Институт экономики роста

Банк России планирует держать экономику в узде ещё как минимум три года. По крайней мере это следует из «Основных направлений единой денежно-кредитной политики». Хотя эксперты Института экономики роста им. П. Столыпина уверены, что для желаемого рывка необходимо как раз её смягчение

В докладе, подготовленном ЦБ, обозначены несколько сценариев развития экономической ситуации, в том числе рисковый, при котором произойдёт значительный отток капитала, цена на нефть упадёт до $35 за баррель, а экономика уверенно встанет на рельсы рецессии.

«Это не означает, что мы считаем этот сценарий вероятным, но мы должны понимать, как будет развиваться ситуация в негативном случае, как мы должны на неё реагировать, — заявила председатель Центробанка России Эльвира Набиуллина. — По нашей оценке, в этом сценарии вероятна рецессия в 2019 году, но уже в 2020 году экономика опять перейдёт к росту».

Роста экономики при всех трёх возможных сценариях планируется добиваться жёсткой денежно-кредитной политикой, что выражается в удерживании ключевой ставки на достаточно высоких уровнях.

Произойдут ли изменения в наступающем, 2019 году, которые позволят отечественной экономике выйти на траекторию устойчивого развития, рассказала Царьграду директор Института экономики роста им. П. Столыпина Анастасия Алехнович.



Анастасия Алехнович. В соответствии со 172-м ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации», мы уже больше года должны были жить по новой стратегии социально-экономического развития. Все европейские страны, и Китай, и Япония имеют эти стратегии, не говоря уже о развивающихся. Основной вопрос, на который отвечают себе правительства этих стран, за счёт каких источников, каких секторов мы будем расти. В том числе на эти вопросы себе отвечают страны, которые зависимы, так же, как и мы, от сырья.

Стратегию очень долго ждали от правительства. Накануне выборов были внесены две экспертные версии. Версия, над которой работал аналитический центр при правительстве под руководством Титова, и версия Кудрина. Мы увидели в указе президента, по нашей версии, KPI верхнего уровня — войти в пятёрку крупнейших стран мира. Это означает, что нам нужно расти среднегодовыми темпами роста 5-5,6% до 2023 года.

Теперь к проектировкам. Мы давали те цифры по темпам роста, которые в итоге в указе зафиксированы, исходя из которых, в том числе, закладывается определённый темп наращивания инвестиций. Но верхний уровень — этот тот основной KPI, от которого зависит всё наше социальное благополучие, целостность, безопасность и вес страны в мире. Исходя из тех цифр, которые закладывает Минэкономразвития и Центральный банк, мы уже не будем даже шестой экономикой мира, мы упадем на седьмое место. К 2023 году нас обгонит даже Индонезия.

Когда работа идёт над стратегией, страны отталкиваются от своего потенциала, от ограничения на рынках сбыта. И от этого отматывают планы — что им нужно сделать в денежно-кредитной, налоговой, регуляторной политике. Дальше возникает план, как достичь желаемых темпов экономического роста.

Наш финансово-экономический блок, который сильно не поменялся со времен формирования нового кабинета правительства, строит свои прогнозы фактически на основе биржевых котировок. То есть это внешние факторы: стоимость нефти, газа, зерна. Основные наши экспортные товары, которые производятся с минимальной добавленной стоимостью и отправляются сразу за рубеж. На территории страны ни налогов, ни рабочих мест, ещё и НДС не облагаются.

Прогноз не может подменить стратегию. Он обсчитывает, как, какими методами, с какой вероятностью мы придём из точки А в точку Б, риски, варианты и т.д. То есть, как мы можем отвечать на изменение внешних и внутренних условий. Они стратегию подменили прогнозом, который просто учитывает какие-то пассивные условия: мы упадём сильно, или очень сильно, или вообще разобьёмся в лепёшку. У страны по-прежнему не появилось ответа, за счёт каких источников, кроме нефти и газа, мы можем расти. Нет никакого системного стратегического документа.

В выработке стратегии всегда участвуют эксперты, макроэкономисты, госслужащие, бизнес, население. В большинстве стран ключевой успех стратегии — это её консолидация вокруг общих интересов страны. Вот эти интересы сейчас почему-то никто, кроме нашей рабочей группы, не пытается анализировать, структурировать.

В майском указе очень правильные ориентиры появились. А вот ответ на вопрос, как это сделать, до сих пор не появился. Сейчас мы в середине очень серьёзного рабочего процесса находимся. По поручению президента мы разрабатываем как раз «дорожную карту» роста несырьевого сектора экономики, чтобы получить ответ на вопрос, как мы будем расти.

Нужно понимать, что экономического рывка не получится, если ты поставишь в чистом поле новый гиперсовременный завод. У него нет ни поставщиков, ни НИОКРа, ни рынка сбыта. То есть это изначально не потребительский рынок. У нас такие цепочки фактически отсутствуют в сельском хозяйстве. Есть отдельные производители, они сами наращивают, в меру своих способностей, сбыт. Конечно же, побеждают в результате крупнейшие производители. Малый и средний бизнес не встроен в эти цепочки добавленной стоимости. У него нет сбыта, зато есть проблемы с селекцией, с генетикой, с землёй.

Нет проектирования. Это не Госплан, это нормальное современное проектирование. Можно посмотреть на план развития индустриальной Великобритании, на план развития промышленной Франции. Свежие документы 2016-2017 годов.

Наша старая проблема — мы пытаемся управлять экономикой по отраслям. Конечно же, в каждой отрасли побеждает один крупнейший завод. Но вся остальная цепочка не выстроена, на каждом этапе барьеры. Малый и средний производитель преодолеть это не может.

Возьмем радиоэлектронику, приборостроение, станкостроение. Во всем мире этот сектор в основном представлен малым и средним бизнесом. Промышленность именно так и развивается. Да, есть ключевые локомотивы — глобальные компании. Но есть и огромная прослойка из среднего и малого бизнеса. Кто-то занимается инновациями, поиском новых идей, инжинирингом. То есть собирает решения. У нас это отсутствует.

При этом огромные достижения есть у оборонки, у радиоэлектроники. Вполне конкурентоспособный сектор, перспективный с точки зрения наращивания добавленной стоимости. Вот он — вклад в экономический рост, в наши зарплаты и доходы. Причём это распределенные производства по всей территории страны. Не Москва.

Теперь вопрос, как. Рецепты известны. Государство поддерживает на умеренном уровне государственный долг. Потому что это ресурс для развития, не проедать, а направлять в инвестиции, в создание рабочих мест, в рост заработных плат, доходов населения.

Снижение налоговой нагрузки. Сегодня не только Китай снижает налоги. Это рецепт, распространённый как раз на этапе восстановления экономики, на выходе на экономический рост.

И, естественно, доступные кредиты. Китай создал эти производственные цепочки, цепочки добавленной стоимости, которые у них отсутствовали. Они проектируют всю цепочку. Они видят, что этот завод значим для всего сектора, допустим, большой современный центр литья, без которого ни приборостроение, ни станкостроение не сдвигается. Кредит под 2% на 10 лет — строится завод.

Они разобрали все свои сектора на сегменты, производственные переделы. Поняли, где отсутствуют системно значимые производственные единицы, и направили все свои усилия на создание этих производств. И сейчас мы видим рывок в технологическом развитии. Китай давно уже нас обгоняет по ряду позиций, хотя учились у нас. Их макроэкономисты с удовольствием рассказывают, как используют ещё советские рецепты, пятилетки. Они их используют.

Сейчас мы определили сектора. Подняли все цифры с уровня микроэкономики от наших предприятий по каждому из переделов. С цифрами у нас, конечно, беда. Мы работаем в основном на данных ФНС, сверяя с Росстатом. Это даёт хоть какую-то объективность. Мы изучили цифры по росту этих секторов в странах, которые мы выбираем для себя как ориентиры, как конкурентов. Нужно понимать, с какой скоростью растёт в мире тот или иной сектор, и себя с ними сопоставлять.

Если по этим секторам нам удастся запустить активную экономическую политику государства, мы сможем выполнить указ президента. Но не в указе дело. Дело в том, что при таких темпах экономического роста, которые нам прогнозируют на базе пассивного сценария «ничегонеделанья», через несколько лет произойдёт социальная, гуманитарная катастрофа.

Всё это должно быть принято уже в 2019 году, если мы выбираем активный путь экономического роста. У нас разработана «дорожная карта», в феврале мы её внесем правительству России. Предложения коснутся жилищного строительства и ЖКХ, цифровых технологий, медицины и фармацевтики, автомобилестроения, агропромышленного комплекса, станко- и приборостроения и т.д.

* * *