Валентин Катасонов. Греция остаётся миной замедленного действия для Европы

В начале текущего десятилетия Греция стала самой болевой точкой «единой Европы». После вступления страны в Евросоюз в 1981 году некоторое время казалось, что интеграция благоприятно влияет на экономику и благосостояние граждан, но всё закончилось с финансовым кризисом 2007-2009 гг. До кризиса Греция входила в группу стран, относимых к группе «экономически развитых», но в 2013 году она перекочевала в группу «развивающихся».

Настоящим ударом для Греции (и Евросоюза) стало обнародование реальных показателей финансового положения Греции в 2010 и 2011 годах. До этого американский банк «Голдман Сакс» давал Афинам большие кредиты, а статистика суверенного долга и бюджетного дефицита фальсифицировалась. Статистическая служба ЕС (Евростат) не сразу даже смогла оценить масштабы финансового падения Греции из-за фальсификаций национальной статистики. Окончательная оценка дефицита государственного бюджета страны по состоянию на 2010 год составила 10,4 % ВВП. Это рекорд для ЕС, ибо, согласно Маастрихтскому договору 1992 года, дефицит бюджета страны-члена Евросоюза не должен превышать 3 % ВВП, а предельная величина суверенного долга — 60 % ВВП. Летом 2011 года величина этого долга у Греции составила 140 % ВВП (в абсолютном выражении — 240 млрд. евро).

Дальнейшее экономическое и финансовое падение страны могло создать триггерный эффект в Евросоюзе, Греция могла потянуть за собой другие страны и даже разрушить конструкцию европейской интеграции: ведь «единая Европа» едва успела выйти из финансового кризиса 2007-2009 гг., как вошла в другой — долговой кризис.

2 мая 2010 года страны еврозоны и МВФ приняли решение о предоставлении Греции первого пакета помощи в виде кредитов на общую сумму 110 млрд. евро. Таких размеров помощи до сих пор не знала ни одна европейская страна — даже во времена плана Маршалла. Однако даже этого оказалось недостаточно. Летом 2011 года правительство Греции заявило, что страна находится в шаге от суверенного дефолта. В Европе началась распря по вопросу о дальнейшей судьбе Греции. Одни считали, что этот «чемодан без ручки» надо бросить (исключить Грецию из ЕС), другие настаивали, что его надо продолжать нести. Победила вторая точка зрения. В конце октября 2011 года на саммите ЕС лидеры стран-участниц еврозоны одобрили пакет мер в отношении Греции по реструктуризации долга, что означало списание 50% греческих долгов. Второй пакет помощи включал 34 млрд. евро из первого пакета плюс ещё 130 млрд. евро.

Программы помощи Греции обставлялись жёсткими условиями, в стране началось падение жизненного уровня. Согласно официальной статистике, доля жителей, находящихся на грани и за гранью нищеты, в 2009 году составила 27,6 %, в 2011 г. этот показатель вырос до 33 %. Уровень безработицы с 7,5 % в 2008 году поднялся почти до 20 % в конце 2011 года. Летом 2012 года он уже составил 24,4 %. А доля безработных среди молодёжи приблизилась к планке 50 %. В 2011 году число банкротств греческих компаний достигло 111 тысяч (на 27 % больше, чем в предыдущем году), падение ВВП в том же году составило более 7 %. А поскольку «помощь» фактически была предназначена для обслуживания греческого долга, конечными бенефициарами программы «спасения» Греции стали транснациональные банки (среди них — «Голдман Сакс»), международные фонды и институциональные инвесторы, имевшие большие портфели греческих долговых бумаг.

Несмотря на астрономические суммы финансовой помощи Греции, суверенный долг страны не только не сократился, но продолжал нарастать. К середине 2015 года его величина достигла 312,7 млрд. евро, это более чем на 70 млрд. евро превысило уровень долга четырьмя годами ранее. Пришедшее к власти по итогам парламентских выборов в январе 2015 года правительство Алексиса Ципраса предприняло попытку освободить Грецию из долгового рабства (в 2015 году суверенный долг вплотную приблизился к планке 180 % ВВП). Правительство потребовало от кредиторов провести очередную и радикальную реструктуризацию греческого долга. Однако предупреждения греческих властей о том, что они не намерены сотрудничать с «тройкой» кредиторов (Стабилизационным фондом ЕС, ЕЦБ и МВФ) на прежних условиях, привело к резкому снижению оценок финансового положения Греции мировыми рейтинговыми агентствами. Произошёл взрывной рост доходности по греческим долговым бумагам (по десятилетним облигациям она выросла до 11 % годовых), Греция утратила способность обслуживать свои долги. Правительство ввело контроль над трансграничным движением капитала для того, чтобы остановить начавшееся бегство капитала из страны. Финалом стал суверенный дефолт, когда 1 июля 2015 года Греция не перевела Международному валютному фонду транш в размере 1,54 млрд. евро в рамках погашения задолженности. 5 июля власти Греции провели референдум о принятии условий финансовой помощи. Народ Греции ответил «нет» этим условиям. Греция была на грани выхода из еврозоны и возвращения к драхме, но правительство Ципраса вопреки воле народа и за его спиной начало переговоры с кредиторами. Кончилось тем, что Греция получила третий пакет помощи на сумму примерно 86 млрд. долл. на три года. И на эти три года многие забыли о Греции.

В августе 2018 года третья программа макроэкономической помощи заканчивает свое действие. 21 июня Еврогруппа одобрила выделение Греции последнего транша кредита в 15 миллиардов евро, из них 9,5 миллиарда будут перечислены на специальный счёт для создания денежного буфера. Брюссель выразил удовлетворение итогами последней программы помощи, этот оптимизм поддерживает и правительство Греции, решившее отпраздновать 20 августа завершение программы. Однако в июле Германия неожиданно затормозила предоставление Греции последнего транша на 15 млрд. евро — по той причине, что Афины не выполнили условия по повышению налога с продаж на нескольких островах, находящихся под греческой юрисдикцией.

Еврокомиссар по экономике и финансам Пьер Московичи на встрече с Алексисом Ципрасом в начале июля заявил, что новой, четвёртой программы макроэкономической помощи Греции не будет. Будет контроль со стороны кредиторов за тем, как Греция выполняет условия полученных кредитов. Мол, первые две программы макроэкономической помощи помогали спасать экономику Греции, а третья программа сумела её запустить, и надо следить, чтобы мотор экономики не заглох.

Однако заявление о том, что мотор греческой экономики запущен, — изрядное преувеличение, если не сказать обман. Пациент до курса лечения был в относительно лучшем положении, чем сейчас. В 2007 году относительный уровень суверенного долга был 103,1 % ВВП, в 2009 году — 126,7 %. В 2010 году (когда началось «лечение») долг достиг 146,3 % ВВП. В 2015 году (когда была запущена третья программа) — уже 178,8 %. В прошлом году — 181,9 %. К концу 2018 года он останется, по оценкам, на уровне прошлого года. Лечение лишь подорвало здоровье пациента. Согласно прогнозам, к 2060 году государственный долг Греции возрастет до 275 % ВВП.

За счёт третьего пакета помощи была создана «подушка безопасности» Греции. В ней после получения последнего транша будет находиться 24,1 миллиарда евро. Кредиторы полагают, что этих денег Греции хватит, чтобы не обращаться за новыми кредитами в течение двух лет. Однако многие эксперты считают двухлетний срок сверхоптимистичным. У правительства накопилось такое количество обязательств перед народом, что оно будет вынуждено выполнить их хотя бы частично — во избежание социального взрыва.

Валентин Катасонов

* * *