, тем жестче будет держать в повиновении свое общество и народ по всему миру.

А вот СССР, до начала деградации элиты, был построен на совершенно иных принципах, его элита (часть ее – практически до последнего дня) была готова все время искать пути построения нового будущего. И по этой причине количество людей, которые именно в примере Советского Союза будут искать источники оптимизма во все ухудшающихся условиях жизни, будет все время расти. У них просто не будет другого выхода, поскольку жить в условиях тотального пессимизма человек просто не может.

Я не знаю сегодня ни того, какой может быть новая система экономического развития, которая позволит обеспечить экономический рост после этого кризиса, ни то, как будет выглядеть социально-политическая модель в такой ситуации. Главное – это понимание того, что сегодня мы должны, прежде всего, создать творческую среду, в которой такие модели могут быть придуманы и развиты. И то, что эта среда никак не может быть капиталистической, практически очевидно. А в этой ситуации единственной более или менее понятной альтернативой является социалистическое общество, построенное в СССР.

При этом, разумеется, не нужно забывать про сделанные ошибки (начиная от курса «мирного сосуществования» до деградации советской элиты в позднебрежневское время) и неиспользованные возможности. В частности, опыт Белоруссии показал, что даже в начале 90-х сдавать страну не было необходимости – наличие нефти и газа делало белорусскую модель рентабельной для всего СССР. Другое дело, что советская элита к тому времени уже окончательно сгнила.

В любом случае, развитие кризиса делает опыт СССР бесценным, поскольку никакой другой понятной альтернативы в мире просто больше нет. Есть, конечно, вероятность того, что кто-то или как-то придумает соответствующие модели, но вероятность этого достаточно мала, а реализация их вообще представляется делом безнадежным. Просто потому, что для этого нет необходимой среды. И по этой причине роль и историческое место Великой Октябрьской социалистической революции вновь выходят на одно из первых мест в истории человечества!

Иногда где-то на периферии мирового экономического процесса происходят события, которые на самом деле являются крайне важными, способными, во всяком случае в потенциале, произвести глобальный переворот. Ну, по крайней мере, на экономическом поле. Одно из таких событий произошло на днях в Австралии, где федеральный суд постановил, что рейтинговое агентство Standard & Poor's (S&P) перед началом глобального финансового кризиса ввело инвесторов в заблуждение.

S&P присвоило сложным и неоднозначным ценным бумагам свой самый безопасный рейтинг AAA. Эти бумаги были приобретены различными структурами, в том числе муниципалитетами, но позднее потеряли большую часть своей стоимости. Пострадавшие обратились в суд.

В своем решении суд постановил, чтобы S&P и банк ABN Amro, разместивший соответствующие ценные бумаги, возместили убытки инвесторам. S&P, разумеется, заявило, что планирует обжаловать решение, однако шансов у них не очень много, поскольку сегодня уже понятно, что под многими решениями этого агентства объективной информации было немного, скорее – оптимистические ожидания.

Чтобы понять, какой это переворот в нашей жизни, нужно несколько слов сказать о роли рейтинговых агентств. Она резко выросла с начала 80-х, когда денежные власти США (а затем и весь мир) перешли к модели стимулирования спроса через частное кредитование. Это требовало существенного роста ликвидности денежной системы, и в качестве инструмента был выбран механизм кредитной эмиссии – то есть повышение банковского мультипликатора. Банки начали безудержную экспансию взаимных кредитов, и вот тут-то понадобился более или менее объективный инструмент оценки качества финансовых продуктов. Ну, если точнее, инструмент-то был уже давно, но его роль и значение в этот момент сильно выросли.

Таким инструментом стали рейтинговые агентства, которые своими рейтингами начали регулировать доступ всех субъектов экономики к дешевому кредиту: чем выше рейтинг, тем дешевле кредит. Разумеется, этот инструмент использовался и в политических, и в коммерческих целях, но, в общем и целом, на этом этапе развития экономики себя оправдывал. Беда пришла, когда основной ресурс, которым поддерживалась все время растущая пирамида кредитования, перестал действовать: стало невозможно дальше снижать стоимость кредита.

В нашей работе 2001 года, сделанной по межотраслевому балансу США 1998 года, показано, что уже тогда масштаб дисбалансов в экономике этой страны должен был привести к кризису масштаба начала 30-х годов прошлого века. Но тогда учетная ставка ФРС была еще достаточно высока. Сегодня масштаб предстоящего кризиса еще выше – денежные власти и США, и других стран мира лихорадочно пытаются оттянуть этот кризис как можно дальше, лишь бы не принимать жесткие решения «здесь и сейчас». Собственно, дело даже не в решениях, а в необходимости принимать на себя ответственность – дело, которое чиновники крайне не любят.

По мере того, как потенциал снижения стоимости кредита исчерпывался, а вероятность обвала росла, очень выросла цена доверия. Фактически, обвал финансовой пирамиды всегда начинается с того, что кто-то достаточно громко произносит ключевую фразу: «А король-то – голый!», и опытные финансисты и экономические чиновники отлично это знают. Следствие – нужно сделать так, чтобы желающих произнести соответствующую фразу было как можно меньше.

То есть нужно поднять уровень доверия к системе. А доверие ассоциируется с рейтинговыми агентствами, которые, собственно, его и выражают в своих рейтингах. Значит – они должны быть как можно выше, независимо от грубой реальности. Дальше можно начать многочисленные конспирологические рассуждения: куда, когда и как приглашали руководителей этих агентств и как им объясняли «политику партии и правительства». Но мы – противники конспирологии, и по этой причине отметим только одно обстоятельство: рейтинговые агентства ничуть не меньше чиновников были заинтересованы в том, чтобы «музыка звучала вечно». А если люди имеют общую цель, то рано или поздно они сговорятся, без всякой конспирологии.

И, начиная с некоторого времени перед началом «острой» стадии кризиса в сентябре 2008 года, рейтинговые агентства ставили рейтинги, не исходя из каких-то там объективных оснований, а исключительно в логике сохранения общего оптимистического фона. И, разумеется, когда объективные механизмы наконец начали действовать, у всех, кто покупал ценные бумаги с «оптимистическими» рейтингами, начались проблемы.

В суд на рейтинговые агентства подали многие (и, как мне кажется, многие еще подадут). Но австралийский суд создал прецедент, так что, я думаю, процесс сейчас пойдет побыстрее. И это окажет серьезнейшее влияние на всю современную финансово-экономическую систему. Дело в том, что кризис 2008 года не оздоровил финансовую систему – просто кредитную эмиссию заменили на денежную (прямую печать денег со стороны ФРС), а диспропорции остались, как и масштаб финансовых рынков. Но это означает, что рейтинговые агентства по-прежнему нужны, а им сейчас начнут вчинять астрономические иски. Да и репутация их серьезно пошатнется.

Создавать новые – невозможно, поскольку соответствующий опыт нарабатывается десятилетиями. Спасать старые – но как? Кроме того, тут есть еще и геополитические проблемы – «старые» агентства контролируются силами, которые сегодня не во всех регионах мира приветствуют ... Национализировать рейтинги? Но и тут есть проблемы, чиновники сегодня явно будут склонны скорее защищать собственное место и положение, чем объективно оценивать экономическую ситуацию – что хорошо видно по разным форумам G8 и G20, которые уже представляют собой чистый спектакль.

В общем, решение австралийского суда, в некотором смысле, ставит большой крест на всей современной мировой финансовой системе. Как именно она будет разрушаться, куда пойдет, как быстро будет происходить этот процесс – в общем, не очень понятно, суду особенно. Но такие решения, как признание вины рейтинговых агентств, безусловно, без последствий не останутся.