«Капитализм катастроф»

Война — выгодное дело. Особенно если у противника много ценных ресурсов и его вооруженные силы не в состоянии эти ресурсы отстоять. Тогда все затраты победителя окупаются с лихвой. Профессор Мишель Чоссудовски в недавней статье, посвященной социально-экономическим достижениям Ливии при Каддафи и агрессии НАТО против этой страны, помимо впечатляющей статистики приводит такой факт: НАТО работает в тесном взаимодействии с Международным валютным фондом и Всемирным банком, а также рядом аналитических центров в Вашингтоне. Соответственно, программы «реконструкции», разрабатываемые Всемирным банком и МВФ, координируются с военными планами США и НАТО.

Падение Ливии — это и перестройка неоимпериалистической политики в Африке, и передел концессий по добыче природных ресурсов, и демонстрация силы, и создание нового очага нестабильности как повода к наращиванию военного присутствия в регионе, и особая роль «постконфликтного периода», когда на первый план выдвигается восстановление разрушенной инфраструктуры.

Традиционно преодолением последствий войн и разрушений занималась ООН, но после того, как эта работа показала себя сверхприбыльной, её прибрали к рукам американцы. В 2004 г. правительство США создало новую структуру экономического захвата — Управление реконструкции и стабилизации (Office of the Coordinator for Reconstruction and Stabilization) (2), которое возглавил тогда бывший посол США на Украине Карлос Паскуаль. Работая в тесном взаимодействии с Советом по национальной разведке США (3), Управление должно было выработать планы восстановления 25 стран, после того как в них произойдут разрушительные конфликты или природные бедствия...

Работа Управления связана не только с восстановительными работами, но и с гуманитарными программами — в духе заявленной Х. Клинтон необходимости применения «умной силы» (smartpower). Нынешний глава Управления Роберт Лофтис, он же старший советник Центра стратегических и международных исследований (в число сотрудников которого входят Збигнев Бжезинский, Генри Киссинджер, Уильям Коэн, Джеймс Шлезингер, Джеймс Вулси... ), заявил в начале 2011 года о намерении США «поддерживать развитие полиэтнической демократии в Кыргызстане». Это сигнал. По словам Р.Лофтиса, его команда имеет чёткое представление о том, что послужило причиной конфликта на юге Кыргызстана (4). В этой стране американская агентура, собранная под крышей «Корпуса гражданского реагирования», активно действует под видом проведения гражданского и электорального мониторинга с середины 2010 года (5). Два другие основные объекта, которыми занималось в 2010 году Управление реконструкции и стабилизации, — это Афганистан и Судан. Думаю, не ошибёмся, если предположим, что разделение Судана на два государства произошло по планам данного Управления. Американцы и не скрывают своих заслуг в организации референдума о признании независимости Южного Судана (6).

Еще одна вашингтонская структура, которая активно действует в развивающихся странах, — American Enterprise Institute, одна из старейших организаций неоконов.

Что касается восстановительных работ, то наиболее яркие примеры выгодной реконструкции (но не для самих «реконструируемых» стран) — это Ирак и Афганистан. Там только Halliburton, многие акционеры которой были членами администрации Буша, получила 10 млрд. долл. под контракты на поставки и строительные работы, а американская фирма Bearing Point (7) может гордиться тем, что её доходы в этих странах «выросли за пять лет в четыре раза».

Феномен, с которым мы имеем дело, получил название «капитализма катастроф». По мнению экспертов, он впервые обнаружил себя в октябре 1998 г., когда ураган «Митч» пронесся над Центральной Америкой и унес жизни более девяти тысяч человек. Затем этот регион захватила такая же ураганная приватизация. В Гондурасе были приватизированы воздушные и морские порты, шоссе, государственная электрическая компания. Быстро изменили законодательство — упростили покупку и продажу недвижимости иностранцами. В Гватемале на продажу была выставлена телефонная компания, в Никарагуа заявили о планах продажи нефтяного сектора.

«Разрушенные страны привлекательны для Всемирного банка по простой причине: они послушны. После катастроф правительства этих стран обычно делают все, что от них требуют, лишь бы получить финансовую помощь, даже если она будет значить огромные долги и травматические политические реформы», — пишет известный критик западной системы Наоми Кляйн в книге «The Rise of Disaster Capitalism».

Осознавая беспомощность пострадавших от конфликта или катаклизма стран, Всемирный банк и МВФ предоставляют помощь не в виде грантов, а в виде займов на определённых условиях, принятие которых делает то или иное государство государством с «ограниченным суверенитетом». В Афганистане с помощью отработанных приёмов ограничения суверенитета удалось приватизировать сектор здравоохранения — средства поступали на счета «доверенных» НПО, которые выбирали нужных им иностранных подрядчиков. В Ираке отремонтированные корпорацией Bechtel водопроводные системы довольно быстро вышли из строя. В Шри-Ланке, где 600 тысяч пострадавших от цунами остались прозябать во времянках, основные средства быстро растаяли в карманах немногих привилегированных особ.

По мнению Н.Кляйн, сейчас в мире существует «параллельное правительство», состоящее из представителей консалтинговых фирм, инженерных компаний, крупных НПО, агентств помощи ООН и международных финансовых организаций, которые заняты «геополитическим инжинирингом».

К этому необходимо добавить и военную составляющую, о чём пишет М. Чоссудовски. В коллективном исследовании Civilian Surge, изданном в 2009 г. Национальным университетом обороны США, на основе статистических данных, анализа политических рисков и т.п. разработаны схемы вторжения в разные страны, дипломатично именуемые «комплексными операциями» (8). На 2009 год объектами «комплексных операций», а затем «стабилизации и реконструкции» представлялись не только Сирия, Северная Корея, Ирак, Иран и Афганистан, т.е. «классические» страны-изгои в понимании Вашингтона, но и Индонезия, Куба, даже Украина (видимо, подразумевался конфликт с Россией). Для каждой из этих стран уже просчитано необходимое количество оккупационных войск, предусмотрены различные варианты использования условно гражданских структур и т.д.

Так что «мягкое воздействие» вашингтонской дипломатии на страны-партнеры, характеризуемое предоставлением финансовой помощи и фотографиями с мест событий, запечатлевающими радость аборигенов, может быстро смениться на жесткую силу с применением экономических санкций, блокады и боевых вылетов ВВС США и НАТО. В этом, собственно, и состоит доктрина Обамы. Ведь smartpower — лишь приложение к военной силе.

В заготовках вашингтонских аналитических центров есть и сценарии конфликтов в Российской Федерации. Случись такое, можно не сомневаться — «параллельное правительство» с готовностью возьмётся за «реконструкцию и стабилизацию» необъятных российских просторов.