Перспективы оси Иран — Россия — Турция

Принятое в Дананге заявление по Сирии Путина — Трампа вызвало вопросы по поводу того, как оно соотносится с другими договорённостями, в частности по линии взаимодействия Анкары, Москвы и Тегерана. Не отменяет ли, не перекрывает их? Особое беспокойство на этот счёт проявил турецкий президент Р. Эрдоган.

Его первоначальная реакция на одобренный президентами США и России текст заявления была крайне резкой: Эрдоган заявил, что если лидеры этих двух стран «не верят в военное, а лишь в политическое решение конфликта в Сирии», то им самим в первую очередь необходимо вывести войска из этой страны. Турецкий лидер был явно обеспокоен тем, что может остаться на обочине процесса сирийского урегулирования, а военный контингент Турции может не иметь никакого законного основания для своего пребывания в Сирии. Понадобились 4 часа напряжённых переговоров Эрдогана с российским президентом в Сочи, чтобы эти озабоченности были сняты и президент Турции (что отмечает и турецкая печать) поменял своё мнение.

Эрдоган в конце концов согласился, что «в Сирии созданы основы для достижения политического решения». По всей видимости, ему было объяснено, что данангское заявление не отменяет «ирано-турецко-российскую тройку», а, наоборот, укрепляет её позиции.

Иран отнёсся к этой ситуации гораздо спокойнее. В Тегеране не возмущались, а сразу обратили внимание на сделанное В. Путиным в Сочи заявление о том, что сотрудничество России, Турции и Ирана по Сирии как гарантов астанинского процесса «успешно продолжается». Сохраняется и формат, благодаря которому уровень насилия в Сирии существенно сократился и созданы 4 зоны деэскалации. Иранская печать посчитала договорённости в Дананге «победой российской дипломатии». Она увидела главное в том, что США в лице Д. Трампа публично и официально взяли на себя обязательство уважать суверенитет, независимость и территориальную целостность Сирии. Важно и то, что в документе приветствуются обещания Б. Асада провести реформы, а следовательно, косвенным образом признаётся законность и его власти.

Другой вопрос, насколько американцы будут привержены собственным обязательствам. С этим проблемы возникли раньше, чем «успели высохнуть чернила» под заявлением в Дананге. Глава Пентагона Дж. Мэттис объявил, что он не уберёт американские войска из Сирии до того, как США не убедятся в «успехе женевского процесса», так как такого успеха даже после исчезновения с лица земли ИГ может ещё долго не быть. Естественно, это противоречит смыслу заявления двух президентов.

Вскрылись также факты прямого содействия американских военных эвакуации террористов из Ракки и других мест в направлении правительственной армии. Об этом сообщила BBC в репортаже «Грязный секрет».

В связи с этим министр иностранных дел России С. Лавров счёл необходимым подчеркнуть, что пребывание американских военных в Сирии с точки зрения международного права продолжает оставаться абсолютно нелегитимным. И это вытекает из соглашения в Дананге. А американские попытки представить данное соглашение чуть ли не как согласие России способствовать выводу из Сирии иранских подразделений не выдерживают никакой критики. И российские, и иранские военные, в отличие от коллег из США, отметил Лавров, находятся там совершенно легитимно на основании приглашения законного сирийского правительства.

Москва даже не думала отказываться от взаимодействия в составе «тройки», о чём говорит и информация о скорой встрече по Сирии российского, иранского и турецкого министров иностранных дел. Можно сказать, что «испытание Данангом» этот формат выдержал. Некоторые аналитики даже задаются вопросом, а не способен ли данный ситуативный союз, возникший на почве решения конкретного конфликта, превратиться в нечто большее, вплоть до стратегической оси. Хотя скептиков тоже немало, и чаще всего они указывают на некие «давние и неизгладимые противоречия» между тремя странами.

Однако, если внимательно и непредвзято посмотреть на то, что объединяет и что разделяет эти три великие страны и цивилизации, то нетрудно заметить: разъединявшие их вековые исторические споры во многом становятся уделом прошлого. Зато общих интересов намечается всё больше — в экономике, политике, а главное, в сфере безопасности. Напрашивается даже аналогия с нынешними взаимоотношениями «исторических врагов» Франции и Германии. На обозримую перспективу это, скорее, «клуб по интересам», чем стратегическая ось, но если он наполнится реальным содержанием, а самое главное, будет эффективен в решении региональных проблем, то взаимодействие «тройки» может действительно перерасти и в более серьёзный формат. Важнейшее условие для этого — совпадение интересов, а оно налицо.

Контакты глав государств в треугольнике происходят с завидной регулярностью, и все они наполнены существенным содержанием, что указывает на понимание ими несомненной выгодности тройственного сотрудничества. Только за последние месяцы В. Путин посетил Иран и принял Эрдогана в Сочи. Произошёл обмен визитами на высшем уровне между Анкарой и Тегераном.

Даже те турецкие издания, которые довольно скептически относятся к установлению «оси с Евразией», как, например, Daily Sabah, говорят, что к этому страну подвигли её западные союзники, игнорировавшие интересы Турции. Теперь лучшее, что может сделать Вашингтон, это «перестать уговаривать Турцию прекратить сближение с Ираном и Россией». Так, по проведенному в 2017 г. Университетом Kadir Has опросу общественного мнения, уже две трети турок (66.5%) считают главной угрозой для страны США.

Часто также говорят о расхождениях между шиизмом и суннизмом, которые, дескать, никогда не позволят Ирану и Турции выступать совместно. Однако это может сработать и в обратную сторону. Раздутый искусственно конфликт между ветвями ислама зашёл так далеко, что решить его во взаимном диалоге, пожалуй, смогут как раз суннитская Турция и шиитский Иран. Саудовская Аравия по многим причинам, в том числе из-за внешнего давления, к примирению с аятоллами не готова. В то же время Анкара целенаправленно примеряет на себя роль лидера суннитского мира. Здесь исходят из того, что саудиты вступили в длительный период внутренней нестабильности, связанный со сменой поколений во власти, и не смогут должным образом представлять интересы суннитов на мировой арене. Турецкие официальные лица уже публично заявляли, что у Эр-Рияда нет монополии на ислам.

Россия с её опытом межконфессионального диалога в собственной стране вполне в состоянии выступить в роли связующего звена и в достижении суннито-шиитского исторического примирения. Уникальность посреднического положения России состоит и в том, что она — единственная великая держава, способная выстраивать ровные отношения абсолютно со всеми странами региона, от Израиля и Саудовской Аравии до Турции и Ирана. О способности Москвы принимать ответственные решения и упорно проводить их в жизнь, что позволяет «обсуждать с ней самые чувствительные вопросы», высоко отзывался и Верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи.

Безусловно, препятствий на пути формирования альянса трёх встретится ещё немало. «Одно из самых любопытных и тревожных явлений в ходе сирийской гражданской войны — примирение Турции с Россией и ее сотрудничество с Ираном», — заявляет бывший заместитель министра обороны США Дов Закхейм. Призывая остановить этот процесс, он с озабоченностью предупреждает, что если США в Сирии «умоют руки», турецко-российско-иранская связь может стать «началом прекрасной дружбы».



В целом же любая «ось» имеет шансы до тех пор, пока в ней не возникает стремление к господству одной страны над другими. Подобная модель доминирования десятилетиями практиковалась Западом, доведя Ближний Восток до хронически кризисного состояния. Если Москве, Анкаре и Тегерану удастся осуществить заявленные намерения по установлению и поддержанию стабильности в регионе не в узкокорыстных, а общих интересах, то, быть может, долгожданные мир и процветание действительно воцарятся на этой земле.

Дмитрий Минин