Мифы о Сталинграде стали важной частью информационной войны против России

Ровно 75 лет назад произошло событие, переломившее ход Второй мировой войны: кольцо вокруг фашистских войск под Сталинградом окончательно замкнулось. Это хороший повод вспомнить о цене победы в Сталинградской битве. В частности, о гражданском населении города, которое, как утверждается, Сталин сознательно обрек на гибель.

23 ноября 1942 года части Красной армии в ходе стремительного наступления по сходящимся направлениям соединились в районе населенного пункта Калач-на-Дону, замкнув в кольцо окружения гитлеровские части под Сталинградом.

Впервые против захватчиков была эффективно применена тактика «блицкрига». Впервые попала в окружение или была разгромлена столь значительная группировка «непобедимых» войск гитлеровской коалиции — 6-я армия Паулюса, части 4-й танковой армии Гота, две румынские и одна итальянская армии. Впервые в плен был взят немецкий фельдмаршал. Но заплатить за всё за это пришлось по высокой и страшной цене.

«Солдаты пустых городов не защищают»

В 2003 году был снят и впоследствии неоднократно показан по ТВ документальный фильм «Непобежденные», анонсированный также как «Сталинградский апокалипсис». Он был обречен на резонанс, ведь в самом начале его первой части заявлялось: «Сталинградская битва известна во всем мире как поворотный пункт Второй мировой войны... Но мало кому известно, что жителей города во время битвы сделали фактически заложниками... Какой ценой была оплачена великая победа в великой битве?».

Вторая часть фильмы начиналась такими словами: «... А вот о сталинградской трагедии жителей города, о ее истинных масштабах, известно немногим... Когда встал вопрос об эвакуации, Сталин ответил: «Солдаты пустых городов не защищают. Население оставить».

Любые попытки найти первоисточник сталинской цитаты возвращают нас все к тому же документальному фильму. За одним исключением. Советский диссидент, философ и культуролог Григорий Померанц, рассказывая о запрете на эвакуацию, в своих статьях тоже цитировал «отца народов», но несколько иначе:

«Но потом Сталин понял, что Сталинград может стать ловушкой, и сознательно стал готовить то мужество отчаяния, которое стихийно возникало в городах-героях... Секретарю Сталинградского обкома он запретил эвакуировать население: «Армия не защищает пустых городов». Эта фраза есть в воспоминаниях секретаря обкома».

Сложно предположить, что Сталин обсуждал эвакуацию с любым случайным сотрудником секретариата областного или городского комитетов ВКП(б), кроме того, у них не было на подобное полномочий. Но первым секретарем сталинградского обкома и горкома партии был Алексей Чуянов, он же являлся председателем Сталинградского комитета обороны и всеми необходимыми полномочиями обладал. Чуянов оставил подробные воспоминания, в том числе, дневники, из которых следует, что в ночь на 20 июля 1942 года он действительно обсуждал по телефону со Сталиным вопросы эвакуации. Но не населения, а штаба военного округа.

«Город решили сдать врагу? — обрушился Сталин на партийного руководителя. — Почему переводите военный округ в Астрахань. Кто вам позволил, отвечайте!..»

«Поручаю немедленно разыскать командующего округом и передать, что если завтра штаб не возвратится в Сталинград, он будет строго наказан», — цитирует Чуянов Сталина. И приводит его заключительную фразу.

«Мы были просто пушечным мясом»

В 1998 году вышла в свет книга «Сталинград» британского писателя Энтони Бивора. Она получила широкий резонанс в СМИ, причем, как отмечали отдельные западные историки, не вполне заслуженный. Критики обвиняли Бивора в низком качестве его работы и ангажированности, но, как это часто бывает, их голоса потонули в потоке хвалебных рецензий.

Бивор личность не менее интересная, чем другой западный исследователь российской истории Ричард Пайпс. С той лишь разницей, что Пайпс занимался историей революции в России и в его биографии официально значится работа на ЦРУ, а Бивор — историей Второй мировой войны и в его биографии есть лишь британская военная академия. Для отечественных либералов и Пайпс, и Бивор чуть ли не истина в последней инстанции. Но объективисты (как в России, так и на Западе) крайне осторожно относятся к их работам, видя в них идеологическую заданность.

В «Сталинграде» Энтони Бивор не просто последовательно проводил линию «Сталин запретил эвакуацию», но и попытался объяснить мотивы «отца народов». «Причина, почему столько гражданских лиц и беженцев осталось на западном берегу Волги, — писал он, — объясняется существовавшим тогда режимом. НКВД затребовал в свое распоряжение почти всех речников, намеренно стараясь эвакуировать как можно меньше гражданских лиц. Затем Сталин, во избежание паники, запретил жителям Сталинграда эвакуироваться через Волгу. По его мнению, эта мера должна была вынудить войска и местную милицию еще отчаяннее защищать город».

На какие источники ссылается Бивор? Ни на какие. Вот вполне характерный пример его исследовательского метода: «Всем было наплевать на людей, — рассказывал потом один из очевидцев. — Мы были просто пушечным мясом».

В интервью радиостанции «Свобода» Бивор пояснял, что в военно-стратегическом отношении желание Гитлера во что бы то ни стало взять Сталинград не имело смысла. Это было символическое противостояние: «Сталинград, поскольку он носит имя Сталина, мог... символизировать форму победы». Потому, продолжает Бивор, Гитлер гнал в пешее наступление даже оставшиеся без машин танковые экипажи. Соответственно, Сталин тоже был готов отстаивать город своего имени несмотря ни на что, вплоть до живого щита из мирного населения за спиной у войск.

В действительности это логическое построение не выдерживает никакой критики. Сталинград имел важнейшее стратегическое значение не просто как крупный промышленный центр или транспортный узел, но принципиальное военное значение как плацдарм советских войск на западном берегу Волги.

В соответствии с планом «Блау» немецкая группа армий «А» наступала на Северный Кавказ с целью захвата советских нефтяных промыслов, а группировка войск у Сталинграда создавала угрозу северному флангу наступающих войск. Именно поэтому группа армий «Б», включая 6-ю армию Паулюса, рвалась на восток, к Волге. Их реальной целью был не просто Сталинград, а прикрытие наступления группы «А». Задачей советского командования было удержание плацдарма на западном берегу реки, так как он сам по себе угрожал немецкому наступлению в южном направлении, параллельно сковывая значительные силы группы армий «Б».

Солдаты защищают города с населением, защищают пустые города, защищают переправы или вовсе безымянные и безлюдные «высотки» — они защищают то, что прикажет командование. Если отбросить конспирологическую теорию обороны Сталинграда как бессмысленной в военном отношении, но важной в символическом плане акции, становится понятно, что и у немецкого, и у советского командования были вполне определенные военные резоны и стратегические планы.

«В городе много детей»

Мирное население осуществлению военных планов не помогает, а прямо мешает. Об этом было откровенно сказано в докладной записке, направленной 31 июля 1942 года командиром 10-й «сталинградской» дивизии НКВД в обком партии и руководству комиссариата.

«Имея задачу прорваться к Сталинграду, — говорилось в документе, — противник может применять... массированные налеты авиации и бомбардировки промышленных, транспортных, правительственных объектов... В городе много детей, людей престарелого возраста и других, не участвующих в производстве, но которые будут нести потери при налетах авиации противника и о которых должны будут проявлять заботу люди, занятые на производстве, войска, милиция, отрываясь от производства и службы. Эта часть населения может служить источником паники при крупных налетах авиации... (Необходимо) эвакуировать детей и людей, не связанных с производством».

Таким образом, НКВД, вопреки утверждениям Бивора, не просто не препятствовал эвакуации горожан из Сталинграда, а прямо на ней настаивал, подчеркивая, что мирное население будет затруднять оборону города и может дестабилизировать ситуацию в тылу войск в случае возникновения паники.

Но как так получилось, что в прифронтовом городе оставалось «много детей, людей престарелого возраста и других, не участвующих в производстве»?

После потери сельскохозяйственного юга страны Сталинград стал важным эвакуационным пунктом, куда стекались не только бегущее от войны население, но и техника, включая трактора, грузовики и повозки, а также скот и продукция сельского хозяйства, которую успели собрать с полей. К началу августа 1942 года в окрестностях города скопилось 195 тысяч голов скота, 53 машинно-тракторных станции с машинами, 1650 тракторов. Все это было стратегически важным для всей страны ресурсом, все это нужно было переправить на восточный берег Волги.

К 23 августа 1942 года из 450 тысяч человек сталинградского населения и сотен тысяч беженцев за Волгу было эвакуировано лишь около 100 тысяч человек. Приоритет сохранялся за сырьем и техникой. Чем объяснялся такой подход?

Сталинградская битва началась 17 июля. Войска Паулюса рвались в Большую излучину Дона, и ожесточенное сопротивление советских войск заставило немцев усилить части 6-й армии. Лишь к концу июля — началу августа им удалось вытеснить Красную армию за Дон. Не слишком удачное наступление Паулюса вынудило 31 июля развернуть на Сталинград с кавказского направления 4-ю танковую армию Гота (напомним, что именно флангам кавказского наступления угрожали советские войска на Волге, — продолжать наступление, имея в тылу части РККА, было бы крайне опасно). Но войскам Юго-Восточного фронта удалось остановить наступление Гота недалеко от станции Абганерво, примерно в 60 километрах от Сталинграда.

Войска группы «Б» остановились на рубеже Дона, их от Сталинграда также отделяло порядка 60 километров и серьезная водная преграда.

Обстановка была тяжелой, но не катастрофической, более того, казалось, что она стабилизируется. Планы немецкого командования сходу прорваться к городу были сорваны — советским войскам удавалось сдерживать войска Паулюса почти месяц. Необходимости резко менять планы эвакуации не было.

Советские власти предполагали, что город может быть подвергнут бомбежкам — налеты вражеской авиации происходили и ранее. Военное и гражданское руководство не сбрасывало со счетов и возможность нового наступления, но предполагало, что обладает резервом по времени для реагирования. Ситуация, однако, развивалась самым катастрофическим образом.

21 августа войска Паулюса начали форсировать Дон, а 23 августа в воздух поднялся 4-й немецкий воздушный флот. Он совершил в этот день 1500 самолетовылетов, сбросил на город 1000 тонн бомб, чередуя фугасные и зажигательные боеприпасы. Небо, по воспоминаниям очевидцев, было буквально черно от самолетов. Подавляющее большинство зданий было разрушено в первые часы бомбардировки — в городе возник «огненный шторм». Деревянные строения выгорели полностью, вспыхнули емкости с нефтью на берегу Волги, были уничтожены пароходы, осуществлявшие переправу и вся портовая инфраструктура.

Только за 23 августа 1942 года в Сталинграде погибло по разным оценкам от 40 до 90 тысяч жителей. Город буквально стирали с лица земли. Такого история еще не видела. Это была самая страшная бомбардировка за всю войну, включая бомбардировки Дрездена.

Чудовищные жертвы Сталинградской битвы среди мирного населения вызваны именно этой варварской бомбардировкой. Наша страна заплатила чудовищную цену за победу, но ответственность за жертвы лежит не на Сталине, не на НКВД и не на партийном руководстве, а на фашистских захватчиках, принявших решение уничтожить город вместе с населением. Сжечь его дотла.

«Русские отомстили за Париж»

В 1942-43-м годах к сражению под Сталинградом было без преувеличения приковано внимание всего мира. Рузвельт и Черчилль провозглашали приветствия советским воинам, победы Красной армии вызывали ликование в США и Великобритании, для Франции Сталинград навсегда стал именем нарицательным, ведь в окружении оказались «перемолоты» и части, вошедшие в 1940 году в Париж.

«Русские отомстили за Париж. Русские мстят за Францию!», — восклицал писатель Жан-Ришар Блок.

«Все понимали, что это поворот в войне, это начало конца фашизма», — вспоминал участник войны, член первой семерки американских астронавтов Дональд Слейтон.

Но за годы холодной войны отношение к героическим эпизодам советской борьбы с фашизмом на Западе постепенно менялось. Прославления подвига Красной армии, переломившей ход Второй мировой войны, и упоминания страшной цены, которую заплатила наша страна за освобождение Европы от фашизма, входили в противоречие с идеологией нового противостояния.

Пересмотр истории к концу XX века привел к сравнениям СССР и нацистской Германии. К навязываемому восприятию Великой Отечественной войны как столкновения двух тоталитарных режимов. В качестве яркого примера тоталитарных практик советского руководства нам приводят и сталинский запрет на эвакуацию из Сталинграда мирного населения. Стоит ли после этого удивляться, что школьники называют немецких солдат невинными жертвами?

Вот только никакого сталинского запрета не было.

Дмитрий Лысков