Эрозия порядка

Запад (прежде всего США) оказался застигнут врасплох кардинальными изменениями мировой ситуации и способностью оппонентов предпринять что-то на его поле. И всерьез впал в состояние паники, пытаясь найти понятное объяснение эрозии порядка — как внешнего, так и внутреннего, который считался безальтернативным.


Если даже умозрительно допустить, что Россия абсолютно перестала бы влиять на европейские политические процессы (что равносильно исчезновению ее с политической карты мира) и европейцы избавились бы от надуманной угрозы, которую якобы несут экономические связи с нашей страной, то на Западе и тогда бы не прекратилась интенсивная эрозия порядка. Без России в Европе появились бы новые и обострились старые противоречия, блоки, партии и течения. (Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения... )

Причина этому совершенно очевидному на Западе в наши дни процессу кроется не только в политике, но и в более глубинных явлениях. Происходит формирование новой морали на базе укрепляющегося пострелигиозного мировоззрения. Человечество переживает неизбежную ступень развития, в которую и общество, и каждый индивидум вступают не в результате длительного эволюционного процесса, а благодаря прогрессу науки и качественному скачку в области познания. К такому резкому переходу человечество оказалось готовым явно не в полной мере, в силу лавинообразности поступления новых знаний о мире и резким изменениям социально-экономической формации.

Нормы религиозной морали были в свое время сформированы на основе общечеловеческих нравственных ценностей, выработанных обществом задолго до появления христианского мировоззрения. Заслуга христианства для европейской цивилизации во многом состоит в том, что моральные нормы были систематизированы и внесены в религиозную доктрину в качестве основ вероучения и стали обязательными для исполнения их последователями.

В прошлые века отход от норм религиозной морали трактовался либо как грех, либо как преступление в зависимости от политического положения церкви в государстве.

С прекращением существования Папской области в ходе объединения Италии в XIX веке большая часть христианских заповедей, за исключением тех, что вошли в уголовный кодекс («Не убей!» «Не укради!») стала постепенно восприниматься в Европе лишь в качестве «греха». То есть исключительно в качестве моральных норм или норм, регулируемых лишь гражданским правом. В то время как в некоторых мусульманских общинах адюльтер, например, и в наши дни является уголовным преступлением и карается жестоко, вплоть до смертной казни.

Исторически Десять заповедей далеко не всегда являлись обязательной поведенческой нормой не только для простых христиан, но и священнослужителей, а их нарушение зачастую оправдывалось некими «возвышенными» мотивами, такими как сожжение еретика инквизицией «во имя его же блага».

В грехах можно было покаяться на исповеди и получить отпущение, моральным считалось убийство врага на войне и т.п. Вместе с тем, несмотря на наличие большого количества отступлений, закрепленный моральный кодекс являлся целостной доктриной и как таковой воспринимался обществом.

Наблюдаемое изменение моральных норм в современном обществе, отказ от старых норм без появления некоего общепринятого кодекса новых, соответствующих современному уровню общественного сознания, не только существенным образом сказывается на характере отношений между людьми, но и в значительной степени влияет на политические процессы как в рамках одной страны, так и на международном уровне.

Процесс формирования, а вернее разрушения многих общепринятых ранее моральных норм, начался отнюдь не в 60-80 годы ХХ века, как это могло бы показаться, а значительно раньше. На идеологическом уровне этому процессу был дан импульс с появлением на Западе коммунистического учения, добавившего к основным моральным постулатам еще один — требование социальной справедливости. Разумеется, идеи социального равенства выдвигались и раньше (утопический социализм, например, признается марксизмом в качестве одного из его источников), но впервые они стали фигурировать в качестве императивных моральных требований.

В России после Октябрьской революции, несмотря на провозглашение атеистического общества, в качестве морального кодекса был предложен Кодекс строителя коммунизма, во многом повторивший христианские Десять заповедей (трактуемые как общечеловеческие ценности). В отличие от современных политических деятелей, коммунистические лидеры понимали необходимость утверждения общепринятого морального кодекса.

Несмотря на то, что зародилась коммунистическая идея в Европе, закрепилась она и была реализована политически в России. И не только благодаря удачным для этого социально-политическим условиям, но и в силу наличия в нашей стране морально-этических норм, которые возникли и укоренились в сельских общинах, где существовали определенные нормы социального равенства.

Мощнейший удар институциализированным христианским ценностям нанесла фашистская и особенно нацистская идеология. И не столько своим появлением, сколько принятием ее большинством населения Италии и Германии, а затем Испании, Португалии и Румынии.

Контрольным выстрелом в старые моральные ценности стало утверждение на Западе общества потребления как следствия ускоренного развития производительных сил при определенном усилении социальных гарантий, что привело к развалу патриархальной семьи и значительным изменениям в семейных отношениях.

Существенные изменения произошли и в этике сексуальной жизни. Адюльтер и гомосексуальные отношения не являются уже не только преступлением, но и грехом. Более того, они защищаются нормами свободы личности, которые в отдельных случаях (как с гомосексуализмом) абсолютизируются, а в других просто игнорируются, особенно если это касается зарубежных стран.

В отличие от России в западных странах нет юридических норм, обязывающих детей заботиться о престарелых родителях. Эти нормы, безусловно, базируются на принципах общественной морали, существующих в нашей стране. Население России инстинктивно чувствует потребность в формировании нового универсального морального кодекса, отражающего состояние современного развития общества, иногда понимаемого как необходимость выработки некой национальной идеи. Ни одно западное общество не демонстрирует подобных потребностей.

Отдельно стоит вопрос о соблюдении норм морали в политике. Запад предпочитает делать вид, что подобного вопроса вообще не существует. Для достижения поставленных целей, особенно во внешней политике, приемлемыми считаются все средства, позволяющие добиться намеченных результатов.

Сегодня самая аморальная внешняя политика у США. Характерный пример последнего времени — череда «цветных революций», разрушивших целые государства, изуродовавших миллионы человеческих жизней. При этом ни у кого из «отцов» цветных революций не возникло и тени сомнения в моральности принятых решений, минимального сочувствия к жертвам. Моральный аспект в данном вопросе совершенно отсутствовал. Как отсутствует он в недавнем решении США о переносе своего посольства из Тель-Авива в Иерусалим. Желая обеспечить поддержку мощнейшего израильского лобби во внутриполитической борьбе, президент США признал столицей Израиля Иерусалим, чем плеснул бензин в тлеющий ближневосточный пожар, способный вновь поглотить десятки тысяч человеческих жизней.

Нельзя утверждать, что в России внешняя политика строится исключительно на моральных принципах. Но они, безусловно, учитываются при принятии политических решений. Нередко во вред достижению желаемых политических целей. Показательным в этом плане явилось вступление России в Первую мировую войну. Одним из существенных мотивов принятия этого решения был настрой населения и лидеров большинства политических партий в пользу защиты «братских славянских народов». Раньше такая же мотивация присутствовала и при вступлении в Восточную (Крымскую) войну. Необходимо признать, что результат в обоих случаях был для нашей страны весьма плачевным: поражение в Крымской войне, затем в Первой мировой и последовавшие за ней две революции и гражданская война.

Надо сказать, что славянские народы (может быть, за исключением сербов), ради которых Россия пошла на колоссальные жертвы (в том числе и людские), «славянскую солидарность» воспринимают весьма специфически и взывают к ней, только когда им плохо, и забывают в случаях, когда в ней нуждается Россия. Это заметил еще Федор Михайлович Достоевский: «... не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!.. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают.

Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия проглотила бы их тотчас же, «имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени».

Пророческие слова. Все так и произошло, но это не повлияло — что делает честь России — на фундаментальный характер ее внешней политики и нашло яркое подтверждение в ходе Второй мировой войны, и не только по отношению к славянским народам.

Итальянцы, воевавшие под Сталинградом и попавшие там в плен, по возвращении на родину стали самыми ярыми сторонниками Советского Союза, несмотря на оголтелую антисоветскую пропаганду в послевоенной Италии. И это не только из-за довольно гуманного отношения к ним в плену, но и потому, что жизни многих из них спасли сердобольные русские женщины, согревавшие и кормившие замерзающих бедолаг, брошенных командирами в заснеженной сталинградской степи.

И в наши дни в ходе военных действий в Сирии российская армия проявила максимальную гуманность по отношению к мирному населению. И не только через регулярное оказание помощи жителям освобожденных от террористов районов, но в том, как осуществлялись военные действия и бомбардировки бандитов. А делалось это так, чтобы максимально сократить возможные потери среди мирных граждан.

Действия России в Сирии — это полная противоположность тому, как вела себя западная коалиция во главе с США не только в Сирии, но и в Ираке. Контраст настолько очевиден, что на Ближнем Востоке, по утверждению многих политологов, Россия стала восприниматься в качестве безусловного лидера, способного установить справедливый мир и порядок в регионе.

Своим примером, своей внешней политикой, основанной на высоких общечеловеческих моральных ценностях, Россия объективно способствует утверждению нового морального кодекса человечества XXI века.

Наша страна всегда успешно противостояла внешней агрессии. Наибольшую опасность для нее представляет эрозия внутреннего порядка, ведущая к существенному ослаблению власти. Крайне важно, чтобы во внутренней политике будущие политические лидеры не забывали, что добиться стабильности в России невозможно, если нарушается принцип социальной справедливости, потому что в российских условиях игнорирование его может привести к серьезным социальным потрясениям, чем всегда стремились воспользоваться наши западные соседи.

Сергей Кузнецов