Илья Рясной. Военная песня и ментальный код России

«Эх пехота ты, пехота,
Не ропща, свой крест неси.
Велика твоя забота —
Оберег Святой Руси».

Уже много десятков лет у меня есть такое хобби — собираю русские военные песни разных эпох. Ещё в детстве мне казалось, на фоне вечной неистребимой попсы про лютики, ландыши и васильковые глаза, что именно в тех жёстких, порой грубых песнях скрывается исконная наша русская правда. И до сих пор у меня это убеждение присутствует.







Не претендую ни на научность, ни на историчность анализа. Но мне кажется, что такое явление, как русская военная песня и русская военная музыка по-настоящему зазвучало после появления «Прощания Славянки». Это было эпохальное, мистическое событие не только для нашей культуры, но и для народа в целом. Этот марш затронул какую-то главную струну в душе русского человека. И до сих пор все наши военные песни и марши — это эхо именно «Славянки». Этот марш есть ничто иное, как сосредоточение русского духа.

Кто бы что ни говорил, мы — народ войны. Мы воевали всегда. И мало кто способен соревноваться с нами в воинской доблести. Но мы никогда не были захватчиками. Мы всегда были защитниками.

Чем мы отличаемся, например, от Европы? Там по большей части воевала аристократия, наёмники, головорезы. Брали замки, налагали контрибуции. Народ смотрел на это, пожимая плечами. Ему часто было совершенно всё равно, под каким герцогом гнуть спину в неподъёмных отчаянных трудах. У нас чаще было по-иному. К нам приходили решать вопрос не просто с тем, кто там у власти и кому отдать место парвителя. К нам приходили покорять и уничтожать именно народ. Помним мы и монголо-татарские орды, вырезавшие целые города. И псов-рыцарей, насаждавших огнём и мечом чуждую нам веру. И Гитлера, пришедшего уничтожить нас или обратить в бессловесный скот. Поэтому война для нас чаще была войной народной за право жить своим умом, своей религией, да и вообще за право жить тебе и твоим близким. И у нас образ воина — это образ Защитника Земли Русской, а не просто крутого мужика с огромным мечом или молотком.

Одно время в ходу были лозунги типа — народ и армия едины. Они изрядно заезжены пропагандой, но в них немало смысла. В общем-то, русский народ это и есть армия. В глубине души каждый наш мужчина — солдат. И по военному билету — кстати тоже.

И военная культура, военные традиции — все это прошито у нас в генной памяти, переходит из поколения в поколение. Не знаю ни одного русского мужчину (ну кроме креаклов, щизолибералов и прочей нечисти, которая к человеческому роду относится с натяжкой), у кого не навернулись бы слёзы на глазах, когда звучит «Прощание Славянки». Кто не подпел бы, вздыхая:

«На поле танки грохотали».

Это всё наше, настоящее. За всем этим стоят герои Куликова Поля, святые наши воины в Сталинграде, русские солдаты в Чечне, сломившие хребет ваххабистской гидре.

Меняются общественно-экономические уклады. А эти песни все звенят в наших сердцах и продолжают выдавливать скупую слезу.

Они все наши. И песни первой мировой. И задорные, наполненные волнующим ощущением перемены мира, единства всех трудящимся песни Гражданской войны. И с отчаяньем и болью за Родину песни Белого Движения. Среди них есть и средненькие, есть и великолепные произведения. Мы выросли на этом:

«Но от тайги до Британских морей
Красная Армия всех сильней!»

И хочется распрямить плечи. От этого ритма и слов идет отзвук в самой глубине нашего Я. И ты веришь, что наша армия действительно всех сильней. И наш русский человек несгибаем.

Французская песня — это ля мур, тужур, Париж, гламур. Итальянцы — солнце любовь, вино, немножко грусти и большой позитив. Наши песни — бой. Ну вот так сложилось, таково наше место на земле и в истории. Ля мур — тужур далеко не так востребованы, как «Артиллеристы, Сталин дал приказ». Поэтому и пели шансон в парижских кабаках немцам французы, а наши предки в это время под «Тёмную ночь» замерзали в окопах под Москвой, зная, что врагу не пройти.

Все самые лучшие традиции военной песни пошли в ход, как мощное оружие, в Великую Отечественную Войну. При этом как-то произошло размежевание — на музыку и песни официальные, про непоколебимую мощь советской армии и всего нашего народа. В них поступь больших батальонов, рёв моторов, содрогание самой земли под солдатскими сапогами. И были народные, идущие снизу песни — они звучали в окопах, повествовали о человеке на войне, чаще простом, из народа, которому судьба велела отдать долг своей стране и народу.

Среди них были уникальные произведения. Официальная «Вставай страна огромная» — от неё исходила такая гигантская волна целеустремлённости, несгибаемости, уверенности в победе, каждое слово звучало резонансом в каждой клетке каждого нашего человека. По убойной мощи она заменила немало танков и самолётов. Потому что побеждает не только оружие, но и воинский несломленный дух. «Артиллеристы», «Волховская застольная», несть числа вроде бы официозным, но таким родным песням. И народная окопная «Темная ночь» (правда вполне профессионального поэта) поднимала дух уставших солдат, напоминала, что они воюют за свои дома и своих близких людей. Были и частушки, не только улучшавшие настроение, но и смехом убивавшие ужас перед фрицем. А потом, после Великой Победы, были уже послевоенные песни солдат-фронтовиков, которые до сих пор невозможно слушать без слез.

«Что пожелать тебе сегодня перед боем
Ведь мы в огонь и в дым идём не для наград.
Давай с тобою поменяемся судьбой
Махнём не глядя, как на фронте говорят».

Ну, совершенно же гениально показана вся суть войны для русского человека — это судьба, которая разделяет, кому жить и кому умереть, и это непоколебимая уверенность в том, что если нужно погибнуть, значит так суждено, главное погибнуть с честью.

Уже по мере осмысления войны появились произведения невероятной драматической силы. «Враги сожгли Родную хату» — редко, у кого не встанет комок, при этих простых и бездонных словах, в которых отразилось все поколение победителей, вся его драма, подвиг и страшная плата за победу. Песня о солдате, у которого сожгли немцы хату и всю семью убили.

«Он пил, солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
«Я шёл к тебе четыре года,
Я три державы покорил».

Хмелел солдат, слеза катилась.
Слеза несбывшихся надежд.
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт».

Это совершенно невероятное произведение — такие появляются, когда сходятся на небе звезды. Надо же случиться, что вместе собрались и поэт, и композитор, и исполнитель — все с большой буквы. И получилось нечто выше их всех, общее, народное, наше русское.

Кстати, после войны пленные немцы, одни из лучших в мире солдат, сетовали нам, что у них так и не появилось уникального явления, похожего на нашу окопную песню. Бравурные марши были. Притом некоторые на одну мелодию с нашими. И официальные песни были. Но вот похожих на русские по душевности и какому то внутреннему философскому осмыслению мира, войны, долга не было. Да и не могло, наверное, быть, учитывая, кем они были на этой войне. Однако им этого в окопах и на маршах сильно не хватало. Некоторые ветераны с той стороны до сих пор слушают советские песни — они почему-то воинам всех континентов сильно по душе.

Наши военные песни — это песни победителей. Людей, прошедших через нечеловеческие испытания, сохранивших чистоту души, привыкших не только карать, но и прощать. И в них все русские — наши деды, отцы, мы, наши дети.

Мирные времена вовсе не убили этот жанр. Память героев у нас почитали всегда. В «застой» это было на государственном уровне. Немножко официозно, немножко натянуто, но все равно хорошо, по-доброму, и память героев мы умели чтить. Но как-то все шло тихо-спокойно, по каким-то проложенным рельсам.

Новый импульс этому направлению дал Афганистан. Можно до хрипоты спорить, был ли ввод войск правилен или нет, и что мы там делали. Моё частное мнение -защищали рубежи страны, пусть и на чужой территории, не давали исламским фундаменталистам атаковать СССР, выполнили с честью все поставленные задачи.

Кто-то может со мной поспорить. Но как бы то не было, главной фигурой в тех выжженных солнцем пустынях, в белых горах Гиндукуша снова стал наш солдат. И, с колоссальным напряжением и героизмом выполняя свой долг, душа солдат звучала в новых песнях. Это была для них и отдушина на чужой негостеприимной земле, где как комары рядом летала смерть. И наполнение жизни от отчаянья до позитивного смысла. Песня в Афганистане была образом жизни.

В коллекции собрал очень немало афганских песен. Естественно, большинство из них наивны, не отличаются красотой слога, но они на блокпостах и в батальонах, помогали людям выживать.

Условно можно афганские песни разделить на несколько категорий. Самая распространённая — это некое подобие дворовых песен. «Ох, я солдат теперь, а ты, краса моя, меня должна ждать меня, мальчонку, потому что я тебя люблю. А ты мне изменяешь с мажором-студентом». Ну и так далее — сюжеты эти по планете гуляют много тысяч лет.

Ещё одна категория — это такие видоизменённые под военно-полевую обстановку сиротские песни. «Стою я голодный и молодой у вокзала, сиротинушка». Типа этого. Только звучало так — я бедный солдатик, пули свистят, а если не вернусь — пусть мама бедная по мне поплачет, да любимая взвоет. Незатейливо, жалостливо. Недаром именно эти песни ныне так любят петь в переходах ансамбли лже-ветеранов — из сентиментальности обязательно подадут.

Но среди всего этого встречались настоящие жемчужины — истинные военные песни, где звучала воля к победе, кураж, непоколебимое ощущение своей правоты, осмысление войны и человека на войне.

Тогда проявилось множество имён, чьи песни стали афганской классикой — Ширяев, Морозов, Мазур, Петряев, многие другие. Их произведения порой пробирают до дрожи — в них честь и подвиг, в них сложные отношения солдата и смерти, смерти и долга. В них правда жизни и войны присутствует ярко и красиво.

Мне из всей этой когорты больше всего нравится полковник Виктор Верстаков. Что-то в его песнях есть, что трогает внутри тебя какие-то струны. Жёсткие, порой жестокие, и вместе с тем глубоко человечные. Вообще, как поэт и автор песен от страшно недооценён. А вместе с тем никто лучше него не отразил суть профессии военного человека, а также какие-то стороны служивого люда и войны, на которые мы просто не обращаем внимание.

У Верстакова получались наши традиционные военные песни — героев победителей, отдавших всего себя для выполнения воинского долга. Его герои сходили с аппарели в тёмную пустоту.

«Десант не знает, куда проложен
В полётных картах его маршрут,
Десант внезапен, как кара Божья
Непредсказуем, как Страшный Суд».

Штурмовали Дворец Амина те самые спецназовцы, которые уходили на задание без опознавательных знаков, документов, без чего бы то ни было, что могло указать на их принадлежность к советским диверсионным группам:

«И я лежу, смотрю, как остывает,
Над минаретом синяя звезда,
Кого-то помнят или забывают,
А нас и знать не будут никогда.

Без документов, без имен, без наций
Лежим вокруг сожжённого дворца
Горит звезда, пора навек прощаться
Разлука тоже будет без конца».

Или «9 рота» — не фальшивая бондарчуковская, а настоящая, штурмовавшая дворец Амина.

«Девятая рога сдала партбилеты,
Из памяти выкинула имена
И если протянется бой до рассвета
То не было роты — приснилась она».

Его герои гибли, вцепившись намертво в позиции в горах, давая, порой свой последний бой или оставаясь живыми всем смертям назло.

«Нас в горах не найдёт почтовой самолет,
И письмо от тебя до меня не дойдёт.
Посветлеют снега, встанут стены огня,
Будет бить ДШК из ущелья в меня».

Перехватить это народное творчество пытались политработники, иногда небезуспешно. Например, появилась несколько групп, самой успешной и профессиональной из которых явился ВИА «Голубые береты». Песни у них разные по качеству и содержанию, но среди них есть очень достойные.

«Мы выходим на рассвете,
Над Баграмом дует ветер,
Раздувая наши флаги до небес.
Только пыль встаёт над нами,
С нами Бог, и с нами знамя.
И родной АКМС наперевес».

Это Киплинг — старая колониальная афганская песня в новой обработке. И ложится на душу идеально уже второе столетие.

А вот песня «Баграмская», которая была сначала «Баксанской» — её пели альпинисты Великой Отечественной:

«Где снега тропинки земетают
Где лавины грозные шумят
Эту песнь сложил и распевает
Альпинистов боевой отряд».

Позже появился афганский вариант:

«Вспомним, товарищ, мы Афганистан
Зарева пожарищ, крики мусульман.
Грохот автоматов, взрывы за рекой.
Вспомним, товарищ, вспомним, дорогой».

Были мотивы, которые ещё успешнее перепевались из поколения в поколения, из одной воинской профессии в другую.

«А молодого коновала несли с пробитой головой»

Сначала она звучала про шахтёров. Потом про танкистов — самая известная, её поют все и сейчас на застольях и праздниках. А потом и в Афганистан попала, думаю, и в Чечню. Бывают мотивы, которые трогают нашего человека вне зависимости от эпохи и времени на дворе.

Крах СССР резко изменил тональность военных песен, но они не исчезли. Только стали наполнены какой-то тоской и ощущением краха и обиды. Появились мотивы брошенных на произвол судьбы молодых афганских ветеранов:

«Цвета хаки судьба, в камуфляже година,
В дом вломилась беда, мы подставили спины.
Не забудь нас, страна, начудили верхи,
Рассчитались сполна мы за чужие грехи».

И ещё больше было отчаянья от того, что мы сдаём рубеж за рубежом;

«Кавказ потерян, потерян Киев,
И прощены все долги лихие
А на оставленный Севастополь
Глядят сквозь слёзы ракеты «Тополь».

И совсем отчаянная песня:

«Когда случилось им успеть
Мой дом роскошный разорить
Об этом невозможно петь
И даже тошно говорить»

И было ощущение, что мы стоим уже на последнем рубеже. Его отлично выразил Трофим в своей песне «Аты Баты».

«Россия нас не жалует ни славой ни рублём,
Но мы её последние солдаты
И значит надо выстоять, покуда не умрём,
Аты Баты, Аты Баты».

Последние солдаты на последнем рубеже — это страшно.

Ощущение катастрофы только усилилось, когда началась первая чеченская война. Странная, наполненная предательствами, недоговорённостями, в условиях вакханалии СМИ, которые с гнидной мерзостью мешали нашу воюющую армию с грязью и чуть ли не открыто поддерживали дудаевцев. Вот и пошли депрессивные, с болью, песни:

«Камуфляж, сапоги, автомат на плече,
Пятый месяц солдат месит грязь по Чечне.
Он мальчишка совсем, если честно сказать,
Только это ж не повод, чтоб не убивать.

Он, конечно, сначала был очень не рад,
Понимал, что при жизни попал прямо в ад.
И от крови дурел, и плевался в чаду,
И привык понемногу, живут же в аду.

Там дико всё, там всё наоборот,
Там не найти ни правых, ни неправых,
Гробы идут оттуда пятый год,
А также с нефтью длинные составы».

Ощущение неправильности, какой-то предательства в этой войне присутствовали у всех. Завершилось это позорным Хасавюротовским миром, который ради пиара подписал Лебедь с запертыми в городе и уже готовившимися сдаваться боевиками. А потом была Вторая война, и тональность начла немножко меняться, правда с ноткой недоверия к властям, но уже звучали иные слова:

«Чечня в огне здесь не Афган,
Приказ войти войскам отдан.
И мы вошли, но не стрелять,
Ведь здесь же дети.

Колонны шли и там их жгли,
Дым простирался до Москвы
Но кто же нам за боль и гарь теперь ответит.
А мы в окопах ждём ответ

За деньги банка «Менатеп»
Иль за Россию кровь мы зря здесь проливаем.
Не за копейки и рубли идём мы по земле Чечни
А чтоб тебя Россия Русь великой звали»...

В военной песне отметились многие. Профессиональные военные, конечно, может создавали и не шедевры словесности и композиции, но в их произведениях есть окопная или службистская правда, которая причастным очень хорошо понятна и вызывает или улыбку или вздох — ну это же так и есть. Среди таких авторов мне лично нравится полковник Михаил Калинкин -. Многие его песни пронизаны просто вечными армейскими смыслами. Вот песня про оперативника ГРУ:

«Я в Азии командовал парадом,
Отчеству на благо своему.
Я не был ни начпродом, ни завскладом
А значит был не нужен никому...

Я выходил коль надо по субботам
Коль надо я на службе ночевал
Я нёс оперативную работу
Без орденов почти что и похвал.

Я вас скажу ребята, без истерики,
Быть может кто-то сильно обозлится
Боится лишь меня страна Америка.
А вот начпрода что-то не боится».

Смотрю я на себя в зеркало, и понимаю — это ведь и про меня, и про сотни тысяч таких же работяг в МВД, армии. Есть огромный армейскими (или правоохранительный) механизм, где вольготно себя ощущают карьеристы и ушлые хозяйственники, где обходят наградами героев. Но держится эта система на простых рабочих службы и войны — от рядового до генерала. Которые часто не имеют почестей, но на своих плечах вытаскивают всю горячую работу, делают дело ради дела, а не для почестей и наград. Именно им надо сказать спасибо за все наши победы.

Вот ещё одна песня Калинкина, где настроения чеченской войны показаны просто и доходчиво:

«На наших ботинках чеченская грязь,
На наших бушлатах чеченская пыль.
И все что случилось, конечно, не зря,
Я вышел живым из-под битвы копыт.

А в наших ночах боевые сны,
А там с минарета мулла поёт.
А в наших душах законы войны
Понятия правильные её».

И какая-то смутная тоска и ностальгия возникает в моей душе, когда звучит песня Бунтова:

«Кому награды россыпью,
А нам все чаще мимо
Но если есть ты, Господи,
Спаси нас от подрыва.

Пускай война подавится,
Как кляпом блокпостами
Ментами не рождаются
Становятся ментами».

Вспоминаются наши товарищи, перекрывавшие пути боевикам, гибнущие на блокпостах, в городах и горах.

«Я поднимаюсь во весь рост
За мой расстрелянный блокпост
И сам не верю, что я цел и невредим.
И краскою на блокпосту
Чтоб было видно за версту,
Я написал «ОМОН непобедим».

В военных песнях есть не только война, но и тяжёлый, на грани человеческих возможностей, труд людей, которые обеспечивают нам мир, и сдерживали противника в Холодную войну.

«В итоге под скромным гранитом
А то и в холодных морях,
Покоится флота элита
Не знавшая жизненных благ».

В военной песне отметились и многие профессионалы, и признанные барды, певцы. Конечно, особое место тут у Высоцкого. У гениального барда цикл военных песен — это жемчужина его творчества. В ней главный герой — неистовый, волевой, стойкий российский солдат, которого не сломить ничем. И его герой — непобедимая наша армия. И прямая линия человека, идущего верной дорогой. Война и мы — его лейтмотив. Но мы настоящие, так же как и война, освобождённые от всякой мишуры. И, конечно, память о героях войны.

«А в вечном огне видишь вспыхнувший танк
Горящие русские хаты
Горящий Смоленск и горящий Рейхстаг
Горящее сердце солдата».

«Нынче по небу солнце нормально идёт
Потому что мы рвёмся на запад».
«Ложь и зло, посмотри, как их лица грубы
И всегда позади воронье и гробы».

«Очень нужен я там в темноте
Ничего, распогодится»

Трогают песни Окуджавы. В них тоже есть какая-то военная правда и лирика. Но вот только, как мне кажется, натянутости там больше, как и во всем творчестве. Слушая его песни, не могу отделаться от личности автора, хотя и надо бы. Помню его интервью, как он расписывал, что его мечта была оказаться подальше от фронта, что у него получилось. И что самым счастливым дням в его жизни был расстрел Белого Дома, потому что тогда коммунизм не вернётся. Помню, Вилли Токарев, эмигрант, американец фактически, высказался тогда в плане — «был поэт, песни писал, и вдруг заявил, что ему нравится, как русские люди убивают русских людей»... Токарева после этого я зауважал, а с Окуджавой мысленно расстался. Думаю, Булат, доживи до нашего времени, с одно актрисулькой извинялся бы везде перед Грузией, Украиной и Меклобританией.

К сожалению, сегодня почти забыты песни великолепного Михаила Аначарова, отважного десантника Великой войны, замечательного писателя. Его песня про танк «Т-34» — классика. И песня про солдата, возвращавшегося с войны:

«Навек покончивши с войной, и это будет в срок,
Он перепашет шар земной и вдоль и попрёк.
И вспомнит он, как видел сны, здесь у чужой реки,
Как пережил он три войны рассудку вопреки».

Хорош Ножкин со своими полудпопольными песнями. Блестящие песни появлялись в кинематографе.

Естественно, к этой теме проявляет определённое внимание и массовая музыкальная культура. Вот только у одних получается, а у других — никак, как не пыжатся.

На слуху Газманов с его казаками и «Офицерами». Когда звучит его песня «Офицеры», то стало традицией — все военные встают, делают серьёзные лица и проникаются моментом. А мне, негодяю такому, смеяться хочется при словах:

«Офицеры, россияне, пусть свобода воссияет
Заставляя в унисон стучать сердца».

Во-первых сразу вспоминается не всегда трезвый наш президент Борис Окаянный с его «россияне». Во-вторых — что же это за свобода такая, которая заставляет всех в унисон стучать. И вообще — свободы, права человека, даёшь содомию и зоофилию в итоге — все это не для нас. Но как-то прижилась песня.

Ну не чувствует Газманов нашей военной души русской. Не выходит каменный цветок.

А Трофим вот чувствует:

«Без веры, без вины, без племени, без роду.
Как дикая трава на пепелище дней,
Мы выросли в свою особую породу,
Кто честен, тот и прав,
Кто прав, тот и сильней.
Кем мы были для Отчизны,
Не рассудит нас ни один судья.
Жаль, что меру нашей жизни
Мы поймём, из жизни уходя».

Вот есть отзвук в моей душе от этой песни — в ней какая-то пружина, двигавшая нашими предками в эпоху неподъёмных испытаний.

И Юра Шевчук, при всей его либеральной шизофрении, чувствует:

«Хожу-брожу проспектами, фонарики качаются
Война бывает первая, а больше не кончается».

Это про нас. Про тех, кто прошёл через эти войны. Уловил, зараза. Талант.

И Маршал — он и в Америке побывал, и в тусне вроде бы. А иногда загнёт так, что током бьёт:

«Если будет приказ назад,
И завертится вспять Земля,
Мы своих повернём солдат,
Чтоб увидеть глаза Кремля.

Потому что на свете есть
Кроме курева и вина
Офицерская наша честь
И одна за спиной страна».

Песня второй чеченской войны, когда в армии возникали активно и разгорались настроения — если и сейчас предадут, не дадут бандитов добить, надо штурмовать столицу России.

И последняя песня про Донбасс — тоже ведь пробирает. И Гарик Сукачев со своими военными песнями смотрится очень хорошо, Некоторые, такие как «Лейтенанты» просто вышибают слезу.

Нам не нужны чины и почести,
У нас есть звезды на плечах».

Очень неплохо смотрятся некоторые песни «Любэ». Открытием для меня стали патриотические песни казахской группы «Мотор Роллер» — это осмысление нашей великой истории современниками, великолепно сделано и исполнение отличное.

Интересно, что по тональности и по народности военные песни где-то пересекаются с блатными. Те же рассказы о судьбах, о противостоянии, об отваге и отчаянье. Уголовная культура тоже имеет глубокие корни у нас. И некоторые блатные песни (не путать с современным шансоном ублюдочным) вполне себе про нас, про человеков. И там тоже отражается как-никак русская душа в экстремальной среде. Но разница есть принципиальная. Блатные песни — про нелёгкую судбинушку тех, кто противопоставил себя всем, сбился в стаи. Это гимн эгоизму. Военные песни — это песни жертвенности, самых высоких порывов человеческого духа, когда за Родину, за близких и сограждан человек готов заплатить самым ценным — жизнью. Так что эти песни если и схожие, но одни про вершины духа, другие — про падение в пропасть.

Меня удивляет одно. Трудно оспаривать, что база нашего мироощущения — это воин-защитник. И эта культура — она ближе всего к нашей национальной сути. Вместе с тем даже по каналу «Звезда» я не видел, чтобы особенно развивали эту тему, устраивали концерты, создавали клипы.. Зато интернет ломится от новостей о звёздах эстрады — в каких тапочках вышла на сцену Бузова (хрен поймёт, кто это такая и чего она там делает), чего сказала о политике НАТО и про ядерную физику Пугачева — она же специалист всего и во всём. И пошлятина льётся гигантоннаями — у меня мурашки от моей Наташки, сиськи-масиськи и прочее издевательство над самим понятием человеческого разума.

Нет, для чего на земле есть попса — я понимаю. Для того, чтобы дёргаться на дискотеке, подпевать дурным голосом в караоке и чтобы слова идиотских песен отскакивали в пустой черепной коробке от стенки к стенке. Но почему эта ересь заполонило всё культурное пространство без остатка? Почему именно на ней воспитывается молодняк? Где наши народные воинские традиции? Где наше русское осмысление бытия на основе философских стихов великих поэтов? Где песни о смысле жизни, о народе? Не фига нет. Получите Диму Билана и заверните. Больше, чем на Евровиденье, не рассчитывайте.

Интересно, что несмотря ни на что военные песни звучат все сильнее, даже в наушниках школьников, кадетов. Востребованы военные фильмы. Эта культура никуда не ушла. Это наш ментальный код, который закончится лишь когда погибнет последний русский воин, а этого не будет никогда!

Что это значит? Мы возвращаемся. Нас не сломили. Мы будем держаться. И эта наша струна с каждым годом будет вибрировать сильнее.. Мы возвращаем себе свой истинный облик, на который долгие годы креаклами, махинаторами от масскульта и предателями всех мастей и профессий была натянута маска жвачного животного, озабоченного лишь шмотками, тачками, ипотекой и баксами.

Сегодня наши воины несколько суток держат оборону от дикарей Халифата, которых больше в сто раз, и не сдаются. Наши лётчики бьются до последнего, подрываясь вместе с врагами гранатой. Наши герои вызывают огонь на себя. Наша душа воина-защитника снова открыта для всего мира. И мир уже начинает трепетать. Они не смогли сделать из нас бездушных монстров. Мы вернулись! И пусть теперь никто не обижается — сами виноваты!

«Пусть нет воды в пробитой фляжке,
Идём мы в горы не спеша.
И под десантною тельняшкой
Бессмертна русская душа»...

Илья Рясной

http://www.russiapost.su/archives/141752