Выбор редакции
Лента новостей
Свет в океане туманного мрака: Россия мировой моральный ориентир
23.08
В Москве представили российский электроседан
04.08
Пётр Акопов: Запад не знает, зачем ему война с Россией
28.06
Санкции обрекают киевских путчистов на военное поражение
06.05
Геноцид - геополитический инструмент Запада
14.04
Русские войска применяют Starlink Илона Маска: хорошо, но как временное решение
11.02
Указания США на демонтаж остатков украинской государственности
01.10
Неконтролируемый обвал рождаемости в бывшей Украине
26.09
15 Jul 2015, 16:24Экономика
Финансовый блицкриг
Греки не случайно сказали «охи» — то есть «нет» — на вопрос, стоит ли правительству переходить на режим строгой экономии, который был поставлен европейскими кредиторами Греции
В обсуждениях фактического дефолта Греции, случившегося после того, как правительство Ципраса не произвело очередные выплаты по кредиту, и последовавшего за этим референдума о дальнейшей судьбе греческих долгов и европейские, и, чего уж греха таить, российские экономисты позабыли об одной довольно важной финансовой истории, которая насчитывает уже семь десятков лет.
Греки не случайно сказали «охи» — то есть «нет» — на вопрос, стоит ли правительству переходить на режим строгой экономии, который был поставлен европейскими кредиторами Греции в качестве одного из основных условий реструктуризации долга. Еще весной текущего года греческий премьер-министр Алексис Ципрас на совместной пресс-конференции с канцлером Германии Ангелой Меркель заявил, что прежде чем говорить о возврате долгов Грецией, следует решить вопрос с возвратом оккупационного займа, «взятого» нацистской Германией у Банка Греции в 1944 году, а равно и с выплатой репараций за разрушенную в годы Второй мировой войны греческую экономику. Госпожа Меркель, со своей стороны, в очередной раз подтвердила позицию Германии: вопрос с возвратом займа и репарациями закрыт. И заместитель министра иностранных дел Германии Зигмар Габриэль в феврале текущего года подтвердил: «Вероятность того, что Берлин согласится на репарации Греции, равна нулю».
Для того чтобы понять, вокруг чего, собственно, идет спор, следует вернуться на 74 года назад. В апреле 1941 года войска Германии и Италии вторглись на территорию Югославии и Греции. Операция «Марита», занявшая всего лишь 24 дня, полностью соответствовала концепции блицрига — молниеносной войны. Греческая армия, осенью 1940 года воевавшая против итальянских войск, была серьезно ослаблена, и даже британские экспедиционные силы переломить ситуацию никак не могли. В итоге Греция была разделена на три оккупационные зоны: самую большую — итальянскую, болгарскую — на территории греческой Македонии и немецкую, включавшую в себя часть северных территорий, Афины и ряд островов.
Уже в мае 1941 года оккупационные немецкие власти при поддержке коллаборационистского правительства Цолакоглу стали вывозить из страны продовольствие и промышленные товары, приравняв их в нарушение международных конвенций к военным трофеям. Помимо этого на Грецию было возложено обязательство компенсировать расходы стран Оси на оккупацию самой же Греции. Эта сумма была совершенно неподъемной для аграрной экономики, поскольку превышала 110 процентов годового дохода страны. На эти требования наложилась и проблема с поставками продуктов питания, — перевозить их из одной зоны оккупации в другую было фактически запрещено. Экономика страны в краткий срок была полностью уничтожена.
Итогом действий оккупационных властей стали закрытие предприятий — от крупных заводов до мелких лавок, тотальная безработица, гиперинфляция и Великий голод, унесший жизни более чем трехсот тысяч человек, в основном проживавших в крупных городах. Впрочем, не стоит забывать и о мрачной роли союзников: британское правительство, установившее морскую блокаду Греции и не позволявшее завозить в страну продовольствие, также частично виновато в этой катастрофе.
Правительство Цолакоглу в сложившихся условиях было вынуждено включить печатный станок. До войны самой крупной банкнотой были 5 000 драхм, впервые эмитированные еще в 1928 году. Отсутствие продуктов питания и товаров первой необходимости вызвало неизбежный дефицит и, как следствие, породило черный рынок. Спрос, как известно, рождает предложение, а в условиях ограниченного предложения и зашкаливающего спроса цены растут как на дрожжах. По оценке историков, даже если не брать крайние цифры конца войны, цены в Греции во время оккупации в среднем вырастали вдвое за каждые сутки.
Неудивительно, что правительство было вынуждено, хоть и с большим запозданием, перейти на более высокие номиналы. В 1943 году была выпущена купюра достоинством 25 000 драхм, но в условиях паралича экономики эта мера лишь раскачала маховик гиперинфляции. Вдобавок к этому германские оккупационные власти решили проявить сознательность и оплатить вывезенные ими ранее «трофеи». Сознательность была проявлена достаточно своеобразно: Банк Греции предоставил нацистской Германии заем, которым и были «оплачены» вывезенные в рейх товары, причем, разумеется, не взятыми взаймы золотом и валютой, а долговыми обязательствами. Собственно, именно о возврате этого займа напоминает немцам нынешний греческий премьер. По оценке специалистов, сумма к возврату на данный момент составляет порядка 163,8 миллиарда долларов США, если считать исходя из средней ставки по государственным облигациям США. Греческое правительство, в свою очередь, называет цифру в 162 миллиарда долларов. Очевидно, что эта сумма покрывает существенную часть долга Греции Евросоюзу и является вполне разумной причиной говорить «охи» на любые предложения затянуть пояса.
Впрочем, вернемся к истории. 3 ноября 1944 года галопирующая инфляция привела к тому, что правительство приняло решение выпустить купюру номиналом в 100 миллиардов драхм — что с учетом выпущенных всего за год до этого купюр в 25 000 драхм довольно четко характеризует состояние греческой экономики. Это была самая крупная купюра в истории Греции, но существовать ей довелось лишь неделю. Чуть ранее, в октябре 1944 года, после освобождения Греции от оккупации, соуправляющий греческого Центробанка Ксенофонтас Золотас разработал тактику выведения Греции из экономического пике. Следует понимать, что к этому моменту в силу продолжающейся инфляции денежный оборот в стране фактически обессмыслился и прекратился, заменившись бартером. Золотас предложил выстроить экономику с нуля: сначала воссоздать инфраструктуру управления и снабжения производств, затем наладить само производство, после чего уже вводить в обращение денежные знаки пропорционально выпускаемому товару. По достижении экономикой Греции 20-процентного уровня по сравнению с довоенными оборотами Золотас предлагал начать погашение государственного долга. Отказ от золотовалютной модели позволил бы в достаточно короткие сроки стабилизировать ситуацию, тем более что ни золота, ни валюты в Греции на тот момент практически не было, — они были выданы Германии в 1943 году в виде оккупационного займа.
Второй соуправляющий греческого Центробанка, сторонник жесткого государственного регулирования Кириакос Варварсерос выступил со встречным планом. Он согласился с Золотасом в том, что 20-процентные экономические показатели стоит считать отправной точкой, но при этом убеждал в необходимости сохранить золотовалютную модель, привязав курс драхмы к британскому фунту стерлингов. На этом настаивали и греческие банкиры в изгнании: для них привязка национальной валюты к золотому соверену с одновременной деноминацией была достаточной гарантией для начала переговоров об инвестициях в «родную» экономику.
Для понимания того, что предстояло сделать греческому Центробанку, стоит привести динамику курса: в январе 1944 года один фунт был равен 2,1 миллионам драхм, в марте —15 миллионам, в августе — 2,5 миллиардам, в сентябре — 18 миллиардам, а в ноябре, перед историческим решением о введении «второй новой драхмы», — 71 триллиону. 11 ноября 1944 года Золотас и Варваресос проводят деноминацию, установив параллельно с этим фиксированный курс — 600 драхм за один британский фунт. Старые драхмы обменивались на новые по фантастическому курсу один к 50 миллиардам. Параллельно с этим Центробанк бросил в оборот золотые соверены, полученные от эмигрантских греческих банков, попытавшись таким образом подтвердить полновесность новой валюты.
Однако политическая нестабильность и проблемы с восстановлением экономики оказались сильнее «золотой» интервенции. Спустя полгода курс новой драхмы составлял уже 2 000 за фунт. На приведение экономики в порядок Греции потребовалось еще девять лет, и 1 мая 1954 года выпущенная правительством «третья новая драхма» (1 к 1000 старых) поставила точку в истории греческой гиперинфляции времен Второй мировой войны. Впрочем, это все же правильнее назвать многоточием, ведь вопрос с возвратом оккупационного займа и репараций за уничтоженную экономику — а это в общей сложности более полутриллиона долларов США — остается по-прежнему открытым.
В обсуждениях фактического дефолта Греции, случившегося после того, как правительство Ципраса не произвело очередные выплаты по кредиту, и последовавшего за этим референдума о дальнейшей судьбе греческих долгов и европейские, и, чего уж греха таить, российские экономисты позабыли об одной довольно важной финансовой истории, которая насчитывает уже семь десятков лет.
Греки не случайно сказали «охи» — то есть «нет» — на вопрос, стоит ли правительству переходить на режим строгой экономии, который был поставлен европейскими кредиторами Греции в качестве одного из основных условий реструктуризации долга. Еще весной текущего года греческий премьер-министр Алексис Ципрас на совместной пресс-конференции с канцлером Германии Ангелой Меркель заявил, что прежде чем говорить о возврате долгов Грецией, следует решить вопрос с возвратом оккупационного займа, «взятого» нацистской Германией у Банка Греции в 1944 году, а равно и с выплатой репараций за разрушенную в годы Второй мировой войны греческую экономику. Госпожа Меркель, со своей стороны, в очередной раз подтвердила позицию Германии: вопрос с возвратом займа и репарациями закрыт. И заместитель министра иностранных дел Германии Зигмар Габриэль в феврале текущего года подтвердил: «Вероятность того, что Берлин согласится на репарации Греции, равна нулю».
Для того чтобы понять, вокруг чего, собственно, идет спор, следует вернуться на 74 года назад. В апреле 1941 года войска Германии и Италии вторглись на территорию Югославии и Греции. Операция «Марита», занявшая всего лишь 24 дня, полностью соответствовала концепции блицрига — молниеносной войны. Греческая армия, осенью 1940 года воевавшая против итальянских войск, была серьезно ослаблена, и даже британские экспедиционные силы переломить ситуацию никак не могли. В итоге Греция была разделена на три оккупационные зоны: самую большую — итальянскую, болгарскую — на территории греческой Македонии и немецкую, включавшую в себя часть северных территорий, Афины и ряд островов.
Уже в мае 1941 года оккупационные немецкие власти при поддержке коллаборационистского правительства Цолакоглу стали вывозить из страны продовольствие и промышленные товары, приравняв их в нарушение международных конвенций к военным трофеям. Помимо этого на Грецию было возложено обязательство компенсировать расходы стран Оси на оккупацию самой же Греции. Эта сумма была совершенно неподъемной для аграрной экономики, поскольку превышала 110 процентов годового дохода страны. На эти требования наложилась и проблема с поставками продуктов питания, — перевозить их из одной зоны оккупации в другую было фактически запрещено. Экономика страны в краткий срок была полностью уничтожена.
Итогом действий оккупационных властей стали закрытие предприятий — от крупных заводов до мелких лавок, тотальная безработица, гиперинфляция и Великий голод, унесший жизни более чем трехсот тысяч человек, в основном проживавших в крупных городах. Впрочем, не стоит забывать и о мрачной роли союзников: британское правительство, установившее морскую блокаду Греции и не позволявшее завозить в страну продовольствие, также частично виновато в этой катастрофе.
Правительство Цолакоглу в сложившихся условиях было вынуждено включить печатный станок. До войны самой крупной банкнотой были 5 000 драхм, впервые эмитированные еще в 1928 году. Отсутствие продуктов питания и товаров первой необходимости вызвало неизбежный дефицит и, как следствие, породило черный рынок. Спрос, как известно, рождает предложение, а в условиях ограниченного предложения и зашкаливающего спроса цены растут как на дрожжах. По оценке историков, даже если не брать крайние цифры конца войны, цены в Греции во время оккупации в среднем вырастали вдвое за каждые сутки.
Неудивительно, что правительство было вынуждено, хоть и с большим запозданием, перейти на более высокие номиналы. В 1943 году была выпущена купюра достоинством 25 000 драхм, но в условиях паралича экономики эта мера лишь раскачала маховик гиперинфляции. Вдобавок к этому германские оккупационные власти решили проявить сознательность и оплатить вывезенные ими ранее «трофеи». Сознательность была проявлена достаточно своеобразно: Банк Греции предоставил нацистской Германии заем, которым и были «оплачены» вывезенные в рейх товары, причем, разумеется, не взятыми взаймы золотом и валютой, а долговыми обязательствами. Собственно, именно о возврате этого займа напоминает немцам нынешний греческий премьер. По оценке специалистов, сумма к возврату на данный момент составляет порядка 163,8 миллиарда долларов США, если считать исходя из средней ставки по государственным облигациям США. Греческое правительство, в свою очередь, называет цифру в 162 миллиарда долларов. Очевидно, что эта сумма покрывает существенную часть долга Греции Евросоюзу и является вполне разумной причиной говорить «охи» на любые предложения затянуть пояса.
Впрочем, вернемся к истории. 3 ноября 1944 года галопирующая инфляция привела к тому, что правительство приняло решение выпустить купюру номиналом в 100 миллиардов драхм — что с учетом выпущенных всего за год до этого купюр в 25 000 драхм довольно четко характеризует состояние греческой экономики. Это была самая крупная купюра в истории Греции, но существовать ей довелось лишь неделю. Чуть ранее, в октябре 1944 года, после освобождения Греции от оккупации, соуправляющий греческого Центробанка Ксенофонтас Золотас разработал тактику выведения Греции из экономического пике. Следует понимать, что к этому моменту в силу продолжающейся инфляции денежный оборот в стране фактически обессмыслился и прекратился, заменившись бартером. Золотас предложил выстроить экономику с нуля: сначала воссоздать инфраструктуру управления и снабжения производств, затем наладить само производство, после чего уже вводить в обращение денежные знаки пропорционально выпускаемому товару. По достижении экономикой Греции 20-процентного уровня по сравнению с довоенными оборотами Золотас предлагал начать погашение государственного долга. Отказ от золотовалютной модели позволил бы в достаточно короткие сроки стабилизировать ситуацию, тем более что ни золота, ни валюты в Греции на тот момент практически не было, — они были выданы Германии в 1943 году в виде оккупационного займа.
Второй соуправляющий греческого Центробанка, сторонник жесткого государственного регулирования Кириакос Варварсерос выступил со встречным планом. Он согласился с Золотасом в том, что 20-процентные экономические показатели стоит считать отправной точкой, но при этом убеждал в необходимости сохранить золотовалютную модель, привязав курс драхмы к британскому фунту стерлингов. На этом настаивали и греческие банкиры в изгнании: для них привязка национальной валюты к золотому соверену с одновременной деноминацией была достаточной гарантией для начала переговоров об инвестициях в «родную» экономику.
Для понимания того, что предстояло сделать греческому Центробанку, стоит привести динамику курса: в январе 1944 года один фунт был равен 2,1 миллионам драхм, в марте —15 миллионам, в августе — 2,5 миллиардам, в сентябре — 18 миллиардам, а в ноябре, перед историческим решением о введении «второй новой драхмы», — 71 триллиону. 11 ноября 1944 года Золотас и Варваресос проводят деноминацию, установив параллельно с этим фиксированный курс — 600 драхм за один британский фунт. Старые драхмы обменивались на новые по фантастическому курсу один к 50 миллиардам. Параллельно с этим Центробанк бросил в оборот золотые соверены, полученные от эмигрантских греческих банков, попытавшись таким образом подтвердить полновесность новой валюты.
Однако политическая нестабильность и проблемы с восстановлением экономики оказались сильнее «золотой» интервенции. Спустя полгода курс новой драхмы составлял уже 2 000 за фунт. На приведение экономики в порядок Греции потребовалось еще девять лет, и 1 мая 1954 года выпущенная правительством «третья новая драхма» (1 к 1000 старых) поставила точку в истории греческой гиперинфляции времен Второй мировой войны. Впрочем, это все же правильнее назвать многоточием, ведь вопрос с возвратом оккупационного займа и репараций за уничтоженную экономику — а это в общей сложности более полутриллиона долларов США — остается по-прежнему открытым.
