Советская система — шанс для человечества избежать катастрофы?

Частная собственность была упразднена не только как экономический фактор, но и как доминанта человеческого сознания. Алчность и стяжательство стали восприниматься в обществе как уродство; у людей выработалось пренебрежительное отношение к погоне за материальными благами. Утвердились приоритет духовных ценностей и приоритет общественных интересов. Труд стал духовной потребностью, служением стране и народу и потому являлся источником морального удовлетворения и счастья. Нормами жизни стали бескорыстие, готовность пожертвовать своими личными интересами ради общего блага. Эти принципы бытия исповедовали ещё далеко не все, но таких людей было достаточно много, и именно их взгляды определяли общественное сознание.

Вряд ли есть необходимость доказывать, что это была не «коммунистическая пропаганда», а реальность. Ведь и «новомышленцы» не отрицают этого — только интерпретируют по-своему. То, что для человека ориентация на разумные потребности стала нормой, что сознание людей перестало воспринимать частную собственность как естественную закономерность, что в нём исчезло стремление заработать побольше денег, что собственная корысть сделалась для него неправедной и нелегитимной, вызывает у них не восхищение, а осуждение, поскольку не соответствует нормам того мира, который они именуют «цивилизованным».

Действительно, советская система жизненных принципов и ценностей резко контрастировала с той, которая существует в западном мире. Показателен случай, когда из-за этого едва не провалился разведчик Конон Молодый. «Был у меня в Лондоне знакомый, — рассказывал он. — Его истинным несчастьем стали скверные зубы: просто их не на что было лечить. И я однажды, по простоте душевной, сунул ему в карман 15 фунтов, чтобы он пошёл к стоматологу и вылечил особенно болевший зуб. Я сделал «явное не то»: поступил «как простой советский человек». Он был не столько благодарен, сколько удивлён — вот такие глаза. Спросил: «А ты действительно канадец?»

Но иная, чем на Западе, система ценностей вовсе не обязательно означает, что она хуже; она может быть и лучше, более отвечать потребностям развития человечества.

Основополагающие принципы идеологии общества западного типа — приоритет материальных ценностей, алчность, жажда обладания собственностью, эгоизм. Эти установки сознания формируются самой социально-экономической системой капитализма, главной движущей силой которой, как показал ещё Адам Смит, является стремление к извлечению прибыли.

Правда, в последнее время у нас доводится слышать, будто представление, что доминантой современного общества западного типа является жажда материального обогащения, — примитивное и устаревшее. Однако сами западные специалисты свидетельствуют о другом. «Из всех возможных ценностей человеческого общества одна, и только одна является подлинно наивысшей — деньги», — писал в 70-е годы американский социолог Ч.Р. Миллс. В конце 80-х годов западногерманская журналистка М. Денхоф констатировала: «Максимальное увеличение дохода превратилось в высшую цель жизни». В 1995 году на Всемирной встрече в Копенгагене президент Франции Ф. Миттеран с тревогой говорил о реальной опасности «превращения мира во всеохватывающий рынок, где главной целью является получение максимальной прибыли». Даже знаменитый хищник капитализма Дж. Сорос, и тот признаёт: «То, что доселе считалось всего лишь обменным эквивалентом, узурпирует роль фундаментальных категорий жизни».

Американский философ Эрих Фромм назвал идеологические установки общества западного типа «жизнеотрицающими», поскольку они неизбежно вызывают духовную деградацию.

Ещё в XIX веке некоторые учёные, по своим политическим взглядам далёкие от Маркса (например, Г. Торо, Р. Эмерсон), отметили симптомы духовного упадка западного общества, который ведёт к дегуманизации человека. В начале ХХ века духовный кризис капиталистического мира стал уже очевиден. Немецкий историк философии Артур Хюбшнер, рассматривая взгляды мыслителей Западной Европы межвоенного периода (преимущественно далёких от симпатий к коммунизму), пришёл к выводу, что в их оценках перспектив развития общества в его прежнем русле доминировал пессимизм. А некоторые, такие, как французский философ Габриэль Марсель, вообще полагали, что «это не последний час — это час после последнего».

На какое-то время положение изменила Вторая мировая война. Противостояние фашистской агрессии дало значительной части людей капиталистических стран духовный смысл существования, способствовало возрождению гуманистических ценностей бытия. «Мы испытали ощущение свободы, товарищества... даже лёгкости, — вспоминал английский писатель Джон Б. Пристли, — для того, чтобы родиться, нам потребовались бомбы».

Однако ремиссия продолжалась недолго. Существенную роль в углублении духовного кризиса сыграл резкий экономический подъём в странах Запада в послевоенные годы. Он привёл к заметному увеличению разрыва между уровнями материального потребления людей и их духовного развития, что вызвало всеохватывающее распространение потребительской идеологии. Происходило, как отметил французский философ Жак Эллюль, поглощение личности потребительским обществом. И с дальнейшим ростом материальной обеспеченности людей духовная деградация всё более углублялась.

Член Римского клуба писатель Р. Тапарь констатировал: «Современные общества потребления, основанные на ненасытном стремлении обладать всё большим и большим количеством тех благ, которых в сущности никто и не хочет, способствуют формированию ложных ценностей и их насаждению в невиданных доселе масштабах».

Американский экономист Джон К. Гэлбрейт в книге «Экономика и общественная цель» написал: «В прежних работах я доказывал, что качество нашей жизни будет страдать от однобокого акцента на производстве потребительских товаров как социальной цели... Но факты, о которых тогда шла речь, уже вторглись в нашу жизнь, причём с силой, какую я не предвидел». Итальянскому режиссёру Федерико Феллини ту же, по сути, оценку подсказало чутьё художника. В конце 50-х годов он поставил фильм «Сладкая жизнь», в котором передал ощущение, что, как он сам говорил, «эта пышная, роскошная, бездумная карусель неизбежно должна завершиться крахом». Через два десятилетия режиссёр охарактеризовал ситуацию уже так: «Сегодня речь идёт не о каких-то грозных предчувствиях, катастрофа уже разразилась».

В последние годы на первый план вышли экологические и социальные проблемы мира, ставящие под угрозу физическое существование человечества. Однако и хищническое отношение к природе, и безудержное паразитирование ведущих капиталистических государств на остальных странах, обусловливающее чудовищное неравенство в планетарном масштабе, и упорное нежелание богатых стран изменить свою модель потребления — всё это уходит корнями в ложную систему ценностей.

Прошедшая в 1992 году в Рио-де-Жанейро конференция ООН на высшем уровне по окружающей среде и развитию и состоявшийся в 2000 году под флагом ООН Саммит тысячелетия признали необходимым изменение моделей производства и потребления, сложившихся в развитых капиталистических странах. Но ещё в 1974 году группа учёных под руководством М. Месаровича и Э. Пестеля в исследовании «Человечество у поворотного пункта» сделала заключение: избежать катастрофы удастся только в том случае, «если в ценностях и установках человека произойдут фундаментальные изменения». Бесплодность всех призывов в духе конференции в Рио убеждает в справедливости такого вывода.

Какие же установки сознания необходимо утвердить, чтобы у человечества появился шанс на спасение? Западные специалисты размышляют над этим не одно десятилетие.

«Экономика не должна составлять суть жизни, — полагал экономист Э. Шумахер. — Приоритет должен быть за духовной, внутренней культурой человека». «Человек должен быть освобождён от давления насущных экономических проблем», — считал одной из первоочередных задач политик У. Пальме. «Будущее за жизнью — достаточно скромной в материальном отношении, которая позволит утвердить истинно человеческое достоинство каждого гражданина планеты», — высказал убеждение почётный президент Римского клуба А. Кинг. «Нужно, чтобы труд возвеличивал, а не унижал человека», — считал учёный из Массачусетского технологического института Д. Медоуз. В создании условий, способствующих развитию и реализации духовного потенциала человека, видел утверждение истинной свободы Э. Фромм. К организации жизни в духе солидарности призывал один из основателей Римского клуба Аурелио Печчеи.

Суммируя эти и многие другие в том же духе идеи, выдвинутые западными специалистами (к коммунистическому движению, замечу, никоим образом не причастными), можно выделить следующие важнейшие принципы идеологии «оздоровленного мира»:

— приоритет духовных ценностей;

— основным стимулом человеческой деятельности должно стать духовное удовлетворение, а не материальное обогащение, а высшей целью жизни — всестороннее развитие человека;

— человек должен получать радость от служения людям, а не от стяжательства;

— категорическая необходимость — искоренение потребительского отношения к жизни, психологии вещизма; привитие людям ориентации на разумные материальные потребности;

— нужно преодолеть эгоизм, человек должен осознать себя частичкой единого целого — человечества и ощутить ответственность за его будущее.

Если сопоставить эти принципы с теми, которые утверждали строители советского социализма, то легко убедиться, что они если и не полностью идентичны, то в главном весьма близки.

Советская система, спору нет, во многом была ещё далека от совершенства. Тем не менее есть основания полагать, что она именно благодаря принципиальному отличию основных идеологических установок давала шанс на изменение мировой ситуации к лучшему. Вот только один пример.

А. Печчеи полагал жизненно необходимым (и эту точку зрения разделяли и другие авторитетные специалисты), чтобы развитые страны радикально изменили отношения с развивающимися: не паразитировали на последних, а действительно помогали — быть может, иногда даже в ущерб себе — их развитию. Однако сам Печчеи, исходя из опыта западного мира, скептически присовокупил: «Если трезво смотреть на вещи, кажется весьма маловероятным, чтобы в наше время несколько стран, исходя из альтруистических побуждений, добровольно взвалили на свои плечи беспрецедентные экономические обязательства... Да против этого немедленно выступит общественность этих стран». Но ведь именно на тех принципах солидарности, о которых мечтал Печчеи, строил свои отношения с развивающимися странами Советский Союз. Правда, в годы «перестройки» против этого и впрямь выступила общественность — та её часть, которая приняла для себя идеологические установки «цивилизованного» мира.

Уничтожение советской социалистической системы гибельно не только для народов нашей державы, но и для всего человечества. С разрушением советского социализма человечество оказалось в тупике. И самое время вспомнить предупреждение, которое ещё в 30-е годы ХХ века сделал Джордж Бернард Шоу: если советский эксперимент в области общественного устройства не удастся, тогда нынешняя цивилизация потерпит крах, как потерпели крах многие цивилизации, предшествовавшие ей.