За забором, под забором...

Я вырос под забором. Точнее, часть моего детства прошла во дворе, под сенью громадного кирпичного четырехметрового забора. Он окаймлял весь наш двор и назывался оградой бывшей Хрущевской дачи. Я тогда еще не знал, конечно, что стану много позже дальним родичем кукурузного вождя и, как вся наша пацанва, считал законсервированную госдачу каким-то запредельным мистическим миром со своим пантеоном партийных духов, свирепыми охранниками, райской садовой флорой и фантастическими строениями. Мы целыми днями играли в ножички и «коцо» под забором. Еще представляли, что же за ним прячется, и строили хитрые планы его преодоления: подкоп, веревочные лестницы, абордажные крюки... Короче, этот забор стал частью моей личной космологии.

В любой части мира я ищу глазами заборы, пытаюсь за них заглянуть, понять их суть и предназначение, проникнуть в сакральную глубину местной заборологии. Когда-нибудь я поделюсь своей подзаборной философией. Подробно объясню, что во внутренней общественной жизни все просто: там мир делится только на два класса (забудьте марксову классовую теорию) — на тех, кто за забором, и тех, кто под забором.

Но в большом внешнем геополитическом мире есть целых три главных заборных кластера.

Первый — могучая и назидательная китайская версия забора. Я ее называю «геопсихологической». А ее максимальное воплощение — Великая китайская стена, суть которой совсем не защищать, а веками демонстрировать варварам незыблемую мощь и вечность империи.

Скромной имитацией этой версии можно назвать заборы между Израилем и Палестиной, Болгарией и Турцией и бывшую Берлинскую стену. Проблема этой версии в том, что часто те, кого пытаются психологически подавить мощью забора, оказываются круче самих заборных строителей. Поэтому эта версия, в основе которой лежит тщеславное желание мериться заборами — у кого толще и длиннее, — уходит в прошлое.

Вторую версию я называю «квазиэкономической» или украинской. (Да-да, это нечастый случай, когда Украина стала основателем целого мирового бренда.) Суть этой версии исчерпывающе выражена в одной строке старой советской киношной песни: «... выкраду вместе с забором». (А говорят, что там «десоветизация»!) Тут задумка понятна: заявить о постройке мегастены с каким-нибудь соседом, а бюджет украсть еще до строительства. Схема настолько совершенна в своей простоте — все идет как по салу, — что могучие Штаты пытаются ее сегодня пиратски копировать на границе с Мексикой. Ясно, что масштабы другие. Если киевские власти «освоили» (украли) около ста миллионов американских денег, то в США вроде бы запланировали снять с забора, как с листа, 366 миллиардов. (Видимо, по ярду в день для ровного счета плюс что-то на памятник Яценюку.) Если получится, мы еще не раз услышим (и вздрогнем) об этой версии.

Впрочем, меня эти тренды пока не особенно интересуют при всей моей заборомании. Меня больше волнует третья версия. Я ее называю «национально-патриотической» или венгерской. Каюсь, когда я впервые увидел строительство забора на венгерской границе с Сербией, мне стало грустно. (Сербов и так все изолируют.) Когда я увидел строительство забора на венгерской границе с Хорватией, мне стало смешно (вот оно евросоюзовское «единство» в действии). Но сейчас, когда коалиция Виктора Орбана оглушительно победила на выборах (конституционное большинство в парламенте!), размахивая забором, как флагом, я понял, что надо «не плакать или смеяться, а понимать».

Вторую неделю я езжу по Венгрии, встречаюсь с уже бывшими избирателями и уже настоящими депутатами и анализирую этот феномен. У всех спрашиваю одно: «Что вы хотите защитить своим забором?» Ответы, в принципе, похожи. Самый популярный — типа хотим защититься от бывшего земляка Сороса. (Вся Венгрия до сих пор увешана бордами с пресным фейсом этого финансиста и текстами, которые сводятся к вопросу: «Вы хотите жить по совести или по Соросу?»)

Хотя проблема существенно глубже. Европа на глазах разделяется. Не на «старую» и «новую», как пишут аналитики, а на реальную и виртуальную. «Реалисты» хотят строить заводы, порты, электростанции, трубопроводы. «Виртуалисты» мечтают о банках, биржах, финансовых инструментах. Флагманом первых стала маленькая своенравная Венгрия (хотя за ней начинает шевелиться в этом же направлении совсем не маленькая Германия). Флагманом вторых был и есть демонический Сорос. (Хотя из-за него все явственнее выглядывает угрюмая Тереза Мэй и шаловливый малыш Эмманюэль Макрон.)

Вот здесь в ближайшее время и будет проходить реальный водораздел Европы: Англия и Франция против всех остальных. А пока венгры со своей врожденной интуицией кочевников строят стодевяностокилометровую оградку от вредных, по их мнению, влияний. Нет, не беженцев с дальнего Юга опасаются аборигены. Они боятся, что на плечах смуглолицей толпы в их уютную страну ворвутся идеи дальнего Запада. Я не знаю, читал ли Виктор Орбан труды Николаса Лумана. Сегодня этот подзабытый после смерти немецкий социолог и философ вдруг становится необычайно актуальным. А идеи его крайне просты.

Первое: государство должно оградить себя от толпы и рассматривать, как ересь, идею о том, что полезна «прямая демократия» в виде массовых майданов, всяких там народных вече, шествий, митингов и прочей охлократии. Все это, по Луману, не укрепляет государство, общество, нацию, а разрушает.

Второе: государство должно иметь абсолютную монополию на насилие и ни под каким предлогом не делегировать его никаким общественным, волонтерским группкам энтузиастов. Иначе — беда, кровь, разложение.

Третье: государство должно помнить, что объединяет его не идеология и даже не религия (лозунги, проповеди, декларации, исторические герои), а общая бытовая психология. Т.е. общее «боление» за свою футбольную команду для единства страны часто важнее «общей» идеологической доктрины и «своей» церкви. Борьба за общую национальную идеологему или единую религию всегда приводит к деструкции общества...

Вот против всего перечисленного и выступает дедушка Сорос с его теорией «открытого общества», выступают его духовные дети — политики-атлантисты и внучатые племянники из «цветных революций», которые вдруг стали беженцами. Конечно, жаль этих бездомных неприкаянных людей, пока они не начинают требовать в чужих странах как раз прямой — майданной — демократии, права на собственное насилие и единой веры... От всего этого «добра» Венгрия и попыталась отгородиться забором. Пока получается, судя по результатам выборов. Виктор Орбан цитирует как своего духовного наставника феноменального венгерского философа Иштвана Бибу, которого тот же Николас Луман почитал не меньше легендарных Вебера и Парсонса.

И строит, строит ограды от всякой напасти. Вообще, полезно иногда читать и перечитывать философов. Хотя бы от обеда до забора!

Р. Дервиш

* * *