Сергей Кургинян. Исторический процесс — ВЗГЛЯД

Глобальные мысли по поводу эфира и попавшего в него действа после монтажа — выскажу позже, сейчас хотелось бы поговорить о технической стороне дела, изнанке, так сказать, которая немало волнует товарищей и вызывает живой интерес у зрителей.

Также постараюсь напрячь память и максимально подробно описать, указывая минуты эфира, что где и как было вырезано. Надеюсь вспомнить побольше, но все-таки мозги были сильно затуманены возмущением и праведным гневом, бурлившим во время съемки. Тут монитор и телевизор хочется разбить от ярости при просмотре, а я это все вживую видела, о чем тут говорить. Прошу это тоже учесть.

Начну издалека. Я принимала участие в съемках двух передач, 11-ой, с Чубайсом и Авеном, и 12-ой. Так вот, хотелось бы сразу отчитаться по некоторым моментам обеих съемок, в принципе, разницы большой не было.

В съемках большей частью принимают участие "профессиональная" массовка, которая и ходит на все телешоу. Это люди с сайтов massovka.ru и подобных, они записываются на съемки и приходят за денежку. Суммы не заоблачные, рублей 300 — 500 за передачу. Может быть, кто-то из участников и записывается на съемки конкретно их интересующих программ, не знаю. От клуба "Суть времени" записалось и пришло около 20-30 человек, что на одну, что на другую съемку, включая вашу покорную слугу. По всей видимости, это и была квота клуба. Мы, естественно, шли за идею))

Рассаживали нас большей частью за спиной Кургиняна, малую часть сажали за Сванидзе. Зачем — не знаю. Но, как правило, первый ряд за Кургиняном — это члены клуба, то есть группа поддержки.

Аплодисменты заранее оговариваются, то есть, на крайнее место на трибуне, которое не снимает оператор, садится помреж, и дает старт своими аплодисментами массовке. Когда она захлопала — повторяем за ней и мы. На съемке 12-ой передачи аж два помрежа сели, чтобы командовать)) Что из этого получилось — напишу далее.

Рассаживали по залу по рядам по полу, возрасту, яркости одежды, росту и так далее. Чтобы угодить всем операторам, как выразилась помреж. Иногда получалось))

Лирическое отступление: все-таки, это не мир тесен, а слой тонок)) Встретила на 11-ой передаче знакомого из мототусовки, которого не видела примерно год — он там оператором был. Здрасьте, рада видеть, знакомые все лица. Как выяснилось, он весьма и весьма интересуется личностью Кургиняна, задавал потом много вопросов про клуб и про все-все-все, так что наших рядов прибыло!

Не суть, далее про рассадку. Мобильники выключаются все, даже на вибровызов не поставишь, просекут мигом, так как идут помехи от сотовой сети в звуковой технике (как мне рассказал оператор знакомый), штраф за звонок в студии — 3000 руб., так что ну его нафиг. Диктофон тоже не включишь, так как идет запись в микрофоны, слышно говорящих плохо, это не телеэфир, микрофоны громкости голосу особо не дают. Качество, короче, будет поганое. Ну и опять же, о чем говорил СЕК (Сергей Ервандович Кургинян) — действовать надо по правилам, а подобная нечестность бросит тень на клуб, потому и не стала я делать ничего подобного, и другим не советую.

Холодно в студии, весьма. Плюс меганеудобные банкетки, пятая точка, пардон, затекает так, что выть хочется через полчаса)) Как люди это постоянно терпят, не знаю.

Ходят слухи, уж не знаю откуда они, что СЕК и Сванидзе на съемках чуть ли не "вась-вась" и "мить-мит", "здравствуй, дорогой". Ничего подобного не было и, как мне кажется, быть не могло. Здороваются корректно противники, добрый день — и все. Ни улыбочек, ни смешков, ни разговоров больше не было никаких за две съемки.

Более того, разница в поведении участников видна невооруженным и непредвзятым глазом. Заходит Сванидзе в студию, качает головой (не понятно, то ли из-за болезни, то ли так приветствует), и идет к себе за трибуну. Свидетели, как правило, уже сидят за скамейками, они приходят и рассаживаются первыми. Входит СЕК — всем улыбнется, поздоровается, поклонится каждой трибуне со зрителями, вежливо поздоровается с трибуной противников. Входит — как облаком энергетики позитивной окутывает, вот такое у меня было ощущение. И не только у меня, соседи по трибуне подтвердили))

В перерывах между раундами (выход на рекламу) СЕК со Сванидзе не общался ни разу за две передачи. На 12-ой передаче накал был такой, что СЕК просто уходил из студии за камеры. На 11-ой передаче он уходил за скамейку свидетелей и за экраны и просто ходил там, а тут вот так. Более того, когда после второй рекламы слово было предоставлено Сванидзе, и он начал свой монолог, СЕК походил-походил за своей трибуной, махнул рукой и сел на скамейку к своим свидетелям, прикрыл глаза и как будто даже не слушал, что вещает Карлыч. Честно, стало неприятно, что до такого дело доходит, нервы-то не казенные. Представляю, сколько же надо сил и нервов, чтобы быть на такой "трибуне" и защищать то, что надо защищать.

Лирическое отступление: почти год назад, 19 февраля 2011 года ходила я на встречу ОНСБ Лекса Кравесткого (lex-kravetski), встреча состоялась в ЭТЦ, и СЕК вышел нас поприветствовать и познакомиться на правах хозяина помещения, и ответить на вопросы зала. Ну и говорил почти 2 часа, ага)) А мы слушали, разинув рты. И вот, я задала вопрос из зала, когда дошла до меня очередь, вопрос следующий: как Вам хватило сил и терпения вести диалог в Суде Времени со Сванидзе и Млечиным? Ответ — здесь, на 1:31:40. И он меня поразил, хотя, я примерно так и думала. Если не я — то кто?

Никакого голосования на съемках, естественно не было. Закадровый голос не говорил ничего про итоги, старт или что-то еще связанное с голосованием, соответственно зрители не голосовали. Только дискуссия и только запись. Причем запись идет в воскресенье, эфир — в ближайшую среду.

Опять же, напомню, я не претендую ни на какое восстановление полной картины происходившего, ибо мозги бурлили и кипели от злости и праведного гнева. Поэтому, не всю аргументацию я запомнила, не все могу восстановить поминутно, не все вырезанные фрагменты я вообще помню. Да и восприятие субъективное. Что видела — то и спою)) Как там говорится — врет, как очевидец))

В самом начале записи, перед командой мотор, Проханов сказал СЕКу, глядя на скамью Сванидзе — оппа, смотрите, прямо Нюрнбергская скамья собралась. Услышали и запомнили, о чем и не преминули напомнить далее, на что Проханов и сьюморил про пельмени.

07:10 — речь Сванидзе про авантюристов-большевиков — вырезан фрагмент о том, что никто кроме большевиков не мог взять власть в тот момент, что большевики были единственной реальной силой и что-то про Ленина, не помню точно. Комментарии за кадром — Бортко возмущался про большевиков "авантюристов" и спрашивал, что же привело к этому бардаку.

09:14 — за кадром комментарии Бортко и Проханова, возмущающихся, что большевиков назвали Временным правительством.

14:19 — вырезана жаркая полемика на тему того, что создал Ленин. Честно, тут плохо помню в чем было дело и с чего началось, запомнилась фраза Проханова, вызвавшая истерику на скамье Сванидзе — "если бы не пришел Ленин, то вся бы эта скамья (показывает на свидетелей Сванидзе) сидела бы в черте оседлости". Вот тут далее начался ответ на это Ципко, ругань и балаган. Так же, в результате этой полемики встал и выступил Владимир Бортко с обращением к залу. Примерно цитирую: "ребята, опомнитесь, речь же идет о вашей истории, о ваших родственниках, о вашем будущем. Забудьте вы про деньги, которые вам платят, чтобы вы хлопали, будьте же людьми, поддержите тех, чья позиция вам действительно близка". И вот тут началось уже нечто. Зал плюнул на команды помрежей и, по крайней мере трибуна СЕКа, пошел в разнос)). Блестящее эмоциональное выступление Бортко вырезали.

15:45 — при выступлении Дмитриева Бортко все время спрашивал — это вообще кто? Откуда он, что он несет?

21:35 — вырезан фрагмент ответа СЕКа на заявление Пивоварова, что тот не понимает его языка. СЕК ответил, что может говорить на любом экономическом языке, от Адама Смита и перечислил все варианты. Ни один Пивоварова не устроил.

Далее, вырезано следующее продолжение диалога:

СЕК: Энгельс предсказал Мировую войну?

Пивоваров: Да миллион людей предсказал, кроме Энгельса…

СЕК: Назовите их.

Сванидзе: Весь миллион?

СЕК: Да.

44:45 — вырезана часть монолога Сванидзе, это тут СЕК махнул рукой и ушел на скамейку своих свидетелей.

52:29 — СЕК передал слово Бортко. Вырезан шикарный монолог Бортко про современный капитализм.

Осталось начало — "Что касается, будет социализм...» и конец монолога "Чтобы человечество могло жить элементарно". Между этими фразами Бортко говорил следующее (передаю суть): вырублено столько-то процентов лесов в мире, столько-то воды не хватает, не хватает ресурсов для достойной жизни всех людей на Земле, так как капитализм высасывает эти ресурсы, чтобы обеспечить потребление своим "избранным", и скоро этих ресурсов просто не будет. Это рак на теле нашей планеты, и только социалистическая модел экономики может обеспечить достойное потребление без потреблядства и без выкачивания добра от одних в пользу других.

между 58:20 и 58:25 вырезан монолог СЕКа про страсть, любовь и красный проект, как шанс для всего человечества, про историческое и метафизическое значение 1917-го года.

01:10 — с начала монолога Кургиняна, когда он задавал вопрос своим свидетелям и произошла стычка со Сванидзе. Вот я сейчас изо всех сил пытаюсь вспомнить, с чего фактически она началась, с какого момента и сути обсуждения, но не помню. Надеюсь, меня поправят другие участники съемки, у которых оказалось лучше с памятью. Помню только, что где-то в момент этой полемики со Сванидзе произошло следующее: Кургинян что-то говорил, Сванидзе подошел к нему, то есть они оказались в центре зала друг напротив друга. Кургинян очень эмоционально, но корректно что-то объяснял Карлычу и стал показывать на него пальцем. Тот заорал, как истеричная баба "убери пальцы, не надо в меня тыкать, это что за хамство" и так далее.

В итоге СЕК отошел чуть-чуть назад, но продолжил свою речь.

Что именно Сванидзе так спровоцировало — не знаю точно, я сидела четко за спиной Кургиняна и толком не видела действия СЕКа и дистанцию до Карлыча, только слышала реакцию. Вырезали.

01:25:55 Эх, заглушили ответ Бортко на ложь Сванидзе про Блока. Владимир Владимирович встал и опять обратился к залу: "Ребята, вы придете сейчас домой, откройте интернет и посмотрите, от чего умер Блок. И вы убедитесь, что вам опять врут, причем нагло и топорно!"

Уф, ну, я что вспомнила — то вспомнила. Прошу поправлять меня, если кто-то что-то вспомнил еще.

От себя добавлю, что атмосфера в зале ближе к концу записи накалилась неимоверно. Когда Ципко рассказывал про несунов с ведрами на трибуне Сванидзе пожилой мужчина начал возмущаться, когда Сванидзе выступал с последним монологом, где про импотенцию, молодой человек в синем свитере, прямо за трибуной Кургиняна просто в голос уже просил прекратить врать и передергивать. Так же многие с трибун комментировали слова либерастов, стоял уже просто гул в момент их речей.

Да, запах беды близко. Векторы идут к одной точке, и, что самое страшное, точка невозврата как по мировым процессам, так и по процессам в нашей стране пройдена. Надо ли расшифровывать, что я имею ввиду, или и так все понятно?

И что выдает наша интеллигенция на все угрозы? Эх, как же СЕК прав, ничего, кроме ритуального гула и воя про советское прошлое и плясок на костях. Ну еще выдает смешные попытки объяснить происходящее сейчас из серии "за что заплатили — так и объясняю".

Где пересмотры основных позиций? Где новые гуманистические стандарты? Где идеи? Где голос поколения будущих безработных? Где голос "совестей нации"? Где новые экономические теории, пусть даже на либеральном базисе, хрен с ним, лишь бы можно было бы дискутировать? Где ответ на угрозы и вызовы страха и голода — ГДЕ?

В рифму хочется ответить, вот честное слово. Это и есть современная импотенция, основанная на тепле, в котором находится собственная задница.

Было бы смешно, если б не было так грустно.

Напоследок приведу графики голосования с eot.su.

* * *

Возмездие

Пролог

Жизнь — без начала и конца.

Нас всех подстерегает случай.

Над нами — сумрак неминучий,

Иль ясность божьего лица.

Но ты, художник, твердо веруй

В начала и концы. Ты знай,

Где стерегут нас ад и рай.

Тебе дано бесстрастной мерой

Измерить всё, что видишь ты.

Твой взгляд — да будет тверд и ясен.

Сотри случайные черты —

И ты увидишь: мир прекрасен.

Познай, где свет, — поймешь, где тьма.

Пускай же всё пройдет неспешно,

Что в мире свято, что в нем грешно,

Сквозь жар души, сквозь хлад ума.

Так Зигфрид правит меч над горном:

То в красный уголь обратит,

То быстро в воду погрузит —

И зашипит, и станет черным

Любимцу вверенный клинок...

Удар — он блещет, Нотунг верный,

И Миме, карлик лицемерный,

В смятеньи падает у ног!

Кто меч скует? — Не знавший страха.

А я беспомощен и слаб,

Как все, как вы, — лишь умный раб,

Из глины созданный и праха, -

И мир — он страшен для меня.

Герой уж не разит свободно, —

Его рука — в руке народной,

Стоит над миром столб огня,

И в каждом сердце, в мысли каждой -

Свой произвол и свой закон...

Над всей Европою дракон,

Разинув пасть, томится жаждой...

Кто нанесет ему удар?..

Не ведаем: над нашим станом,

Как встарь, повита даль туманом,

И пахнет гарью. Там — пожар.

Но песня — песнью всё пребудет,

В толпе всё кто-нибудь поет.

Вот — голову его на блюде

Царю плясунья подает;

Там — он на эшафоте черном

Слагает голову свою;

Здесь — именем клеймят позорным

Его стихи... И я пою, —

Но не за вами суд последний,

Не вам замкнуть мои уста!..

Пусть церковь темная пуста,

Пусть пастырь спит; я до обедни

Пройду росистую межу,

Ключ ржавый поверну в затворе

И в алом от зари притворе

Свою обедню отслужу.

Ты, поразившая Денницу,

Благослови на здешний путь!

Позволь хоть малую страницу

Из книги жизни повернуть.

Дай мне неспешно и нелживо

Поведать пред Лицом Твоим

О том, что мы в себе таим,

О том, что в здешнем мире живо,

О том, как зреет гнев в сердцах,

И с гневом — юность и свобода,

Как в каждом дышит дух народа.

Сыны отражены в отцах:

Коротенький обрывок рода —

Два-три звена, — и уж ясны

Заветы темной старины:

Созрела новая порода, -

Угль превращается в алмаз.

Он, под киркой трудолюбивой,

Восстав из недр неторопливо,

Предстанет — миру напоказ!

Так бей, не знай отдохновенья,

Пусть жила жизни глубока:

Алмаз горит издалека -

Дроби, мой гневный ямб, каменья!

Первая глава

Век девятнадцатый, железный,

Воистину жестокий век!

Тобою в мрак ночной, беззвездный

Беспечный брошен человек!

В ночь умозрительных понятий,

Матерьялистских малых дел,

Бессильных жалоб и проклятий

Бескровных душ и слабых тел!

С тобой пришли чуме на смену

Нейрастения, скука, сплин,

Век расшибанья лбов о стену

Экономических доктрин,

Конгрессов, банков, федераций,

Застольных спичей, красных слов,

Век акций, рент и облигаций,

И малодейственных умов,

И дарований половинных

(Так справедливей — пополам!),

Век не салонов, а гостиных,

Не Рекамье, — а просто дам...

Век буржуазного богатства

(Растущего незримо зла!).

Под знаком равенства и братства

Здесь зрели темные дела...

А человек? — Он жил безвольно:

Не он — машины, города,

«Жизнь» так бескровно и безбольно

Пытала дух, как никогда...

Но тот, кто двигал, управляя

Марионетками всех стран, -

Тот знал, что делал, насылая

Гуманистический туман:

Там, в сером и гнилом тумане,

Увяла плоть, и дух погас,

И ангел сам священной брани,

Казалось, отлетел от нас:

Там — распри кровные решают

Дипломатическим умом,

Там — пушки новые мешают

Сойтись лицом к лицу с врагом,

Там — вместо храбрости — нахальство,

А вместо подвигов — «психоз»,

И вечно ссорится начальство,

И длинный громоздкой обоз

Воло?чит за собой команда,

Штаб, интендантов, грязь кляня,

Рожком горниста — рог Роланда

И шлем — фуражкой заменя...

Тот век немало проклинали

И не устанут проклинать.

И как избыть его печали?

Он мягко стлал — да жестко спать...

Двадцатый век... Еще бездомней,

Еще страшнее жизни мгла

(Еще чернее и огромней

Тень Люциферова крыла).

Пожары дымные заката