Новый срок Путина начался с разочарования по имени Медведев

В России поменялись президент и премьер-министр — поменялись и одновременно остались прежними. Путин — наш новый-старый глава государства, Медведев — наш новый-старый глава правительства (на данный момент — пока еще формально и.о). Убавьте нам всем в паспортах возраст на шесть лет: страна как будто вернулась в 2012 год.

Вернулась, да не совсем: фамилии наших главных начальников остались прежними, а вот мир вокруг России по сравнению с моментом предыдущей инаугурации Путина изменился просто до неузнаваемости.

Не будем поддаваться на чары коварной обманщицы по имени «ностальгия». В 2012 году все в нашем царстве-государстве тоже было очень и очень сложно. Вспомним хотя бы массовые беспорядки 6 мая — за день до пересменки Путина и Медведева. Сейчас с этим делом в России по-прежнему «все в порядке». Но в 2018 году ставшая уже традиционной картина столкновения силовиков и сторонников несистемной оппозиции перед инаугурацией была разбавлена новым ингредиентом, представить который прежде было совершенно невозможно. За два дня до новой «коронации» Путина общественный порядок в центре Москвы восстанавливали не только не те, кому это положено по должности, но и некие сочувствующие власти «озабоченные граждане».

И лично мне такая ситуация показалась очень дурным предзнаменованием — гораздо более дурным, чем флаг, который не сразу удалось поднять после нынешнего вступления ВВП в должность. «Приватизация государственного правоприменения — это черносотенство, путь к беспределу и распаду власти... Власть должна быть сильной, должна заставлять себя уважать. Но она не должна быть быдловатой и бандюковатой», — так омрачившие канун инаугурации Путина события в центре российской столицы прокомментировал в социальных сетях известный политолог Сергей Маркедонов. Полностью солидаризируюсь с такой жесткой, нелицеприятной, но при этом абсолютно справедливой оценкой.

В своей инаугурационной речи Путин напомнил, что «за более чем тысячелетнюю историю Россия не раз сталкивалась с эпохами смут и испытаний».

Не хочу впадать в излишний пессимизм. Но, с моей точки зрения, накануне последнего в карьере ВВП вступления в должность президента мы увидели на московских улицах призрак именно такой опасной смуты — призрак, который ради блага страны должен максимально быстро вернуться обратно в «мир теней».

Но если отказ от помощи вооруженных плетками «сочувствующих» зависит исключительно от волевого решения власти, то многие другие проблемы страны, которых не было в 2012 году, так просто не исчезнут.

«Россия — сильный, активный и влиятельный участник международной жизни», — заявил Путин, вступая в должность. Согласен: наша активность на международной арене в последние шесть лет была очень высока. Благодаря этой активности в Российской Федерации появились целых два новых субъекта — Крым и Севастополь. Но в жизни, как известно, за все надо платить. И процесс такой «расплаты по счетам» с гарантией перекочует из старого в новый президентский срок Путина.

Война в Сирии, из которой мы уже два раза торжественно уходили, оставаясь при этом в эпицентре боевых действий. Кровоточащая рана, в которую превратился Донбасс. Напрочь потерявшие братский характер отношения с Украиной. Перешедшие в плоскость конфронтации отношения с Западом. Болезненная санкционная война, которую, пожалуй, уже никто не считает «безусловным благом для российской экономики».

Я перечисляю в день путинской инаугурации все общеизвестные факты вовсе не для того, чтобы испортить праздник. Я перечисляю их для того, чтобы показать, какой объем дополнительного груза Путин взвалил себе на плечи — или, вернее, на плечи страны — в период своего предыдущего президентского срока.

«В эти минуты, вступая в должность Президента России, особенно остро осознаю свою колоссальную ответственность перед каждым из вас, перед всем нашим многонациональным народом, ответственность перед Россией», — эти слова Владимир Путин произнес в самом начале своей инаугурационной речи. Конечно, их можно счесть обязательной на подобных мероприятиях дежурной риторикой. Но я с такой оценкой категорически не согласен: Путин очень правильно выбрал прилагательное. Россия сейчас находится на траектории развития, которая несет в себе колоссальные риски.

Разумеется, в таком положении дел нет ничего особенного нового. И вообще: кто не рискует, тот не пьет шампанского. Нет никаких оснований для чувства катастрофизма. Но при этом нет никаких оснований и для других чувств: триумфализма и самоуспокоенности.

Я снова изрекаю азбучные истины? Есть грех, признаю. Но я изрекаю их не просто так, а потому, что меня очень покоробил тот момент, когда после принесения присяги Путин вышел на Соборную площадь и начал «купаться в океане обожания» молодых волонтеров своей президентской кампании.

Я не могу подобрать правильные слова, точно сформулировать, что именно показалось мне неправильным, не соответствующим торжественности момента. Но это ощущение «стилистического несоответствия» осталось со мной и после того, как я вышел из Кремля на Манежную площадь. И дай Бог, чтобы в течение следующих шести лет — последних для Путина в ранге президента — это «стилистическое несоответствие» не превратилось в несоответствие политическое.

Принято думать, что в политике чаще всего ошибаются новички — люди, у которых еще нет опыта, которые еще не знают всех «ходов и выходов». И такая точка зрения однозначно справедлива. Но одновременно верно и обратное. Пробыв у власти длительное время, привыкнув ко всему, избавившись от эффекта новизны, политик иногда становится особенно уязвимым в плане ошибок и просчетов.

Очень надеюсь на то, что к четырежды Президенту России Владимиру Путину это «иногда» не будет иметь отношения, на то, что ВВП избежит «забронзовения». Надеюсь не ради самого Путина — ради России, чью судьбу он в очередной раз взял в свои руки в этот понедельник.

Что именно нас ждет в предстоящие шесть финальных путинских лет, естественно, пока покрыто мраком неизвестности. Но для меня новый президентский срок начался с небольшого личного разочарования — разочарования по имени Дмитрий Анатольевич Медведев.

Я понимаю причины, в силу которых ВВП пока решил не менять премьера «на переправе». Путин не любит сильных премьер-министров. Для Владимира Владимировича комфортна и привычна ситуация, когда второй человек в государстве не «тянет одеяло на себя»: не пытается быть самостоятельным политическим игроком, не воспринимается общественным мнением как альтернатива президенту, не имеет своего мнения по актуальным экономическим и политическим вопросам. Во всех этих отношениях Медведев — идеальный премьер для Путина.

Но вот является ли Дмитрий Анатольевич идеальным премьером для страны? С моей точки зрения, однозначно нет. В общественном сознании Медведев превратился если не в символ нового застоя, то уж точно в символ отсутствия реальных перемен. Впрочем, чего это я изобретаю формулировки? Медведев сказал про себя все сам, выдав прочно вошедшую в наш политический фольклор фразу: «Денег нет, но вы держитесь!»

Повторно назначая такого человека на должность премьер-министра, Путин показывает свою силу как политика, свою готовность идти наперекор общественным ожиданиям, нежелание действовать под диктовку Навального и тех, кто убедил «народного трибуна» снять нашумевший, но подзабывший сейчас фильм «Он вам не Димон».

Однако у любого политического решения всегда есть как минимум две стороны. Не убирая Медведева из Белого дома, ВВП, как мне кажется, частично обесценивает прозвучавший в его инаугурационной речи тезис «Нам нужны прорывы во всех сферах жизни».

Разве могут быть прорывы и рывки при премьере Медведеве? Опыт показывает, что при Медведеве гарантированы разговоры о прорывах при полном отсутствии самих прорывов. Общество это давно осознало. Общество, если называть вещи своими именами, очень устало от премьера Медведева.

Разумеется, сохранение премьер-министра совсем не гарантирует сохранение членов его кабинета. На неофициальном уровне в Кремле уже давно пообещали, что в новом правительстве будет масса новых лиц. Но мне все равно очень жаль, что в числе этих новых лиц не будет председателя правительства. Стабильность кадров — это, конечно, хорошо. Но бывает так, что смертельно надоедает даже хорошее.

* * *