Выборы убивают демократию?

Книгу Давида Ван Рейбрука «Против выборов» не нужно судить по названию — он не только критикует выборную демократию, но и предлагает ей жизнеспособную и даже более демократичную альтернативу.

Возможно, бельгийский историк и писатель Давид Ван Рейбрук перестарался с названием — когда книга «Против демократии» вышла, она получила множество ругательных отзывов политологов в духе «не читал, но осуждаю». Но если для одних эта книга стала поводом позлобствовать, для других она стала руководством к действию.

Эта книга, русский перевод которой подготовило издательство AdMarginem, прежде всего, суммирует новейший опыт развития демократических институтов. Ван Рейбрук разбирает демократию по косточкам: чем она была раньше, чем она является сейчас и чем ей стоит стать в будущем. Он оперирует медицинскими терминами и выстраивает своё рассуждение по аналогии с описанием болезни: вот патогенез, вот симптомы, вот программа лечения.


Давид Ван Рейбрук

По мнению Ван Рейбрука, современная представительная демократия переживает полномасштабный кризис. Она больна тяжелой болезнью. Это не новость, о тревожных тенденциях, о которых пишет Ван Рейбрук, многие политологи говорят последние пару десятков лет. Автор «Против выборов» обобщает этот дискурс.

Вот лишь некоторые из симптомов болезни демократии: люди теряют интерес к выборам, меньше доверяют политикам. Если в демократиях прошлого люди протестовали против определённых решений власти или отдельных политиков, то сегодня всё чаще люди возмущаются политической системой в целом.

Например, одно из крупнейших протестных движений на Западе в XXI веке — Occupy Wall Street, было выражением недовольства самой идеей представительной демократии. Человек эпохи соцсетей воспринимает любое событие через призму своего непосредственного участия. Всё то, в чём такой человек не может поучаствовать лично, он отрицает и критикует.

Гражданин XXI века гораздо более образован, меньше верит авторитетам и мыслит сам, поэтому должен иметь больше пространства для выражения собственного мнения. А власть должна предоставить ему возможность непосредственно влиять на политику.

Но этого не происходит: политики расширяют возможности для гражданского участия, но делают это ровно настолько, насколько возможно это сделать, не ограничивая своей собственной власти. Новые, более справедливые избирательные системы, институт омбудсменов, частые референдумы всё равно не заменяют политика простым гражданином.

Политическая система тоже деградирует: в эпоху доминирования коммерческих СМИ, парламентская политика превращается в ток-шоу, полное показухи и лживости. Сегодня судьба политика зависит не от того, как он исполняет свои обязанности, а от того, что и как он говорит на камеру, как он ведёт себя и с кем дружит. При этом политика мельчает: всё реже создаются, например, крупные инфраструктурные проекты.

Политика всегда была искусством достижения возможных целей, а сейчас она стала искусством достижения микроскопических целей.


Карикатура: «Тебе повезло, Америка: у тебя выбор больше, чем из одного кандидата»

Ван Рейбрук считает, что корень зла сокрыт в избирательно-представительной формуле демократии. Она сегодня — догма, усомниться в которой может позволить себе лишь самый смелый. Эта догматичность уже показала свою вредоносность, но продолжает сохраняться.

Простой пример: мировое сообщество спешит построить парламент и наштамповать партий в любой стране, где устраняется деспотический режим. Даже если народ имеет глубокие демократические традиции (а их имеет в той или иной мере каждый народ), они игнорируются.

Либеральная парламентская демократия хоть как-то подходит только западным сообществам. Попытки внедрить её в неготовых странах, которые только избавились от диктатуры, могут выливаться, например, в трайбализм — ситуацию, когда политические партии превращаются в инструмент представительства отдельных племён или этносов. Иногда из-за такого грубого подхода начинаются новые кровавые конфликты.

Эту болезнь представительной демократии Ван Рейбрук называет «синдромом демократической усталости». Гражданское общество хочет перемен, но государство не хочет их проводить, и люди раздражаются и отворачиваются от системы как таковой. Демократии должны трансформироваться, делаться более гибкими, чтобы избежать ужасных потрясений, которые этот кризис может принести.

Если обращаться с ответственным гражданином как с голосующим быдлом, он и будет вести себя как голосующее быдло, а если обращаться с ним как со взрослым, то и он поведёт себя как взрослый.


«Демократия — это свобода выбирать наших собственных диктаторов»

Ван Рейбрук предлагает рецепт выхода из кризиса, или, во всяком случае, продуктивное направление, которое вполне способно освежить демократию и повернуть её лицом к людям. Это забытый древний механизм демократического участия — жеребьёвка. Представитель народа, который делает политику, не выбирается, а назначается случайным образом из всех граждан.

Преимущество этой схемы очевидно: так не будет формироваться некий политический класс со своими интересами, а политику будут создавать обычные люди. При этом такие сформированные из простых людей органы будут действовать по правилам делиберативной демократии (основанной не на передаче власти представителям, а на общественных дискуссиях).

Жеребьёвка имела место в демократических полисах Греции, прежде всего в Афинах Перикла, и в торговых республиках Италии. По словам Рейбрука, эта система была очень эффективной. Она отсекала коррупцию и не позволяла тем или иным сословиям, аристократическим группам интересов и просто теоретическим тиранам прийти к власти.

Погружаясь глубже в историю демократии, Рейбрук вытаскивает на свет поразительный факт: за 3000 лет существования демократии только последние два века она ассоциируется с выборами. Большинство авторитетов теории демократии, от Аристотеля до Монтескьё, считали основным инструментом демократии именно жеребьёвку, а не выборы.

Вплоть до начала XIX века жеребьёвка — это значит демократическое правление, а выборы — аристократическое. Демократия, как её видели почти все классические политические философы, несовместима с выборами.

Ван Рейбрук предлагает вернуть демократию, основанную на жеребьёвке, совместить её с избирательно-представительной формулой. Он рассказывает как об уже опробованных в политической практике, так и пока еще теоретических моделях внедрения жеребьёвки в политическую реальность.

Помимо суммирования опыта, Ван Рейбрук приводит и собственные размышления о том, как стоит организовать жеребьёвку. В итоге рождается вполне стройная, теоретически обоснованная и логичная теория новой демократии.

Его рассуждения одновременно тревожат и обнадёживают. Есть огромная проблема, с которой нельзя не считаться, есть безнадежно устаревшая, дурная система, и есть новый человек с иным сознанием, который в этой системе жить не захочет. Но есть и рецепт выхода из этой ситуации, сложный, но гибкий и опробованный.

Ван Рейбрук не один: огромное количество современных политологов разными путями пришли к похожим выводам. Ещё в 1970 году американский профессор Роберт Даль писал о необходимости повернуть демократию к простым гражданам.

Французский политолог Бернард Манен в труде 1995 года «Принципы представительного правления» усомнился в демократичности и рациональности выборно-представительной модели, заявил о целесообразности возвращения к афинскому жребию. Правила делиберативной демокрактии разработал в 1980-е Юрген Хабермас, возможно, величайший немецкий философ современности. Мы уже писали об исследованиях Джеймса Фишкина, который проводит делиберативные эксперименты по всему свету с начала 90-х и по сей день.

Это две идеи, которые дополняют друг друга: теория жребия говорит о том, как формировать институты, а теория делиберации — о том, как они должны действовать.

Сегодня обе концепции очень популярны в политологии демократии, ежегодно выходит множество работ, посвященных этим темам. Все эти ученые обращаются напрямую к политикам. Они никого не обвиняют, но предупреждают. И они должны быть услышаны. Если это случится, то, возможно, когда-нибудь труды Манена, Фишкина и Ван Рейбрука будут стоять в одном ряду с произведениями Токвиля, Монтескье и Руссо.



* * *