Историческое возмездие как неизбежность

После освобождения Крыма от немецко-фашистских захватчиков (за год до окончания ВОВ) Верховному главнокомандующему маршалу Сталину представлены были факты поведения крымских татар в период оккупации. Назову главные:

К этим и другим фактам приложили обращения и приветствия различных крымскотатарских деятелей в адрес Гитлера и Германии, опубликованных в оккупационной печати. Сталин посчитал их достаточными для обвинения крымскотатарского народа в поголовном предательстве. Появилось Постановление ГКО СССР №ГОКО-5859 от 11 мая 1944 года о выселении всех крымских татар с полуострова.

В этом месте у меня практически невыполнимая задача — ограничиться объективными, сухими, как говорят, цифрами и фактами. Ведь даже порядок их изложения выдаёт субъективное настроение того, кто ими фигурирует. Тем не менее, не веря в абсолютную объективность, попытаюсь приблизится к её идеалу.

Итак, во исполнение названного Постановления ГКО, утром 18 мая 1944 г. началась операция по депортации народа, обвинённого в сотрудничестве с немецкими оккупантами, в Узбекистан, в соседние районы Казахстана и Таджикской ССР. Небольшие группы отправили в Марийскую АССР, на Урал, в Костромскую область. Месяцем позже по обвинениям в коллаборационизме из Крыма выслали армян, болгар и греков.

Всего из Крыма было выселено 228 543 человека, 191 014 из них — крымские татары (более 47 тыс. семей). С каждого третьего взрослого татарина взяли подписку о том, что он ознакомился с постановлением. За побег с места спецпоселения грозил срок 20 лет каторжных работ, как за уголовное преступление. Их соплеменники, сражавшиеся в частях Красной Армии (ок. 10 тыс.), также были подвергнуты депортации после демобилизации и возвращения с фронта домой, в Крым. Выслали и тех татар, которые, пересидев оккупацию полуострова в тылу советских фронтов, вернулся к родным очагам к 18 мая 1944 г.

Значительное число переселенцев, истощённых войной и послевоенной катастрофой, погибло в дороге, в местах высылки от голода и болезней в первые годы изгнания. Число погибших в этот период от 15 до 25 % по оценкам различных советских официальных органов.

Знает ли история Второй мировой войны примеры подобного переселения большой общности людей, скреплённых национальными признаками? Да, правительства Великобритании и США приняли подобные меры против подозрительных иностранцев, не дожидаясь их измен в пользу напавшей стороны.

На западном побережье Соединенных Штатов проживали в год Пирл-Харбора 112 тысяч японцев. Решение президента США «О немедленном интернировании японцев в лагеря» было принято уже в начале февраля 1942 года. Японцам в срочном порядке было предписано покинуть свои насиженные места, ограничив ручную кладь «двумя местами на человека». Их направляли в глубь Америки, где были устроены лагеря. В пустыне, на болотах в индейских резервациях были выстроены бараки, окруженные колючей проволокой, и около ста тысяч японцев были в «добровольно-принудительном порядке» размещены в этих концлагерях. Один из тех ссыльных вспоминал: «Из Калифорнии через Техас до концентрационного лагеря в Арканзасе мы добирались добрых четыре дня. В эшелоне кончилось продовольствие, мы были голодны, а когда на станции мы попытались зайти в магазины, нас встретили объявления: «Японцам не продаем». Нас втиснули в вагоны, как скот. От сознания своей беспомощности хотелось плакать...». И после войны западное побережье оставалось для японцев закрытым.

Западная и наша пресса об этой депортации вспоминает крайне редко. А зачем, когда можно всласть поговорить о Крыме, как, например, небезызвестный П.Казарин.

Даже с учетом всей исторической специфики взаимоотношений с российским, а потом с советским государством (если, конечно, вообще вывести за скобки изначальную преступность самой идеи коллективного наказания целого народа) «уровень коллаборационизма» крымских татар не являлся чем-то исключительным по сравнению с «уровнем коллаборационизма» не только в других «национальных окраинах» СССР, но и в чисто русских областях, оккупированных нацистами.

В такой партизанской республике, как Белоруссия, свыше 20 тысяч человек состояли в созданном немцами корпусе «Беларускай Самааховы», и еще 30 тысяч — в «Беларускай краевой абароне». И это не считая 11 белорусских Schutzmannschaft-Bataillonen и прочих полицейских формирований. Эти кадры впоследствии стали основой для формирования целой эсэсовской дивизии — 30. Waffen-Grenadiere Division der SS (белорусская №1). А, например, кадры для 29. Waffen-Grenadiere Division der SS (русская №1) вышли из Русской освободительной народной армии (РОНА), созданной инженером Брониславом Каминским в Локотском округе Брянской области. Что уж на этом фоне говорить о Прибалтике или о Западной Украине с их четырьмя дивизиями Waffen SS. А вот крымских татар хватило всего на одну бригаду, да и та скоро перестала быть «татарской», влившись в «Азербайджанский полк СС». Практически все коллаборационисты ушли из Крыма вместе с немцами, стало быть, под действие Постановления ГКО попадали люди ни в чем повинные. Более того, заметен вклад крымских татар в борьбу с нацизмом. В конце 1942 года крымские татары составляли примерно шестую часть из 2500 действовавших в Крыму «гражданских» партизан. В основном из крымских татар состоял, в частности, Судакский отряд. Сражаясь в рядах советских войск, погибло более 25000 крымских татар — 1/4 тогдашнего взрослого крымскотатарского населения.

Переселение татар из Крыма не заслуживает порицания. Крымские татары, которые лишь при Екатерине II стали мирными хлебопашцами и скотоводами, во время обороны Севастополя в Крымскую войну 1854-1855 гг. пошли на сотрудничество с оккупантами (по сути, совершили акт предательства), но были прощены Николаем I. Спустя столетие почти всё мужское крымско-татарское население призывного возраста дезертировало из действующей армии и практически в такой же численности отправилось на немецкую службу. В первую очередь немцам были сданы без малого все партизанские укрытия. Татарские проводники, хорошо знающие горные тропы, облегчили немцам борьбу с движением сопротивления не покорившихся крымчан. На немецкой службе татары с рвением исполняли карательную работу. Даже при освобождении Крыма Красной Армией отдельные татарские отряды были застигнуты на месте преступления — во время зверских расправ над мирным населением небольших селений (в одном из таких селений уцелела лишь одна жительница, которая забралась в собачью конуру; но от увиденных сцен расправы она повредилась рассудком).

Что было делать с ними? Расстрелять, по законам военного времени, всех, кто служил в татарских батальонах или даже отправить их в лагеря, означало лишить семьи кормильцев. А так как международная обстановка в Черноморском регионе ещё и после войны оставалась напряжённой, то было принято единственно разумное решение — переселить этот ненадёжный этнический элемент. Меньшую по численности греческую общину выселили по другим причинам — осложнилась ситуация в Греции и были определённые риски, связанные с греческой общиной в Крыму.

Но с татарами, определённо, поступили справедливо и в достаточной степени гуманно. Сейчас их в Крыму те же 200 тысяч, как и до войны, и вновь русскоязычному большинству полуострова исходит от них известная опасность, читайте прессу.

Когда смирились, стали составными частями государства российского царство волжских булгар и Астрахань, Сибирь, подконтрольная орде хана Кучума, призраком новой Золотой Орды поднялся Крым. Низкий уровень развития экономики стимулировал военные набеги на соседей, захват добычи и пленных, большая часть которых продавалась в Турцию. Работорговля была основной статьёй дохода Крымского ханства. По словам польского дипломата М.Броневского, посетившего Крым в 1578 году, знатные татары "имеют свои поля, обрабатываемые пленными..., которых у них очень много и с которыми они обращаются как со скотом... [Местные] греки христиане, работают и возделывают поля как невольники... В городах не многие занимаются торговлею; еще реже рукодельями или ремеслами; и все почти купцы или ремесленники, там находящиеся, или христианские невольники... люди самые ничтожные и бедные".

Крымчаки, вассалы турецких султанов, что ни год, два века опустошали Русь, требовали дани, брали у Москвы откуп за отказ от набега, уводили несметные толпы пленников через Перекоп в Крым и далее — на невольничьи рынки Востока. Современник, на чьих глазах прогнали на юг, через причерноморскую степь, толпы живых трофеев, задавался вопросом, остались ли в северной стране ещё люди после одного из таких набегов. В 1571 году очередной из ханов Гиреев сжёг дотла Москву. С тех пор, чтобы преградить путь небольшой, мобильной орде (тысяч 50 конников), каждую весну Москва выдвигала за Оку, в степь, по всем возможным направлениям полки 200-тысячной рати, а в лесном тылу обновляла засечную полосу длиной в сотни километров. Эти меры до дна истощали казну государства, давая минимальный эффект, так как летучие тумены крымчаков находили лазейки в обороне русских.

Русская земля теряла способных рожать женщин и молодых мужчин, годных носить оружие, пахать и производить материальные ценности. Их в первую очередь брали на аркан, причём, «предпочтение» делалось молодым, нерожавшим девицам. До Бахчисарая добегали связанные верёвкой вслед за удачливым всадником самые выносливые, один пленник или пленница из десяти. Но и они с лихвой покрывали расходы на набег. «Отборный товар» везли в Стамбул. Юных дев, выживших после тысячекилометрового гона через безводные степи, разбирали добытчики. Есть описание невольничьего рынка в Карасубазаре (теперь Белогорске) мусульманинином Челеби: "Удивителен этот злосчастный базар... Продавцы ясыра [т.е. пленных] сверх меры немилосердны. Кто не видел этого базара, тот не видел ничего на свете. Мать отрывают там от сына и дочери, сына от отца и брата и продают их среди стенаний, криков о помощи, рыданий и плача". В другом месте он говорит: "Народ татарский — народ безжалостный". Венецианские посланники XVI века писали, что вся прислуга Константинополя, и у турок, и у местных христиан, состояла из русских рабов и рабынь. Венеция и Франция, перекупая живой товар на рынках Леванта, употребляли русских рабов на военных галерах, как гребцов колодников.

Полонянки занимали место в ряду жён правоверных и рожали им татарчат, которые, достигнув совершеннолетия, садились в отцовское седло и скакали тайными путями через Перекоп на север за новыми полонянками, своими ровесницами и единокровными сёстрами. Историки уверены, за века ежегодных почти разорений и грабежей Руси крымчаками страна лишилась от трёх до пяти миллионов наиболее активного населения, воспроизводителей народа. К Веку Екатерины от них могли бы назвать себя русскими порядка 10 миллионов потомков, но несчастные пленницы и дети их, и внуки, и правнуки рожали неумолимых врагов прародины и этому, казалось, не будет конца, так как за спиной последних наследников Батыя с 1475 года стояла могущественнейшая Порта, остановившая в южном направлении самого Петра Великого, победителя Карла XII.

У нас, русских, есть поговорка: как аукнется, так и откликнется. Казалось бы, кровавые «ауканья» крымских татар на протяжение более трёх веков, должны были «откликаться» неоднократно в походах русских по завоеванию полуострова, начатые при Анне Иоанновне и законченные Екатериной II к 1783 году. Но, странное дело, когда ещё живы были дети и внуки тех, кто познал на себе петлю татарского аркана, подданные Гиреев не подверглись со стороны мстителей особым жестокостям, кроме тех, которые неизбежно сопутствуют военным действиям. Переселения из Крыма в Турцию больших масс мусульманского населения, после «замирения» стамбульских вассалов, было продиктовано чаще всего нежеланием гордых хозяев «региональной супердержавы» (так теперь, бывает, называют фантомную тень ханства нынешние возвращенцы из мест депортации) жить в подчинении у «неверных».

Хотя чиновники-христиане покидающих родину не удерживали, в расчёте заселить приобретённые земли единоверцами с Балкан и своими, но и не гнали.

Гром грянул тогда, когда память о татарских набегах от Перекопа стала достоянием школьных учебников истории и специальных работ; когда Империя сменила белый цвет на красный, когда немецкая династия с русской фамилией передала абсолютную власть над отрекшимся от православного бога народом (более советским чем русским) безродной «династии» Политбюро; когда страной самовластно распоряжался уже не русский немец, а чистокровный грузин. По моему мнению, у него и его ближнего помощника (тоже грузина), не было достаточно оснований наказывать изгнанием целый народ, тем более, героев-фронтовиков, детей и женщин. Но потомки степных хищников подверглись тяжёлому, массовому наказанию...

Попробуй после этого не верить в историческое возмездие, как в реальность, установленную таинственным Провидением!

Вызывает сочувствие или, наоборот, злорадство приставшее к евреям определение гонимый народ. Не стану разбирать, сколько в этом определении истины, сколько лукавого расчёта на сострадание с последующим получением компенсации. Известно, чаще подают тем, кто способен более умело прибедняться. Из своей промежуточной родины — Палестины — евреи изгонялись не чаще и не более масштабно, чем другие малые народы древности и средневековья, подвергшиеся завоеваниям. Их уникальное рассеяние (разве что с рассеянием цыган сравнимое) — это явление не изгнания, а самоизгнания, разбегания по злачным местам: лучше там, где мы есть, ещё лучше — где нас много. Древний, времён Симона Бар-Кохбы лозунг «Умрём, но не сдадимся» мудрые дети Сиона, оставшиеся в живых, заменили на менее героический, но более практический «Сбежим и размножимся». Притом, мало кому новое место обитания становилось родиной в обычном понятии. Отечеством становился кагал. Верховным судьёй, правителем, светским и религиозным, хозяином душ, обладающим абсолютной властью, — раввин (это не священник, а авторитет — толкователь Талмуда). Основной закон кагала — 613 предписаний и запретов. Реальное неравенство смягчалось благотворительностью. Особенности религии, многовековой опыт выживания в неблагоприятных условиях под чужеземной властью позволили евреям в рассеянии определить правильный стиль поведения на чужбине: быть не в тягость хозяевам, а развивать собственную деятельность для их ощутимой пользы — в первую очередь для экономики страны проживания, для её финансового благополучия. Если евреи удовлетворительно выполняли эту задачу, власти титульной нации вынуждены были с ними мириться, пока в общественном мнении не перевешивала религиозная или расовая нетерпимость. Очень мудрое поведение мигрантов! Именно оно, с неукоснительным следованием Талмуду, позволило древнему народу выжить в исторических катаклизмах. И более того, на местах оседлости войти в теневую власть, ибо власть денег — наиболее реальна и крепка. Оттеним его поведением другой кровной общности, цыган, мало полезных, даже чаще вредных, создающих большие проблемы для инородного окружения (например, в новой России, — открытая торговля наркотиками). Никакие цыганские театры эти явления не компенсируют.

Да, евреи то здесь, то там временами (отнюдь не везде и всегда) были гонимы, но не как народ в непрерывном, превентивном гонении, а как отдельные общины иудеев, периодические изгоняемые с насиженных мест по тем или иным причинам, чаще всего по религиозным (в христианских странах). Другие общины, сложившиеся, например, в исламском мире, как правило, не изгонялись (мусульманам дела не было до распятия Христа). Тем не менее, выходцы из них «рассеивались», если находили «землю обетованную», комфортную «нишу». Но в наше время мировое еврейство всеми силами (а сил немало), всеми способами (а способы разнообразны, изощрённы) культивируют миф о двухтысычелетнем гонимом народе (вариант: гонимом племени) всеми, кроме янки, и всегда-непрерывно.

(Sic!: В этом разделе статьи я не рассматриваю Холокост! Это жуткое явление, абсолютно ничем не оправдываемое, много шире понятия изгнания этнической или конфессиональной общности с территории проживания. И описано кровью. Ибо людей в первую очередь массово, сотнями тысяч, изгоняли из жизни, это было главной целью гонителей. Случилось такое в новой истории однажды, при небывалом кризисе самого времени и человеческой элиты (европейцев) в нём, в одной стране и на территориях, оккупированных её службами, при фашистском режиме. Насколько мне известно, Холокост практически не затронул евреев в ряде фашистских стран, союзников Германии, в частности, в Италии и Болгарии. В настоящей статье речь идёт о страданиях якобы вечных беженцев, о «гонимых» чуть ли не на генном уровне).

Конечно, если сложить периоды всех гонений каждого отдельного кагала, то получится внушительная цепочка лет — много длинней, чем вся история еврейства в христианскую эру. Тогда не возразишь, действительно гонимое племя. Хотя такой математический (вернее, арифметический) способ определения длительности какого-либо однотипного явления не отражает действительности, приму в рабочей версии, что евреи — гонимый народ. Тем более, что противоположное мнение, предвижу, вызовёт вал комментариев, обвиняющих меня в предвзятости. Меня уже обвиняли, что своей позицией в этом вопросе я как бы выгораживаю своих соотечественников, виновных прямо-таки в египетских преступлениях против еврейского населения империи и СССР: сначала дальше черты оседлости не пускали, потом из страны не выпускали; а ещё еврейские погромы. Насчёт вины решительно возражу: во-первых, при империи никаких изгнаний не было. В известное время еврейские погромы прокатились по территориям, населённым поляками, литовцами, белыми и малыми руссами. Собственно в России (в Великороссии) погромов было много меньше. Громили и растаскивали, в основном, имущество иудеев. Тем не менее, Александр III отдал приказ стрелять в погромщиков. А чтобы приглушить соблазн повтора, провёл черту оседлости. Большевистская власть эту черту ликвидировала, более того, предоставила «еврейским самостийникам» девственную практически территорию на благодатном Дальнем Востоке для «рассеяния» площадью 36 тыс. кв. км, что в 2,6 раз больше территории, подаренной Западом своим излюбленным чадам под Израиль. У Запада появились мотивы для такой любви. Немалую роль сыграло чувство вины за действительные гонения этого племени.

Если есть Бог, к нему вопрос: за какие грехи все эти наказания? Но это как раз тот случай, когда грехи описаны в Боговдохновенной книге, которую подделкой назвать и самый отпетый атеист не решится.

3,5 тысячелетия тому назад израильская (еврейская) волна кочевников-бедуинов из глубин Аравии выплеснулась на земледельческие области Палестины. Пришельцы поклонялись богу-воителю племени иудеев Ягве, который превзошёл жестокостью самого Молоха, ибо насыщался не отдельными человеческими жертвами, а целыми народами. «Богоизбранный народ» начал свою описанную в Библии историю истребительной войной с аборигенами цветущих тогда земель вокруг Мёртвого моря. Причём, поголовно уничтожались не только люди в разрушаемых до основания городах и селениях, как в Иерихоне, но «побивалось всё дышащее» (Иис. Нав., гл.11, ст.11), т.е. домашний скот. Не правда ли, знакомый почерк? — Чингиз-хан в Средней Азии. Уже овладев страной, подавив последние очаги сопротивления, израильтяне продолжали невероятные по бессмысленной жестокости захваты и избиения мирных жителей. Отличился особым садизмом «любимец божий» царь Давид, который вывел из аммонитского г.Раввы всех жителей и «положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их их в обжигательные печи (подчёркнуто мной. — С.С.). Так он поступил со всеми городами аммонитскими» (2 Царств, гл.12 ст.31). Древнему миру гуманность была не свойственна. Однако жестокость иудеев ни в какое сравнение не идёт, например, с бесчувственностью ассирийцев или кровожадностью хеттов. Царь Навуходоносор — просто любопытный к чужой боли несмышлёныш по сравнению с царём Давидом.

Слышу за спиной нетерпеливое сопение комментатора. «Что вам, любезный? Чем недовольны?» — «О русских расскажите, писака! — мне в ответ. — А то всё о крымских татарах да о евреях». — «Весьма кстати ваше замечание, мой критик. И у моих соотечественников, следовательно, у меня самого, рыльце в пушку. Весь ХХ век, едва успевая перевести дыхание, переживаем историческое возмездие. Извольте выслушать моё мнение».

Думающие свидетели национальной и государственной катастрофы России начала ХХ века поражались, как быстро, практически мгновенно, русский человек отрёкся от вековых ценностей, на которых держалось единство государства и общества, — от религиозных верований 36 поколений предков, от благих патриархальных устоев семьи и мiра, который охватывал большинство населения страны и который, в целом, сопротивлялся аморальным новшествам Запада, опасным для православно-христианской нравственности. Получив возможность относительно гуманно расстаться с изжившим себя самодержавием, отрёкся от него жестоко, язычески — жертвоприношением детской кровью. Отрекся от империи, как единственной конструкции, способной обеспечивать устойчивость огромной державы на дороге времени (союз автономий, даже бумажных, с национальными границами, — это хрупкая, обречённая на разрушение конструкция). Притом, не один названный, а каждый акт отречения сопровождался потоками крови, разрушениями до основания материальных объектов, забвением духовных ценностей ради призраков мёртворождённого учения. Я здесь не ставлю задачи детального анализа этого явления, которое можно оценить как массовое самоубийство тела и души. Здесь констатируется сам факт, с некоторыми попутными выводами.

Русский человек охотно повёлся на примитивные обещания новых пророков, умелых соблазнителей. Георгиевский кавалер Василий Скорых, обвинявший во всех грехах, во всех преступлениях против его Отечества инородцев, стал постепенно убеждаться в том, что за ужасы революции, кроме комиссаров-евреев и прочих «интернационалистов», в первую очередь в ответе во много раз превосходящие их количественно русские люди, составившие им преступную компанию.

За границей да и у нас, благодаря нашим писателям, преобладает мнение о русских, как о рабской массе, покорной начальству, вообще, сильной руке. Ошибочное мнение. Уже революции начала ХХ века и Гражданская война его опровергли. Веками в простонародной стихии тон настроениям задавали стеньки-разины по призванию, беглые холопы и разбойники, каторжники и ссыльные, ушкуйники, бродяги и казаки, старообрядцы разного толка, другие сектанты, вольница. Бунтарство и непокорность власти, стихийные антидержавные настроения входили в кровь поколений. Сказочно грезилась, представлялась наибольшим благом вольная жизнь, без несения повинностей, без солдатчины и налогов, с уравниловкой, в сытости и тепле, с правом на самосуд и грабёж богатых. Настроения постоянно подогревалось пропагандой политических поселенцев в последние десятилетия перед революцией. Они умело играли на душевных струнах мужичка, даже на животной любви к народному, доброму царю-батюшке. Не конкретному, а царю как идеи. А девять же из десяти наших «просвещённых» рабочих были теми же мужичками. Вовсе не «красными». Это были «зелёные», люди «безначальные». От русскости своей, от православия они легко отказывались в пользу «мирового тарнацинала». Им лукаво обещали: погодите малость, победит всемирная революция, и государство отомрёт; заживёте, не зная начальства, поборов, себе в радость, словно в Беловодье. Только помогите нам, народным заступникам, берите ружья, стреляйте в эксплуататоров! Так в тёмные массы стал проникать народный большевизм, мало чем отличный от обыкновенного анархизма. Государственная конструкция была далеко не идеальной, но требовала не уничтожения, а перестройки по обдуманному, при каждом практическом шаге проверяемому плану. Её разрушители и Богу вызов бросили, обещая устроить рай на земле, ещё при жизни тех, кто пойдёт за ними. Печально, но факт: русские люди на поверку чаще оказываются православными по обряду, чем по внутреннему содержанию. Они легко соблазнились заменой веры в Христа на псевдорелигиозную веру в коммунизм. Среди них стали появляться яростные и энергичные фанатики-богоборцы, мученики ложной идеи, склонные к уголовщине, разврату, кощунствам и богохульству. Истинно верующим осталось только молиться за своё и заблудших душ спасение.

Дочь процитированного выше Георгиевского кавалера, героя Геок-Тепе, сама большевичка, поясняла растерянному отцу, убеждённому монархисту: «Твои православные легко предают Бога. Это им выгодно. Ибо, раз Бог упразднён, то всё дозволено — грабить награбленное, вырывать из Священного Писания листы на самокрутки, устраивать самосуды, материться при детях и женщинах, отнимать жизнь у ближнего лишь за то, что он думает иначе». По сути, произошло кровавое отречение русского народа от самого себя, ибо новый мир, который предстояло построить уцелевшим, ни на что прежнее похожим быть не мог. И не стал. И не надо обманывать себя, что Россия возрождается. Строится новая, третья по счёту страна, теперь с названием Российская Федерация, назвавшая себя правопреемницей того, что было до неё на территории на пятую часть большей. Построится ли?

Почти весь век платила страна судьбами и жизнями за то отречение. Историческое возмездие в отношении её длится по сей день. Измерять его можно в разных показателях. Рассмотрим один.

В начале царствования Николая II в России насчитывалось 122 миллиона жителей. Почти двадцать лет спустя население увеличилось до 182 миллионов. В 1939 году, т. е. через 26 лет, дирижеры переписки населения в СССР смущенно поднесли очам товарища Сталина поразившую его цифирь — 170,6 миллионов. Меньшую показать было опасно для «ближних бояр». Вождю поспешили объяснить, что царские 182 миллиона душ — это жители всей империи, с территориями, не вошедшими в СССР (Финляндия, Царство Польское, др.). В границах же СССР тогда, до 1913 г., проживало всего 159,2 миллионов подданных Николая Кровавого. Это объяснение высочайшую тревогу за будущее не уняло. Если на этом пространстве прирост народонаселения составляет более двух миллионов человек в год, пусть два, то на 22 году рабоче-крестьянской власти должно насчитываться за 210 миллионов советских людей. За вычетом павших в «империалистическую» и «гражданку», белой сволочи и их прихвостней, бежавших за кордоны, по малому счету, должно быть никак не меньше 200 миллионов строителей социализма. А тут тебе 170,6! Где еще 30?!

Пока товарищ Сталин ломает себе голову над этим вопросом, обратимся к другой статистике. В первые годы власти большевиков, только при жизни Ленина, ими было уничтожено, изгнано из страны 2,5 млн. дворян (почти все «служилое сословие»); другие потери в тысячах человек: духовенства — 300, купечества и интеллигенции — по 360, чиновников — 600, офицеров — более 200, верных присяге нижних чинов — 260, наиболее квалифицированных рабочих (вспомним восстание в Ижевске) — 200. Итого около 5 миллионов. Далее, было разграблено и разгромлено 16 млн. крестьянских хозяйств с населением 80 млн. человек. Разорены 637 монастырей (а это крепкие хозяйства, питающие больницы и приюты, и сами — богадельни). Ужасны были потери среди казачества, обреченного на исчезновение приказами Троцкого и Свердлова безжалостно расстреливать богатых казаков (бедность в станицах — экзотика!) и всех, у кого найдут оружие (безоружный казак? Не нонсенс ли?). А потом был апокалипсис коллективизации и ягодо-ежовско-бериевских «прополок» под Мудрым Руководством, когда только офицеров РККА сгинуло более 40 тысяч из 80-тысячного красного офицерского корпуса. Накануне Великой Отечественной войны!!!

Добавим сюда, что Советский Союз, победив фашистскую Германию, не досчитался около 30 миллионов своих граждан. При развале единой страны в 1991 году, более 20 миллионов соотечественников кремлёвские раскольники оставили за новыми рубежами — практически безвозвратные потери для нынешней РФ. Порядка 130 миллионов граждан СССР осталось на своих этнических территориях, превратившихся в суверенные державы, в том числе 50 миллионов украинцев и белорусов.

Как-то попались на глаза опубликованные расчёты, по которым, при мирном развитии государственности на шестой части земной суши, когда-то именуемой последовательно Российской империей и СССР, сегодня проживало бы за 400 миллионов человек. Отнимем потери ВОВ. Сегодня нас в России 140 миллионов населения. Произведите простые арифметические расчёты и вам откроется в «цифрах душ» историческое возмездие за то самоотречение, о котором я рассказал в последнем разделе настоящей статьи.