Сирия: стратегия битвы за вакуум

То, что курдский Африн обречен, было ясно с самого начала сирийской войны: район имеет ключевое значение в турецко-курдском противостоянии. Очевидно, в режиме молчаливого согласия Сирия и Россия смогли обменять его на часть Идлиба и Восточную Гуту.

Еще раз подтвердилась истина: «Ты либо союзник, либо противник, либо разменный материал» — частный случай максимы: «Ты либо часть решения, либо часть проблемы».

Еще в июне прошлого года мы писали: «Для Турции это действительно болезненный вопрос. От западной границы кантона Африн до Средиземного моря всего 33 километра истинной независимости Курдистана».

Выход к морю здесь предусматривали и предусматривают все без исключения проекты Курдского государства, урезанного или в максимальных границах, «содружества автономий» в границах четырех государств или государства члена ООН, которое без выхода к морю будет все так же зависимо от Ирака, Сирии, Турции и Ирана». За Африн Турция готова была отдать если не всё, то многое.

Подчеркнем, по меньшей мере, в течение четырех месяцев до 20 января — начала турецкой военной операции в Африне — Россия предлагала курдской стороне сесть за стол переговоров с Дамаском по всему комплексу двусторонних отношений, включая автономию Западного (Сирийского) Курдистана. Курды предпочли сохранить союз с Вашингтоном. США Африн сдали. Нетрудно спрогнозировать, чем закончилось бы вступление России в открытую конфронтацию с Турцией для защиты стороны, которая отказывается рассматривать Москву и Дамаск в качестве союзников.

Турецкое правительство не особо задумывалось ни о предлоге для военной операции, ни об ее названии. Для Анкары достаточно ее собственной точки зрения, согласно которой правящая в Сирийском Курдистане партия Демократический Союз (ПДС, более распространена курдская аббревиатура PYD) является филиалом Рабочей партии Курдистана (РПК), которая в свою очередь ведет борьбу против Анкары и объявлена в Турции террористической.

Названием же операции выбрали незатейливое до издевки: «Оливковая ветвь». Цель, по словам президента страны Реджепа Тайипа Эрдогана «устранить угрозу безопасности границ Турции».

Не смешно, но почти анекдот. В середине февраля командующий 2-й турецкой армии, ведущей боевые действия в Африне, генерал-лейтенант Исмаил Метин Темел, вероятно, желая успокоить местных курдов, заявил, что турецкие военные не испытывают к ним враждебных чувств, поскольку...»несмотря на войну, которая продолжается в течение семи лет, со стороны Африна не было ни одного выстрела».

В обмен на Африн, как было сказано выше, Москва и Дамаск «в режиме молчаливого согласия» получили согласие на операцию в Восточной Гуте. (Обращает на себя внимание также совпадение даты начала вторжения с разрешением Анкары на продолжение строительства «Турецкого потока» в своей исключительной экономической зоне и территориальных водах.)

Замечательный курдский аналитик в сердцах назвал этот предполагаемый обмен «новым пактом Молотова-Риббентропа». Пусть так. Польшу предал не СССР, а ее западные союзники. Сталин же просто отказался воевать в одиночку против враждебной Германии ради не менее враждебной Польши и только провел на карте «красную линию», дальше которой не желал видеть немецкие войска. Ну, а образовавшийся вакуум заполняет другая сторона, даже не вступая в мировую войну. Вот суть и смысл договора о ненападении с Германией от 23 августа 1939 года и гипотетического «секретного протокола» к нему.

Разумеется, никто в Сирии не сжигает мосты: в политике это самая крайняя мера, если не откровенная глупость. Башар Асад отправляет в Африн на помощь курдам, нет, не войска, а сирийские парамилитарные формирования, точнее — иранских добровольцев, еще точнее — афганских и пакистанских шиитов, платящих кровью за иранское гражданство.

США, в свою очередь, снимают с Евфрата курдские подразделения Сирийских Демократических Сил (СДС, которые еще недавно были отрядами многочисленных марксистско-ленинских и троцкистских партий и группировок) и переправляют их в тот же Африн, вооруженными и экипированными, через коридор, предоставленный светским националистом Асадом.

Переоценить значение будущей (возможной) победы Асада в Восточной Гуте невозможно. Восточная Гута это «зона деэскалации № 3» (№ 1 — провинция Идлиб на севере страны, № 2 — сектор Растан между Хамой и Хомсом, № 4 — провинция Дераа на юге). «Партнерам» по антитеррористической коалиции громко напомнят, что зоны деэскалации создавались для того, чтобы дать «умеренной оппозиции» шанс разорвать отношения (зачастую — оперативного подчинения) с террористическими группировками ИГИЛ и ХТШ (бывшая Ан-Нусра, обе группировки запрещены в РФ), в союзе с Дамаском покончить с ними и разоружиться на условиях амнистии по программе национального примирения.

Вслед за Восточной Гутой неминуемо последует южный пригород Ярмук (на большей его части заправляет Исламское Государство, даже не мимикрирующее под «умеренную оппозицию) и район Думайр-Насрия на северо-востоке, который даже не имеет статуса зоны деэскалации.

План наступления на Восточную Гуту удивительно напоминает план кампании ВСУ 2014 года в Донбассе, разработанный американскими стратегами (в связи с этим называют аналитический центр Stratfor).

Суть плана состояла в отказе от лобового штурма городов и в их окружении и удушении путем захвата сельских районов. В первую очередь предполагалось перекрыть границу России с непризнанными республиками, а затем отрезать друг от друга Луганск, Центрально-Луганскую агломерацию (Алчевск-Стаханов-Кировск-Первомайск), Горловку-Енакиево и Донецк-Макеевку.

Закончилось это ударами по ВСУ с направлений, которые в Stratfor не предусмотрели, с образованием Изваринского котла, а затем и Иловайского. Последний, Дебальцевский котел, лишь устранил последствия несостоявшегося плана.

Восточная Гута еще несколько дней назад представляла собой треугольник, в западной (ближе к центру Дамаска) части которого вытянулся сплошной пояс городской застройки (крупнейшие города с севера на юг: Дума, Хараста, Месраба, Арбиль, Замалка), а восточную часть можно охарактеризовать как сельскую и «полусельскую». Здесь и началось наступление Сирийской Арабской Армии (САА). Говорить об оперативном просторе после прорыва основной линии укреплений невозможно, но всего в течение недели войска приблизились к поясу «Дума-Замалка» с востока, с тыла.

Очевидная цель САА разрезать пояс в самом центре и в самом узком месте — у города Месраба. Иначе наступление завязнет в городских боях. Похоже, российский Центр по примирению враждующих сторон (ЦПВС) работает грамотно и адресно. Во всяком случае, именно в Месрабе 5 марта начались столкновения между группировками, часть которых пошла на переговоры с сирийским правительством о передаче города САА, а часть выступает за продолжение сопротивления.

Положение упорствующих не безнадежно. В понедельник президент США Дональд Трамп обсудил с главой Пентагона Джимом Мэттисом, помощником президента по национальной безопасности Гербертом Макмастером и главой аппарата Джоном Келли планы удара по САА.

Согласно сообщением американских СМИ: «варианты наказания правительства Асада после сообщений об атаках с использованием хлорина». Сообщается, что Трамп не одобрил предложение Макмастера о нанесении удара (против был даже «Бешеный пёс» Мэттис!) и поручил следить за ситуацией. Естественно, успокоительные «утечки» могут оказаться элементом подготовки к удару.

Этот удар может быть катастрофичным для САА в Восточной Гуте и в целом в центре страны. Удар с использованием не только ВВС, но и наземных сил союзников США. Не с левого, восточного, берега Евфрата (далековато для масштабной операции) и не из Дераа, зоны деэскалации № 4: она была первой, где введен режим прекращения огня, и он в целом соблюдается. Кроме того, на пути к Дамаску лежат десятки населенных пунктов.

Удар может быть нанесен из «спящего плацдарма» Ат-Танф на стыке границ Сирии с Иорданией и Ираком, плацдарма, созданного США на территории, которую никакая «умеренная оппозиция» от ИГИЛ не освобождала, и который США берегут, как зеницу ока. Построенный здесь, в пустыне, в невыносимых условиях, лагерь беженцев стал прикрытием для лагерей подготовки боевиков. Смысл существования «спящего плацдарма» прост: в случае, если будет принято решение о наступлении, это наступление начнется не с территории соседнего государства, а с территории Сирии, «контролируемой умеренной оппозицией» и силами этой «оппозиции».

Передовые рубежи плацдарма Ат-Танф отделяют от Восточной Гуты 100 километров ровной, как стол, пустыни. Наступающие сквозь тылы боевиков сирийские войска могут получить мгновенный удар в собственный тыл. «Иловайск по-сирийски». В общем, планы, которые обсуждали Трамп с Мэттисом — не бином Ньютона.

Продолжая аналогию с пактом Молотова-Риббентропа, можно сказать, что сирийская война войдет в учебники стратегии, как образец политики нескольких игроков — «друзей-соперников» — в попытках создать «вакуумы», чтобы, переиграв противника, заполнить своими силами и эти «вакуумы» и дополнительно, что подвернется.

Еще один несмешной анекдот. Прошло четыре месяца с разгрома ИГИЛ на Евфрате в начале ноября прошлого года, когда США с СДС заняли левый, а САА правый берег Евфрата до самой иракской границы. Но... США сохранили у ИГИЛ, будто «на приплод», маленькую, совершенно не укрепленную полоску в долине реки в 30 километров длиной и менее пяти шириной.

Очень удобное оправдание тому, что американские войска остаются на территории Сирии. Не далее, как 6 марта Пентагон объяснил, наконец, приостановку наступления на ИГИЛ «операционной паузой»: курды ушли воевать в Африн (напомним, с 20 января). Также не дошли руки до зачистки сектора пустыни вдоль границы с Ираком.

Справедливости ради отметим, что Ирак и Сирия также освоили «теорию вакуумов». Багдад долго сохранял за ИГИЛ сектор Хавиджа всего с шестью сотнями боевиков на огромной территории между иракскими войсками и курдскими пешмерга. А затем, заняв сектор в течение двух дней, обвинил курдов в укрывательстве игиловцев и продолжил наступление на Киркук в наказание курдов за референдум о независимости.

Поводы лишними не бывают. Достигнув всех поставленных целей, Ирак первым, в декабре прошлого года, объявил о разгроме ИГИЛ и всё настойчивее требует от США и НАТО определиться со сроками вывода их контингентов из страны. Во всяком случае, постоянных военных баз иностранных государств на территории Ирака не будет, заявил 5 марта министр иностранных дел Ирака Ибрагим аль-Джафари.

Сирийцы, признаем, поступают не менее изощренно. Они тоже «зарезервировали» кусок пустыни за ИГИЛ, но пошли дальше. В сентябре прошлого года сирийская армия при активной поддержке ВКС РФ разгромила последний анклав ИГИЛ в центральной Сирии, так называемый «Акербатский котел». Задача не выпускать из котла живую силу противника, видимо, не ставилась.

Да, сил для выполнения такой задачи было недостаточно: двух-трехчасовой ночной бросок по пустыне сотен «тачанок» перехватить трудно, но каким-то образом поток игиловцев смогли канализировать в северном направлении, где они добрались до зоны Идлиб и... отбили у Ан-Нусры город Сурудж с окрестностями.

В январе САА пришла за игиловцами и туда: окружая Сурудж и попутно отвоевав почти половину «зоны деэскалации № 1». Боевикам снова оставили «горлышко» в сторону остальной зоны Идлиб. На этот раз, правда, схема дала сбой и у поселка Ниха боевики ИГИЛ были нусровцами уничтожены. Вместе со следовавшими за ними семьями.

«Идлибская вольница», похоже, заканчивается. Пришел хозяин — Эрдоган — который, наверняка сможет уже в ближайшее время убедить «умеренных головорезов» чуть подстричь бороды и добавить в раскраску флагов немного цвета. (Речь и о боевиках группировки «Нуреддин аз-Зинки», казнивших ребенка по подозрению в «шпионаже на Асада».) Тогда «цивилизованное человечество» всё поймет и простит. С захватом Африна будет создана единая «зона безопасности турецких границ» от Евфрата до, увы, северных пригородов Хамы.

Курды в случае оккупации начнут партизанскую войну в Африне? Не факт. Турецкий язык многие из них знают (почти во всех районах Африна курды и турки живут чересполосицей, а многие семьи местных курдов — беженцы из Турции 1950-х — 1960-х годов и в некоторых даже говорят дома по-турецки). А теперь сравните экономическую ситуацию в Турции и Сирии, и ответ на вопрос, что выберут местные курды: борьбу за призрачную автономию в разоренной Сирии или улучшения в случае присоединения к Турции — не будет однозначным.

Несомненно, в случае закрепления здесь Турции, произойдет определенная тюркизация этого района с дальнейшей постановкой вопроса о создании чего-то вроде туркмено-черкесской автономии. Дальше — воссоединение с Турцией. Почему бы нет? Просто ознакомьтесь с историей аннексии Турцией в 1939 году соседней турецкой провинции Хатай, когда-то сирийского Александреттского округа.

МИД РФ по-прежнему (и с полным на то основанием) обвиняет США в стремлении развалить Сирию, имея в виду подконтрольный Вашингтону курдско-арабский клин СДС на восточном берегу Евфрата, который быстро приобретает черты непризнанного (пока) государства. США устраиваются здесь основательно. Как мы писали ранее (см. «Ловушка победы в Сирии: Россия в узле из шиитского и суннитского поясов»), контролируя это «государство СДС», США могут вести переговоры с Дамаском об объединении Сирии. Разумеется, на основе ее «демократизации».

Читай: уход Асада, приход к власти более или менее умеренной суннитской оппозиции, протекторат Запада. А можно и дать понять Багдаду, что в случае его дальнейшего дрейфа в сторону Тегерана, на востоке Сирии будут провозглашены курдское и арабское суннитское государства. Реакцию на это в Иракском Курдистане и суннитских провинциях Ирака предсказать несложно.

Не менее значимый «Турецкий клин» пока вне критики. Так или иначе, но на территории Сирии сложились три крупных образования: признанное государство под контролем Дамаска, непризнанное «государство СДС» и «зона безопасности границ Турции», которая будет эволюционировать в ее протекторат.

Остальные территории можно назвать последними осколками гражданской войны. Крупнейший из них — Дераа, на который имеет виды соседняя Иордания (один из гарантов режима прекращения огня в этой зоне деэскалации). Т. е. число сирийских государств и квазигосударств может быть увеличено до четырех. Пора шлифовать вменяемые границы. Конечно, конечно «временные».

Вероятно, у МИД РФ есть серьезные основания повышать ставки противостояния в образе борца за единство Сирии. Но, возможно, что именно в эти дни — судьбоносных боев за Восточную Гуту — можно было бы обозначить иной стиль общения, ненавязчиво продемонстрировать готовность к разговору о будущем Сирии исходя из сложившихся реалий. Просто помнить о 100 километрах от Ат-Танфа до Восточной Гуты.

Альберт Акопян (Урумов)

* * *