Магомед Толбоев о главном виновнике гибели АН-148

Несколько дней назад под Москвой разбился самолет АН-148, погибли люди. Сразу возникли вопросы, почему это произошло, по какой причине. Мы обратились за авторитетным мнением к заслуженному летчику-испытателю России Герою России Магомеду Толбоеву.Как «убить» неубиваемый Ан

— Магомед Омарович, скажите, можно ли посадить самолет с выключенными двигателями?

— Можно, мы для этого и работали и работаем. Взять ту же программу «Буран». Это возврат из космоса и, естественно, бездвигательная посадка. У нас был опытный самолет Миг-25.



— Это очень тяжелый самолет.

— Да, отрабатывалась посадка без двигателя днем и ночью, в любых условиях с высоты 24 тысячи метров.

— На таких высотах гражданские самолеты не летают. А с какой высоты вы пилотировали гражданские самолеты с выключенными двигателями?

— Тринадцать тысяч — это ТУ-154, ТУ-134 и ТУ-144.

— В случае с недавней катастрофой АН-148 высота была не такая большая — около 2-х тыс. метров. Могли пилоты посадить самолет? Говорят, что это уникальная машина, что она одна из немногих может без особого навыка пилотов быть посаженой.

— АН-148 — это советская машина, великого конструкторского бюро Антонова. Это одно из сильнейших конструкторских бюро в мире. АН-24, АН-124 «Руслан», АН-225 «Мрия», самый большой самолет в мире — это делала Антоновская фирма. АН-148 создан для тяжелых арктических условий: посадка на льдину, посадка с ограниченными возможностями. Как этот самолет можно убить? Я не представляю.

— Тем не менее, это произошло. Набирается высота 2 тыс. метров и вдруг что-то происходит...

— Да ничего не происходит. АН-148 — великолепная машина. Если они забыли включить антиобледенители ПВД, то загорается лампочка. Так на всех самолетах. Можете представить себе, вот я боевой летчик, истребитель-бомбардировщик на старом СУ-7Б. Я и командир, я и второй пилот, я и штурман, я и бортрадист, я и бортинженер — все одновременно. Когда горит лампочка, я не могу ее не увидеть, хотя на мне намного больше обязанностей и функций, чем на гражданских пилотах. А эти сидят толпой в кабине — для чего? В фирменных костюмах, стюардессы за них чемоданчики катают. Это летчики? Беда в том, что сейчас летчиков нет. Есть операторы, люди, которые тыкают кнопки, сами не зная, что находится внутри самолета и как эти кнопки работают. Летчик — это тот, кто работает сам, руками, мозгами.



Заложники тупости

— А Росавиация как обычно ни при чем?

— Вот именно. Мы обвиняем экипаж. А кто их создал? Есть такой человек, зовут его Нерадько. Руководитель Росавиации. Нерадько — хозяин неба России. Выше него человека нет. Есть еще министр транспорта Соколов, но Нерадько ему не подчиняется. Если бы подчинялся, Соколов давно бы снял Нерадько за все катастрофы: Ростов, Казань, Ярославль, Сочи. Убийственные показатели, теряется национальная честь. Мы, русские авиаторы, которые завоевали за 100 лет такое уважение к себе, стали заложниками тупости чиновников.

— А что такого Нерадько сделал или не сделал?

— Самое главное, что Нерадько ничего не делает. Росавиацию надо проверить Следственным комитетом, Генеральной прокуратурой. Я давно прошу, пишу — пожалуйста, остановите трагедию Российской авиации. Без толку.

— Эти пилоты, особенно региональных рейсов, кто они? Были случаи, когда у пилотов выявлялись фальшивые летные книжки. И с такими книжками они до сих пор летают?

— Да, благодаря Нерадько и его подчиненным. Вы можете представить, начальник Управления Нерадько сам выдает летные свидетельства! Я летчик-испытатель СССР, у меня прописано, какие самолеты я могу пилотировать, от АН-2 до ТУ-144, от МИГ-25 до МИГ-21, все комиссии, условия, все расписано. У меня есть свидетельство пилота гражданской авиации еще с Советского Союза. Это опыт десятилетий пилотирования. Так вот у Нерадько сейчас, как говорят среди пилотов, это все стоит примерно 100 тыс. долларов. Где Генеральная прокуратура, где Следственный комитет?



— Но при катастрофе в Сочи самолет вел военный пилот? Он же, наверное, не на автопилоте летел?

— Он потерял пространство и ориентировку. Почему потерял? Кто их довел до этого состояния? Человек не машина. Я знаю предел моих возможностей, могу вести воздушный бой на перегрузках 8-9 единиц. Но так мало кто может, при 6-ти уже многие отказываются. Человек просто устает и отключается. А как только он отключился, он сразу проиграл бой, собьют. Каждый должен знать свой предел. А нынешние начальники могут тебя гонять из самолета в самолет, с борта на борт почти без отдыха. Мне жалко гражданских пилотов, которых гоняют с аэропорта в аэропорт, они ночуют в гостиницах. Кстати, самые мужественные люди в гражданской авиации — это стюардессы, наши русские девушки. Они не теряются ни при каких обстоятельствах.

Раковая опухоль и ее крыша

— Что такое Росавиация и зачем этот орган нужен, если всегда виноваты или пилоты или авиационные компании?

— Росавиация — раковая опухоль на теле русской гражданской авиации. Славу богу, военная авиация подчиняется Министру обороны Шойгу и командующему авиацией ВКС, который показал великолепные результаты в Сирии. Почему наша боевая авиация в мировой Табели о рангах находится на вершине, а гражданская рушится в тар-тарары? И за это никто не отвечает. Я обращаюсь к главе Следственного комитета — товарищ Бастрыкин, мы с тобой офицеры русской армии, проведите работу с этим Нерадько! Сходите, поговорите, посмотрите документы, летные книжки. Я предлагал в свое время — давайте введем черный список, синий список, красный список — какой угодно. Мы должны в любой момент знать — кто этот или тот человек в кабине самолета? Откуда он взялся? Кто его допустил к полетам? Кто выдал документы? Росавиация. Печать у них. Но есть крыши, которые прикрывают их из правительства России.

— Давайте назовем имена. Кто прикрывает Нерадько? Кто за это отвечает?

— Отвечает вице-премьер Шувалов.

— Та-ак, опять Шувалов!

— Рогозин, хотя руководит космосом, военно-промышленным комплексом и т.д., но ничего не может сделать, он не имеет к гражданской авиации никакого отношения. Хотя, в принципе, любой гражданский самолет, любой гражданский пилот — это резерв военно-космических сил России. В случае войны они немедленно будут призваны, получат звания и будут летать. Но если Ульяновское училище стриптиз устраивает, то о чем речь идет? Это деградация. Эти стриптизеры становятся вторыми пилотами. А нам говорят — ничего страшного, пацаны пошутили. Но этот пацан завтра будет отвечать за вашу жизнь. Вы бы доверили свою жизнь такому легкомысленному и безответственному человеку? Вот и я тоже.



— Но у Шувалова же есть собственный джет, он возит собачонку на выставки за границу, т.е. он близок к авиации?

— Лучше бы он был от нее подальше.

Натовцы захватили плацдарм в ЛИИ им. Громова

— В Советском Союзе была совсем другая система. Ее, кстати, переняли в Соединенных Штатах, где существует комитет по расследованию происшествий на транспорте. Туда входят совершенно независимые следователи и их решения обязательны к исполнению и авиакомпаниями и пилотами. А у нас система расследования катастроф, которая была в Советском Союзе, развалена. Кто расследует — совершенно непонятно.

— Советский Союз — это идеальная машина, там был Государственный институт гражданской авиации, которого сегодня нет. А сегодня... Ни один летчик не вошел в комиссию по расследованию катастрофы с Ан-148, которая создана поручением Президента России.

— А кто вошел в эту комиссию?

— Никто не знает. Я не знаю. Я спрашивал Бирюкова — ведущего летчика-испытателя, Крутова, Ильдуса Кирамова, других ребят — никто не приглашен. Без них, видимо, всё знают. Летно-исследовательский институт (ЛИИ) им. Громова предоставил ангар, чтобы собрать запчасти и все. А ЛИИ — ведущий институт мира по летным испытаниям, методикам и т.д. на всех типах самолетов. Их опыт не нужен.

— То есть ЛИИ им. Громова сегодня нужен только, чтобы собрать обломки самолета? А кто их осматривает?

— Тройное кольцо охраны, никто не знает, кто, чем занимается.

— Магомед Омарович, Вас не пускают к месту, где находятся обломки самолета. Но я знаю, что на территории ЛИИ за колючей проволокой находится недавно открытый аэродром, который принадлежит каким-то иностранным гражданам, проживающим в странах НАТО. Т.е. Вас, человека со всеми допусками, со всеми формами секретности, которые только существуют, не пускают. А непонятные ребята ходят здесь свободно и имеют все возможности наблюдать, подслушивать, подсматривать, хотя здесь же находятся лаборатории и представительства КБ всех российских знаменитых конструкторских бюро. Это правда?

— Абсолютная. Я пытался об этом говорить, но все бесполезно. Где деньги, там уже совсем другая история. Да, это люди, которые вошли не просто в ЛИИ им. Громова, а на опытную площадку, где готовился к старту «Буран». Они заняли все. За программой «Буран» шла великолепная программа «Молния». Они заняли и «Молнию». Все полностью!



— «Молния» — это небольшой возвращаемый самолет?

— Да, оперативно-тактический. Сейчас американцы летают на Х-37. Они один к одному сделали, что мы сделали еще в 60-х годах. Похоже, что даже по нашим документам. Теперь это место заняли. Мало того, что нашу авиационную науку, лучшую в мире, раздавили, уничтожили, растоптали, так еще захватили плацдарм, чтобы не вернулись.

— А знает, например, об этом премьер-министр? Знает об этом министр обороны?

— Да все всё прекрасно знают!

— Кто же такой загадочный и ужасный, который все это разрешил?

— Для меня это загадка. Здесь был лично Медведев, ходил, смотрел. Был губернатор Московской области Воробьев. Я пришел и устроил скандал, сказал: «Я уберу вашу натовскую базу с ЛИИ им. Громова рано или поздно. Если не я, так мои дети уберут. Но вашей ноги тут не будет. Мы никогда не сдадимся!»

— Сюда борта садятся, что-то разгружают и исчезают, что-то увозят?

— А откуда мы знаем? Мы допуска не имеем, не знаем, кто у них пахан, ЦРУ или ФБР? Какой-то пахан есть, но только не наш.

— Такое предположение или обвинение должно быть обязательно рассмотрено в Совете Федерации, в Государственной Думе, не говоря уже о ФСБ, в Администрации Президента и, само собой, в Генеральной Прокуратуре и в Следственном комитете.

— Я разговаривал в ФСБ Москвы и области. Мужественные великолепные парни разводят руками, говорят, что мы докладные пишем, а нам никакого ответа.

— Какая-то темная история, нам нужно с Вами в ней разобраться. После того, как этот материал выйдет в эфир и будет опубликован в газете «Аргументы недели», мы будем следить за реакцией.

Казалось бы причем здесь Путин?