Зачем американской полиции танки?

Полицейские промахнулись: они пытались осуществить захват мужчины, который подозревался в убийстве подростка, но злоумышленник был ровно на один этаж выше. История произошла не в районе боевых действий где-нибудь в Ираке, а в огромном Детройте. В результате скоординированной работы полицейских, Айяна Стэнли Джонс, семи лет от роду, рассталась со своей жизнью.

Вот только такие истории совсем не редкость в работе силовых ведомств США. «Эффективные» методы захвата преступников больше подошли бы для горячих точек.

Милитаризация полиции в США — это очень опасная тенденция, которая наблюдается в течение последних тридцати лет. Врываться в дома к людям, использую тактику и стратегию ведения боевых действий, а также создавать мощные образования — «нормальная» практика в Соединённых Штатах.

Ежегодно полиция совершает около сорока тысяч операций, и большая часть из них осуществляется в рамках борьбы с наркотиками. Но очень часто нет нужды прибегать к столь радикальным методам борьбы с преступностью. В результате люди, которые не склонны к насилию, не вооружены, подвергаются внезапному и стремительному нападению. Происходят и «недоразумения», когда глубокой ночью в квартиру или дом ни к чему не причастных людей могут ворваться полицейские, вооружённые по последнему слову техники. Однако в результате погибают и получают ранения невинные люди.

В чём причина такого поворота событий? Почему полицейская машина всё больше похожа на репрессивный аппарат для насилия?

Изначально полиция была призвана обеспечивать общественную безопасность, не попирая конституционных прав и свобод, а также работать в рамках своей компетенции. С другой стороны, военные призваны уничтожать физические и материальные силы противника, причиняя максимальный урон.

Офицер полиции и военный офицер — это представители двух разных лагерей, которые имеют диаметрально противоположные задачи. Вот только эти чины всё больше напоминают друг друга, словно война на поражение ведётся в городах.

Закон о чрезвычайных компетенциях шерифа, принятый ещё в 1878-м году, поставил вне закона использование военных сил внутри США. Однако сторонники военизации общества искали лазейки для реализации планов. Так, широкий перечень компетенций органов правопорядка, среди которых — контроль над миграцией, перешёл к военным. Конгресс своими действиями отчасти принуждал полицию использовать военные методы для решения поставленных задач. Отряд SWAT, созданный в конце 60-х (полицейский спецназ), является плодом такой политики.

Впрочем, многие считают появление таких частей вынужденными. В 1966-м году мужчина, забравшись на 32-х этажную башню, вёл стрельбу по случайным прохожим. Всего за полтора часа он убил 15 человек и ранил 46.

Внутренняя безопасность американцев была поставлена под вопрос. Именно такой поворот событий дал повод для усиления правоохранительных органов и работы «на опережение». Ещё один кровавый эпизод 1969-го года, когда американские спецназовцы сражались на протяжении четырёх часов с «Чёрными Пантерами», укрепил общественное мнение и позволил осуществить милитаризацию полицейских.

Следующие двадцать лет прошли под знаком усиления полиции. В 80-х годах известный закон о чрезвычайных компетенциях вовсю попирался под благородным предлогом борьбы с наркотиками. Наркомафию, к слову, так и не победили.

1981-й год запомнился принятием закона «О военном сотрудничестве с органами правопорядка». Он отменял ряд положений предыдущего законодательства и сделал законным использование достижений военной науки, оборудования, а также военных специалистов для обучения личного состава полиции. Предполагалось, что такие меры уже в ближайшие годы позволят искоренить наркотики.

На волне тренда было принято множество действий как со стороны Правительства США, так и Администрации президента, в результате которых разница между правоохранительными органами и военными была практически стёрта. Апогеем этой тенденции стал «Меморандум взаимопонимания», подписанный в 1994-м году между Министерством обороны США и Министерством юстиции. Документ дал право полиции на муниципальном уровне использовать военную технику федеральных войск. До этого тяжёлые машины были ориентированы на применение только в случае войны.

Свыше миллиона различных единиц военной техники было передано в распоряжение гражданских структур с 1995-го по 1997-й год. В следующие два года количество техники возросло до четырёх с половиной миллионов единиц, которыми располагали одиннадцать тысяч полицейских ведомств.

Масштаб вооружения можно представить, рассмотрев следующие цифры. В декабре 2005-го года 17 тысяч полицейских управлений имели в своём распоряжении военную технику, общая стоимость которой перевалила за семьсот миллионов долларов. В этот объём входило больше 250 самолётов, 181 гранатомёт, почти восемь тысяч винтовок М-16 и другие «игрушки больших мальчиков».

И «грех» не воспользоваться всем этим арсеналом. Вслед за программой военизации полиции, рост использования боевых приёмов и тактик вырос в геометрической прогрессии. Уже в конце 20-го века 9 из 10 американских городов, где было свыше 50 тысяч населения, располагал собственным полицейским спецназом. Это вдвоё больше, чем в 80-х годах. Тенденция продолжается и сегодня.

Но военно-настроенной части политиков этого было мало. В 2002-м году Министерство национальной безопасности США открыло программу выдачи грантов полицейским департаментам. Они использовались для того, чтобы приобретать дополнительное полицейское оборудование, в том числе штурмовое.

Такая государственная политика, которая предполагала тесную кооперацию полиции и военных, позволило частным поставщикам военной техники получить в своё распоряжение «хлебных» клиентов. Призывая местные департаменты осваивать гранты, поставщики оружия стали активно призывать полицейских к покупке новейших решений. Они проводили семинары о том, как эффективнее использовать оружие, распространяли буклеты и другие промо материалы. Многие заводы проводили тотальное брендирование, чтобы завоевать доверие в глазах потенциальных покупателей.

Но если раньше всё это кое-как укладывалось в кампанию по борьбе с наркобизнесом, то последние тенденции выглядят, по меньшей мере, устрашающе. Полицейские управления стали закупать бронированные танки. Это не самые дешёвые «игрушки»: в городе Роанок, штат Вирджиния, такой аппарат был приобретён за 218 тысяч долларов. Естественно, пример заразителен: всё больше управлений мечтают о подобной покупке.

Военизированная полиция города Ланкастер, штат Пенсильвания, поспешила приобрести Lenco BearCat, который славится своей боевой мощью. Им можно таранить стены, перевозить до десятка вооружённых служителей правопорядка, спокойно выдерживать прямые огневые обстрелы. Стоит он без малого 227 тысяч долларов.

Чтобы проводить в жизнь столь дорогие покупки, необходимо их грамотное обоснование. И оно было найдено: участившиеся случаи нападения на полицейских офицеров. Но если верить статистике, это не так: ежегодно с начала столетия в стране погибает около 50 служителей правопорядка при исполнении своих обязанностей.

Сторонники военизации общества приводят и другие аргументы. Танки можно использовать для борьбы с террористической угрозой, а также для минимизации последствий стихийных бедствий. Однако такой необходимости нет, потому что ранее в подобных ситуациях ни один полицейский танк так и не нашёл себе применения.

Эффектные облавы на наркобаронов, достойные голливудских фильмов, на самом деле не являются необходимым элементом борьбы с распространением заразы. Они вызывают огромное отторжение у простых людей, которые не уверены в том, что подобных результатов нельзя было достигнуть без столь масштабного применения насилия. Да и соблазн «пальнуть» у полицейских всё выше.

Что будет чувствовать человек, мирно спавший в кровати, когда к нему в дом вломится множество непонятных людей в камуфляже с оружием наперевес? Световые гранаты, дула автоматов, тотальный обыск, попирание гражданских прав? Несмотря на отсутствие физических травм, пережить подобное вторжение психологически очень тяжело. Протестовать нельзя, потому что это может быть расценено как попытка сопротивления, санкционирующая применение насилия.

Один из политиков тонко отметил предназначение солдата: стереть в порошок мишень, не утруждая себя зачитыванием её прав. Военизация полиции не может не привести к смене психологии. Зачем использовать гражданско-правовые средства, если можно один раз пальнуть? Осталось лишь принять закон, который будет освобождать от ответственности в таких случаях.

Каково американцам быть противником военных подразделений на собственной территории? Бедные кварталы Чикаго, Вашингтона, Детройта не раз испытывали на себе подобные «интервенции» полицейских. Милитаризация США приносит кровь, разрушения и правовой нигилизм.

Но могут ли военные, для которых вооружённые конфликты — привычная среда, поддерживать спокойствие и мир в обществе? Могут ли солдаты, которых учили убивать, зачитывать человеку его права?