Как самый безбашенный преступник Франции стал легендой сыска

Был один француз, который будучи приговоренным к смертной казни за множество преступлений, создал первое в мире сыскное агентство, разработал многие методы уголовного расследования и основал жанр детективной литературы, став одновременно ее творцом и героем. Нечасто такое соединяется!



Ему довелось родиться в Аррасе, рядом с домом, где за 17 лет до этого начал жизнь другой великий француз с сомнительной репутацией — Максимильен Робеспьер. Они так и не познакомились — будущий вождь революции учился в Париже, когда 23 июля 1775 года жена булочника Николя Жозефа Видока Генриетта произвела на свет пятого ребенка. В ту ночь над городом бушевала гроза, что, по приметам, обещало новорожденному бурную жизнь. Так и получилось — с первых лет шустрый Эжен стал грозой окрестной ребятни. Родители, чинные буржуа, не знали, что с ним делать: не помогали ни ласка, ни наказания. Уже тогда проявились главные черты характера Видока: полное бесстрашие, бешеное честолюбие и неимоверная хитрость в достижении своих целей.

Отец пытался воспитать его трудом, с десяти лет заставляя разносить заказчикам свежие булки. Не раз и не два Эжен возвращался домой без денег, уверяя, что их отняли хулиганы. Родители не знали, что в соседних кварталах даже парни постарше обходили их драчливое чадо стороной. Вскоре деньги потребовались парню на посещение таверны, где всегда можно было найти вино и доступных девиц, а заодно сыграть в карты с местными шулерами, которые охотно принимали в компанию юных простачков. Проигравшегося Эжена «поставили на счетчик», и он был вынужден для уплаты долга стащить из дома столовое серебро. Выведенный из терпения отец сдал его в тюрьму для малолетних преступников, но через две недели простил и вернул домой. Урок пошел не впрок: юноша продолжал прежнюю жизнь. В шестнадцать лет он подсмотрел, куда родители прячут деньги, и в их отсутствие похитил семейные накопления, собираясь бежать с ними в Америку — страну больших возможностей для смелых и предприимчивых.

Видоку не повезло — в порту Остенде его заманили в притон, напоили и обобрали до последнего су. Вернуться домой он не мог, поэтому устроился в бродячий цирк. Сначала он был мальчиком на побегушках, потом из него попытались сделать «людоеда южных морей», заставляя глотать сырое мясо и камни. Такая «диета» оказалась Эжену не по вкусу, и он со скандалом покинул труппу, променяв ее на театр марионеток. Там он работал до нового скандала: кукольник обнаружил, что юный подмастерье завел шашни с его женой. После этого Видок все-таки вернулся в Аррас, и родители скрепя сердце простили сына. Но мир в семье продолжался недолго: блудный сын отказывался работать, пил, волочился за заезжими актрисами. Поэтому булочник и его жена облегченно вздохнули, когда в один прекрасный день Эжен объявил им, что уходит в армию.

Солдат вне политики

На дворе стоял март 1791 года. Европейские монархи двинулись походом на революционную Францию. Видок не рвался защищать республику, поскольку всегда был равнодушен к политике, но счел войну удобным шансом отличиться и завоевать достойное место в обществе. Военные действия шли вяло, и Бурбонский полк, к которому был приписан юноша, оставался на постое в Аррасе. А Эжен тем временем продолжал привычную жизнь — кутил в кабаках и раз пятнадцать дрался на дуэли, убив несколько человек. Осенью его часть отправили на фронт и разбили в пух и прах в одном из сражений. После этого Видок переходил из одного полка в другой и храбро сражался в те дни, когда не сидел под арестом за разнообразные проступки. Трижды его хотели расстрелять, но бог войны хранил лихого солдата. В сентябре 1792 года он отличился в сражении при Вальми и был назначен капралом. Через полгода вместе с генералом-изменником Дюмурье перешел на сторону австрийцев. А потом, обиженный невниманием к своей персоне, вернулся на французскую сторону — и опять уцелел, хотя перебежчикам полагалась смертная казнь.

Вдоволь хлебнув фронтовой романтики, Видок прибыл в Аррас. Ему всего 18, а приключений столько, сколько другому хватило бы на целую жизнь. В родном городе свирепствовал якобинский террор, каждый день на гильотину волокли новых жертв, включая хозяина попугая, который кричал «Да здравствует король!» Но Эжена это ничуть не волновало: он погрузился в прежнюю веселую жизнь с попойками, дуэлями и любовными похождениями. Одна из соблазненных им девиц, Мари-Анна Шевалье, заявила, что беременна, и привлекла кавалера к суду. Видоку пришлось жениться, но разве была такая сила, которая могла приковать его к семейному очагу? Узнав, что юная супруга симулировала беременность, чтобы заполучить пригожего кавалера, он решил отомстить ей и сбежал в армию, прихватив по своему обычаю семейные сбережения. С Мари они увиделись только в 1805 году на бракоразводном процессе.

На сей раз он не собирался отправляться на фронт, а под фамилией Руссо обосновался в захваченном французами Брюсселе. Там бравый кавалер промышлял шулерством, а потом вступил в знаменитую «Бродячую армию» — сообщество уголовников, одетых для отвода глаз в военную форму. Изображая из себя героя войны, Видок вскружил голову немолодой бельгийской баронессе и похитил у нее 15 тысяч золотых дукатов. С этими деньгами он в марте 1796 года приехал в Париж, куда после суровых лет якобинского правления вернулось разгульное веселье. С радостью окунувшись в эту атмосферу, Эжен за два месяца растратил все деньги и ушел бродяжничать с цыганами. Оказавшись в Лилле, он сошелся с красоткой по имени Франсина, которую отчаянно ревновал. Дошло до того, что однажды он жестоко избил кого-то из ее любовников и на три месяца попал в тюрьму. Но с помощью все той же Франсины бежал, умудрившись при этом запереть всех охранников в своей камере.

Ударившись в бега, Эжен сменил много имен и занятий, притворяясь то циркачом, то священником, то — верх нахальства! — офицером полиции. В итоге его все же поймали и осудили на восемь лет каторги за кражи и подделку документов. Казалось, что после этого пути на волю закрыты. Но отчаянный и бесстрашный «офицер полиции» умудрялся много раз бежать с бесчисленными приключениями, правда, его ловили и снова водворяли в камеру. В результате он повидал множество тюрем, досконально узнал тамошние порядки и завоевал немалый авторитет в уголовном мире. За дерзкие побеги его прозвали «Королем риска» — что может быть громче? — говорили, что он может проходить сквозь стены, не горит в огне и не тонет в воде. И похоже, это было правдой.

Великие сыщики

До Видока сыскной службы фактически не существовало, хотя было немало попыток ее создать (одну из них предпринял в Англии знаменитый писатель Генри Филдинг). Практически сразу за французской «Сюртэ» такие службы появились и в других странах. В Лондоне в 1842 году был создан отдел расследований при Скотленд-Ярде, где работали 12 человек. Его штат не увеличивался многие годы, поэтому на помощь государству пришли частные сыщики наподобие выдуманного Шерлока Холмса — в 1895 году их в Англии было более 600. В Америке сын шотландского ткача Алан Пинкертон (1819— 1884) в 1850 году открыл в Чикаго детективное агентство. Его 11 сотрудников не только раскрыли сотни преступлений, но и занимались охраной президента Линкольна и боролись со шпионажем южан в годы войны Севера и Юга. До сих пор 250 филиалов агентства Пинкертона работают в 22 странах мира.

«Русским Видоком» называли Ивана Дмитриевича Путилина (1830— 1893), ставшего в 1867 году первым начальником сыскной полиции Петербурга. Ему удалось раскрыть громкие дела «банды душителей» и «парголовских чертей», найти убийцу австрийского атташе князя фон Аренсберга, поймать «короля воров» Домбровского... Подобно Видоку, Путилин описал свои подвиги в увлекательных мемуарах. Он и подобные ему детективы работали по старинке, полагаясь на свою смекалку и опыт. Но были и те, кто применял в расследованиях новейшие достижения науки. Французский антрополог Альфонс Бертильон (1853— 1914) изобрел «антропометрию» — опознание преступника по его физическим параметрам. Так ему удалось в 1890 году поймать неуловимого террориста-убийцу Равашоля. Однако в Англии, отчасти в пику французам, предпочли метод опознания по отпечаткам пальцев, изобретенный Фрэнсисом Гальтоном (1822— 1911). Дактилоскопия оказалась более удобной и заняла место антропометрии, навсегда отправив последнюю в музей истории сыскного дела — туда же, где нашли свое место многие достижения Видока.

Будни тайного агента

После очередного бегства он укрылся у контрабандистов в Бретани, откуда, будучи вновь арестованным, был отправлен в мрачную парижскую тюрьму Бисетр, а из нее — в Тулонский острог. Полгода Эжен провел за вязкой канатов... Но сумел сбежать и из острога и даже пробраться тайными тропами в Аррас. По дороге он то ли купил, то ли украл одежду и документы у обосновавшегося во Франции немца и довольно долго жил в родном городе, выдавая себя за иностранца. Его отец уже умер, братья и сестры разъехались, и Эжен помогал матери, торгуя в лавке, пока полиция не напала на его след.

Видок снова пустился в бега, а тем временем его как закоренелого преступника заочно приговорили к смертной казни. Хорошо, что к власти пришел Наполеон, начавший массово набирать добровольцев в армию. Вербовщики не задавали лишних вопросов, и Эжену — как обычно, под чужим именем — удалось записаться во флот. Оттуда он быстро перебрался на корабль известного пирата Жана Барта и вместе с ним брал на абордаж английские суда. Потом вернулся на берег, получив чин капрала артиллерии и вступив в Булони в тайное общество «Олимпийцы», организованное по масонскому образцу. Это и сгубило его карьеру — затесавшийся в их ряды агент выдал Общество, и власти раскрыли его, уволив всех «олимпийцев» с военной службы. Произошедшее впервые внушило Видоку мысль самому сделаться тайным агентом. Он, с его умом и опытом, обставил бы конкурентов, переловил бы всех преступников!

Четвертый десяток лет он встретил в Париже, с мизерной пенсией и свалившейся ему на шею семьей первой жены. То, что Видок согласился кормить эту ораву, говорит о том, что Король риска был не лишен сочувствия и даже гуманизма. Но, чтобы добывать деньги, ему пришлось заняться старым «ремеслом» — скупкой краденого, что опять привело его в Бисетр. Там он и перешел Рубикон, отделявший преступника от слуги закона. Он написал письмо начальнику Первого отделения парижской полиции господину Анри, обещая сообщать ему информацию. Анри потребовал доказательств и получил сведения о готовящемся ограблении ювелира. Грабители были схвачены с поличным, и полиция убедилась в серьезности намерений Видока. Несколько месяцев он переходил из камеры в камеру, без помех собирая материал об уголовном мире столицы. У воров и мошенников не было тайн от Короля, чем он умело пользовался.

Видок покинул Бисетр с полным списком особо опасных парижских преступников. Осенью 1811 года по его проекту при полицейском управлении была создана организация «Сюртэ» («Безопасность») — первый в мире уголовный розыск. Ее возглавлял Анри, а Видок стал шефом сыскной бригады, которую сам набрал из проверенных кадров, в основном бывших уголовников. Под его началом работали 12 человек, которые вместе со своим неутомимым шефом достигли в короткий срок неслыханных успехов. Если верить цифрам, то за год он задержал 15 убийц, 120 домушников, 73 карманника, 38 скупщиков краденого, 227 бродяг. За тот же срок им было раскрыто 811 преступлений и предотвращено около сотни.

Видок прекрасно знал своих «подопечных», без всякой картотеки храня в памяти тысячи лиц и имен преступников. Хотя бывшие коллеги приговорили его к смерти, он без страха появлялся в самых глухих трущобах благодаря искусству изменения внешности. Приходя в злачные места, он втирался в доверие к их посетителям, и ему верили — ведь он виртуозно владел воровским жаргоном, известным только посвященным. Много раз создатель сыскного агентства напрашивался на участие в преступлениях и даже сам организовывал их, чтобы потом выдать товарищей полиции. Всего за 18 лет по его наводке было арестовано 17 тысяч человек, из которых больше 400 отправили на гильотину.

Видок в искусстве

Удивительная судьба Видока, отраженная в его мемуарах, не могла не впечатлить французских писателей, многие из которых были лично знакомы со знаменитым сыщиком. Уже в 1843 году Эжен Сю написал свой роман «Парижские тайны», многие сюжеты которого взяты у Видока. Однако сам детектив не появился на его страницах, чем был недоволен, и ответил на роман Сю своими «Подлинными тайнами Парижа».

Следующую попытку сделал другой знакомец Видока — Оноре де Бальзак, создавший в нескольких романах, начиная с «Отца Горио» (1835), образ беглого каторжника Вотрена. От него сыщик тоже был не в восторге: писатель изобразил Вотрена негодяем и циником, считающим, что «честностью нельзя достигнуть ничего». В то же время один из героев говорил о нем с восхищением: «Бог и Сатана объединились и вместе создали этот стальной характер».

Уже после смерти Видока вышла эпопея Виктора Гюго «Отверженные» (1862), где Видок «раздвоился» на двух персонажей — благородного каторжника Жана Вальжана и подлого полицейского инспектора Жавера. Второй из них весь роман преследует первого, но в итоге, сраженный его моральным превосходством, кончает с собой.

Начиная с 1866 года Эжен Видок стал героем детективных романов Эмиля Габорио под именем сыщика Лекока, бывшего преступника, ставшего на службу закону. Еще один «клон» героя — «вор-джентльмен» Арсен Люпен, созданный фантазией Мориса Леблана. А виртуозная способность сыщика к изменению облика отразилась в образе зловещего Фантомаса из романов Марселя Аллена и Пьера Сувестра.

Все перечисленные персонажи не раз становились героями кино. А в 2001 году французский режиссер Питоф поставил фильм «Видок», где на сцену выходит сам великий сыщик в исполнении Жерара Депардье. Правда, этот причудливый триллер, переполненный компьютерной графикой, как мы видим, весьма далек от подлинной истории Эжена Видока.

Королевское помилование

Как водится, завистники из числа полицейских невзлюбили Видока. Они уверяли, что он выдает только мелкую сошку, а преступных «генералов» освобождает за взятки. Говорили, что его подчиненные сами занимаются воровством — тогда он одел свою бригаду в белые перчатки, в которых карманник работать не может (сотрудники французской «Сюртэ» до сих пор носят их в знак чистоты мундира).

Видок со своими людьми навещал не только воровские «малины», но и дворцы аристократов. В Лувре им был задержан граф де Руссильон, набивший карманы ворованными драгоценностями. Бывший каторжник стал знаменит, и сам король Людовик XVIII, пришедший к власти после падения Наполеона, помиловал его, торжественно отменив давний приговор. Посетители модных салонов с замиранием сердца слушали его рассказы о нравах парижского «дна», а начинающие писатели украдкой записывали их, не без оснований надеясь превратить такие сюжеты в романы и пьесы.

Заработав немалые средства, Видок в 1820 году женился на молодой вдове Жанне-Виктуар Герен, но она оказалась больна туберкулезом и через четыре года скончалась, так и не родив Эжену желанного наследника. В 1830 году он женился в третий раз — на своей кузине Флериде-Альбертине Манье, которая была моложе его на 18 лет. Вместе с ней ему предстояло преодолеть новые трудности, которые приуготовила судьба. А их было немало — политическая жизнь Франции по-прежнему бурлила, и усидеть на своем посту было нелегко. В 1827 году префектом полиции был назначен Делаво, сразу невзлюбивший Видока. На его бригаду обрушились бесконечные проверки и придирки, Короля обвиняли в том, что его подчиненные ведут себя аморально, например не посещают церковь. Расчет Делаво оправдался — взбешенный этой чушью, Видок подал в отставку.

Пенсии ему не назначили, и вскоре привыкшему жить на широкую ногу сыщику понадобились деньги. Улучив момент, издатель Тенон предложил ему написать мемуары и выплатил щедрый задаток — 34 тысячи франков. Уже через несколько месяцев вышел первый из четырех томов «Записок Видока», имевших шумный успех. Можно сказать, что эта книга, только во Франции изданная тиражом 30 тысяч, стала одним из первых международных бестселлеров — в ближайшие годы ее перевели на восемь языков, включая русский.

У Видока, отродясь ничего не писавшего, обнаружились живой образный язык и едкий юмор, наряду с недюжинным умением выстраивать логику сюжета, а уж описанных им приключений хватило бы на множество современных детективов. Впоследствии из-под его пера вышел еще добрый десяток книг. Среди них было и документальное исследование «Воры», и бесценный для исследователей «Словарь воровского арго», и роман «Настоящие тайны Парижа», написанный в пику нашумевшим «Парижским тайнам» Эжена Сю. Им создан и трактат «Несколько слов от автора», где писатель-агент предлагал свои методы борьбы с преступностью, включая «перевоспитание трудом» и гуманизацию условий содержания заключенных.

Чтобы доказать свою правоту, Видок открыл в парижском пригороде Сен-Манде бумажную фабрику, где работали бывшие зэки. Но в 1832 году этот полезный для общества труд пришлось прервать. В Париже вспыхнуло республиканское восстание, и Видока вновь призвали в шефы «Сюртэ» для борьбы с повстанцами. Он быстро создал «летучие отряды», проникавшие в тыл бунтовщикам по тайным ходам, известным только ему. Восстание было подавлено, и бывший каторжник удостоился личной благодарности короля Луи Филиппа, назвавшего его «спасителем трона». Но его враги не успокоились — уже в сентябре Видока отдали под суд, обвинив в том, что он спровоцировал воровскую шайку на совершение преступления. Сыщик был в недоумении — он всегда пользовался этим методом, за что же его судят? Так или иначе, вор должен сидеть в тюрьме, и почему бы не ускорить его отправку туда? В этот раз Видок ушел от правосудия, но скоро его все равно отправили в отставку.

Почему Видок — не маршал

В 1833 году неутомимый Эжен Франсуа открыл собственное Бюро расследований — первое во Франции, да, пожалуй, и во всей Европе, частное детективное агентство. Оно занималось не только поиском преступников, но и, так сказать, консалтингом: здесь за плату в 20 франков коммерсанты могли навести справки о своих деловых партнерах, чтобы выяснить степень их честности. За год число клиентов Видока дошло до 4 000, в деловых кругах стало хорошим тоном при совершении сделки предъявлять справку из Бюро. Но недруги из полиции не успокаивались, выдвигая против Короля — теперь уже сыщиков — одно обвинение за другим. Сначала они устроили в его конторе обыск, конфисковав несколько тысяч дел. Видок не опустил рук — со своей феноменальной памятью он хранил самые важные факты в голове. Потом его снова попытались отдать под суд, но тут власть в очередной раз сменилась — монархия на республику, потом на троне оказался император Наполеон III. Со всей этой чехардой полиция забыла про конкурента.

Клиентура Видока год от года росла, у Бюро появились отделения в провинции. Теперь помимо уголовной и экономической преступности оно занималось доказательством супружеских измен — у Эжена Франсуа и в этом вопросе был немалый опыт. Он трудился до самой смерти, которая настигла его 11 мая 1857 года, незадолго до 82-летия. Наследников у Короля риска не было, и немалое состояние, на которое тщетно претендовали двое или трое внебрачных сыновей, досталось его детищу — сыскному агентству. Перед смертью Видок с сожалением сказал: «Я мог бы стать маршалом, если бы не любил так женщин и дуэли».

Примечательно, что первое издание мемуаров Эжена Видока появилось в Петербурге в 1828 году, где его купил и прочитал Пушкин. Вскоре он сочинил эпиграмму на Фаддея Булгарина — писателя, по совместительству работавшего осведомителем Третьего отделения:

«Не то беда, что ты поляк:
Костюшка лях, Мицкевич лях!
Пожалуй, будь себе татарин,
И тут не вижу я стыда;
Будь жид — и это не беда;
Беда, что ты Видок Фиглярин».

Появился отклик и в прозе. В альманахе «Денница» Пушкин напечатал заметку «О записках Видока», где косвенно указал на того же Булгарина: «Человек, живущий ежедневными донесениями... отъявленный плут, столь же бесстыдный, как и гнусный». В принципе, к Фаддею Венедиктовичу, строчившему доносы на друзей юности, это относилось куда больше, чем к Видоку, — тот все же боролся с настоящими преступниками, хотя и действовал порой теми же методами, что они.

Иван Измайлов

* * *