Русские — нация борцов и парадокс «негеографических русских»

Русские, как нация, формировались изначально в неблагоприятных климатических условиях. В отличие от Южной Европы (Греция — два урожая в год) или Индии (три урожая в год), у русских было одно лето в зоне рискованного земледелия (как сейчас говорят) и достаточно длительная зима.

Возможно это и сформировало изначально некоторые отличительные черты русской нации — упорство, уважение к труду, изобретательный ум (в условиях дефицита дармовых ресурсов без него никак), умение аврального типа работы (подчас один день — год кормит), отчасти склонность к коллективизму и взаимовыручке, умение терпеть (даже я сказал бы вытерпливать) внешние неблагоприятные условия.

На определенном историческом этапе ко всему вышеназванному добавилась борьба с внешними врагами. И вросло в менталитет почитание воина — бойца, защитника Родины от иноземных захватчиков.

Как видите, все эти качества борца с чем-то и кем-то определяют именно русских.

Самое интересное эта характеристика присуща не только мужикам, но и женщинам — вспомним: «русская баба, и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет».

Даже выбор религии лег в масть! В отличие от западной ветки христианства, где верующему в Бога, по большому счету больше ничего кроме, как «верить» и делать ничего не надо, так как Иисус «уже искупил все грехи за нас», на Руси прижилось православное христианство, где парадигмой смысла человеческой жизни является борьба человека в своей душе со своими же страстями (жадностью, сребролюбием, завистью, гордыней и т.д.). (про православие читайте мой цикл «Познавательно» последняя статья — Познавательно: Аналог закона кармы в православии ).

То есть даже русская православная религия подвигает человека на борьбу — не внешнюю, но внутреннюю.

Причем если нет этой борьбы, преодоления чего-то или кого-то, то душа русского человека начинает тосковать, скучать и маятся, что прекрасно описано у русских классиков. Не может наш человек просто жить, ему надо делать что-то грандиозное, осмысленнное. Вот вроде бы Обломов, типично русский человек, но это именно показан русский человек без этой грандиозной цели, мещанское шуршание, как у его немецкого друга, всегда наталкивается на вопрос: «а нафига мне всё это?».

Часть образованных немецких офицеров, начитавшись русских классиков (кстати как и Гитлер), и увидев в них изображение русского человека как некоего слабого, мнительного, психологически мечущегося и сомневающегося во всем человека, изнывающего от тоски без смысла жизни, да еще напичканные фашистской пропагандой, столкнувшись с русским воином в реальном бою, спрашивали друг друга — «где этот слабый безвольный русский, русская литература врала?».

Нет не врала — русский без борьбы, без преодоления обстоятельств или себя — действительно становится соплей. А вот когда нужно преодолеть нечто огромное, страшное, неприподъемное — здесь русский характер встанет во весь рост, откуда-то возьмутся силы, проявится неприклонная воля.

Мещанство, этакая жизнь для себя, в своем мирке, характерное для западной Европы, не ложилось на русскую почву, всячески отторгалась ментально даже на уровне подсознания. Крестьянская многодетная жизнь как-то не подвигала к мещанству, была полна преодоления, труда и борьбы.

Периоды истории России, когда было преодоление и борьба (по сути даже без разницы с кем и чем — Наполеоном, разрухой, Гитлером, неграмотностью и т.п.) — это самые знаменитые исторические периоды.

Наоборот, когда у русского народа всё вроде бы хорошо, нет врагов, нет глобальной цели, мещанское мышление начинает захватывать ментальное поле, что приводит к стагнации, застою, тоске духа.

Парадокс, но буржуазно-мещанский переворот 1991 года привел к тому, что русские люди в очередной раз попали в условия, когда нужно было проявить свои бойцовские качества: «опять борьба — покой нам только снится». К чему это привело мы сейчас видим — несмотря на все перипетии русский народ не хочет сидеть в мещанском болоте, отвергает украинское «моя хата с краю», нуждается в грандиозных задачах и целях.

Таким образом, Русский мир — это мир борьбы и преодоления — борьбы с врагами и преодоление всего и вся: несправедливости, законов природы, космоса, научных тайн.

А русский остается русским пока он борется, пока он преодолевает. Борется с чем или кем? Здесь много вопросов. Как я уже говорил, борьба может проходить даже не во внешнем мире, а в душе человека (православие — борьба со страстями).

Подхожу к вопросу «негеографических русских» (то есть проживающих за пределами России). Какого человека можно включить в Русский мир? Говорящего на русском, принадлежащего русской культуре? Нет! Если в человеке отсутствует эта борцовская составляющая, то он легко вписывается в западный буржуазно-мещанский мир, ничего его не мучает, всё его устраивает — этот человек, говорит по-русски, но уже вне Русского мира, а его дети будут немцами, чехами, французами и т.д., но не русскими.

А вот если в душе русского человека за рубежом, жива еще эта борцовская составляющая, гложет еще в его душе что-то, скучно и муторно ему просто жить в своей «раковине» для себя, жив он для Русского мира.

Например, комрада NeaTeam проживающего в Таиланде, однажды «подцепили» — «Мы здесь в России под санкциями сидели, а ты там на солнышке в Паттайе сидел?». Вот и отгадка: хочет он остаться в Русском мире, может неосознанно, поэтому борется с жидами за нежидов на АШ. А вот проживающая в Лондоне дочка Тинькова уже вне Русского мира, как и куча мажоров, детей олигархов.

Кстати наши западные враги используют эту особенность русского характера для борьбы с Россией. Я всё время удивлялся, как русские люди могут на Украине принять эту бандеровщину, эту идею «Украина — не Россия». Теперь понятно, что при этом происходит: человек то русский, но его дезориентируют, прививают ложную цель — противостояние с Россией (а цель и противостояние действительно громадная). И получается этакий сбой программы — наподобие как при некоторых болезнях клетки организма начинают бороться с самим организмом, так и русский человек готов взвалить на себя борьбу с Россией и, к сожалению, такой ментальный сбой не лечится. Поэтому прежде всего надо прекратить распространение этой порочной идеи «Украина — не Россия», ведь она заставляет русских бороться против России.

А русский воодушевляется только когда перед ним стоит какая-нибудь грандиозная цель, противостояние.

Если этой цели или противостояния нет, русские могут их сами создать, ведь это про нас: «Создавать себе трудности, а потом с ними героически бороться».

Но сейчас задачи, цели и противостояние настоящие, так что воскликнем, как Александр Суворов: «Мы — русские, какой восторг!».

Georg Karr Санкт-Петербург

* * *