Агрессия против Сирии и дипломатическая война в Совете Безопасности ООН

Утром 14 апреля Совет Безопасности ООН собрался на экстренное заседание, созванное по требованию Российской Федерации для обсуждения ситуации, сложившейся в связи с агрессией, совершённой Соединёнными Штатами, Британией и Францией в отношении Сирийской Арабской Республики. Международно-правовая квалификация произошедшего ясна. В соответствии с «Определением агрессии», принятом Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН № 3314 (ХХIХ) от 14 декабря 1974 года, под агрессией, в частности, понимается:

b) бомбардировка вооруженными силами государства территории другого государства или применение любого оружия государством против территории другого государства;

d) нападение вооруженными силами государства на сухопутные, морские или воздушные силы, или морские и воздушные флоты другого государства.

Все эти действия совершены западной «коалицией», признаны ей и более того — о них сообщается как о героическом акте. Вывод очевиден: США, Британия и Франция совершили агрессию. Статут Международного уголовного суда рассматривает агрессию в качестве международного преступления.

К данному преступлению относится и:

g) засылка государством или от имени государства вооруженных банд, групп, иррегулярных сил или наемников, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства, носящие столь серьезный характер, что это равносильно перечисленным выше актам, или его значительное участие в них.

Из этого следует, что агрессия США и стран Запада в отношении Сирии продолжается давно.

Заседание Совета Безопасности ООН, созванное Россией, однако, не смогло завершиться принятием акта, осуждающего агрессию, хотя это и было обязанностью Совета. Не помогло и приглашение на заседание Генерального секретаря ООН. Выступление А. Гуттериша выглядело легковесным. Это была неудачная попытка «сбалансировать» ситуацию. Усидеть на двух стульях не получилось. Генеральный секретарь ООН заявил, что «действовать в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций и принципами международного права, особенно в вопросах обеспечения мира и безопасности» должны все страны. И тут же скзал о «недопустимости применения химического оружия, которое причиняет людям немыслимые страдания». Вместо того чтобы квалифицировать действия США и их союзников в соответствии с Уставом ООН и международным правом, А. Гуттериш постарался снять с себя какую-либо ответственность за происходящее. Не дав должную квалификацию произошедшему, Генсек ООН, по сути, солидаризировался с агрессией. Не случайно официальная служба информации ООН выставляет действия США, Британии и Франции как «воздушную операцию».

Интересно, что страница сайта ООН на русском языке существенно отличается от англо— /франко— /испаноязычных страниц. Если на русском языке ООН сообщает, что «Совбез собрался на чрезвычайное заседание в связи с ударами США, Франции и Великобритании по Сирии», то те же страницы на других языках преподносят заседание Совбеза как дипломатическое поражение России: «Совет Безопасности ООН отклонил требование России осудить воздушные налёты в Сирии».

Ещё более беспринципным было выступление главных действующих лиц, в частности представителя США, обосновавшего правомерность совершённой агрессии... ссылкой на Конституцию США! Ссылка на Конституцию США в международном органе — это, конечно, не глупость. Это — новая форма беспардонности и умышленного унижения. Это — свидетельство того, что международное право вообще перестало быть предметом, принимаемым Соединёнными Штатами во внимание при принятии ими того или иного решения.



Могут сказать, что США поступают так давно. Это не совсем так. Даже в самые сложные времена американские власти пытались использовать те или иные международные правила в свою пользу, интерпретировать их удобным для себя способом, предлагать свои толкования норм международного права. Даже во время агрессии в отношении Югославии в 1999 году в ответ на предупреждение американских же юристов — специалистов Государственного департамента и министерства обороны, давших негативное заключение о международной правомерности агрессии против СРЮ, тогдашний руководитель Госдепа М. Олбрайт заявила: «Тогда найдите других юристов!» То есть международное право оставалось среди вопросов, воздействовавших на администрацию США. Да, предлагалось представить удобное толкование его норм, но само международное право не отвергалось — юристы-международники ещё были нужны, просто другие.

Заседание Совета Безопасности ООН 14 апреля 2018 года показало, что позиция США в отношении международного права изменилась принципиальным образом. Теперь не нужны ни новые интерпретации, ни новые юристы, поскольку стало ненужным само международное право. Ссылка на Конституцию США в Совете Безопасности ООН — новая глава в истории международных отношений.

Заседание 14 апреля следует рассматривать в контексте событий в Совете Безопасности в предшествующие дни. Напомним, что обострение ситуации произошло 10 апреля, когда Россия применила вето при голосовании по проекту резолюции, представленному Соединёнными Штатами.

За проект (кроме США, его представили Канада, Франция, Нидерланды, Перу, Польша, Швеция, Турция и Британия), предполагавший расследование неких химических атак, якобы совершённых сирийскими властями, проголосовали 12 государств, но он не был принят: проект не поддержали два постоянных члена Совбеза: Россия проголосовала против, Китай воздержался. Против проголосовала также Боливия. Тогда, 10 апреля, была в очередной раз сделана попытка выставить на голосование резолюцию, которая не учитывала интересы и позиции всех членов Совета («провокация» применения вето). К этому добавилась откровенная ложь о том, что проект учитывает «практически все замечания России».

Второй и третий проекты были представлены Россией. В первом российском проекте предлагалось обеспечение действительно независимого расследования утверждений о применении химического оружия в Сирии. Напомним, что после прекращения в ноябре 2017 года работы Совместного механизма ОЗХО-ООН по расследованию случаев применения химического оружия в Сирии именно Россия стала главным инициатором усилий по восполнению возникшего пробела. В частности, был разработан проект резолюции, представленный Совету Безопасности ООН 23 января с. г. Однако западный лагерь в Совбезе не принял предложенные там подходы, так как в российском тексте были ликвидированы лазейки, позволявшие манипулировать ходом расследования. Российский проект чётко и последовательно приводил принципы работы нового механизма в соответствие со стандартами Конвенции о запрещении химического оружия. Именно это и не позволило западным и примкнувшим к ним членам СБ принять документ. За него было подано шесть голосов (Боливия, Китай, Экваториальная Гвинея, Эфиопия, Казахстан, Россия), семь государств проголосовали против (Франция, Нидерланды, Перу, Польша, Швеция, Британия, США) и два государства-члена Совета воздержались (Кот-д’Ивуар и Кувейт).

Наконец, третий проект, также представленный Россией, предусматривал обеспечение беспристрастности при проведении расследования «применения химоружия». Более того, данный российский проект практически полностью базировался на основных положениях представленного накануне проекта Швеции. Шведская инициатива была «затоптана» (выражение В. Небензи) в результате конфронтационных шагов США. Целью дискредитации шведского проекта было желание вообще отвлечь Совет от вопроса о расследовании событий 7 апреля, ведь «виновные» уже были назначены (Россия и Иран). Российский проект не только базировался на шведском, но и развивал его: в нём отмечалось приглашение миссии ОЗХО по установлению фактов со стороны сирийских властей, приветствовалось решение генерального директора секретариата ОЗХО направить миссию в Сирию для проведения следственных действий по стандартам Конвенции о химическом оружии, принимались во внимание данные сирийскими властями и российскими военными гарантии безопасности доступа. Текст предполагал оперативный (через 15 дней) доклад Генерального секретаря ООН Совету Безопасности. Проект носил демонстративно технический характер, что должно было снизить накал страстей и обеспечить меры вспомогательного характера. Однако второй российский проект получил пять голосов «за» (Боливия, Китай, Эфиопия, Казахстан, Россия), четыре голоса «против» (Франция, Польша, Британия и США) и шесть членов Совета воздержались (Кот-д’Ивуар, Экваториальная Гвинея, Кувейт, Нидерланды, Перу, Швеция).



На момент голосования имелась информация о том, что две экспертные группы миссии ОЗХО уже готовы отправиться в Сирию в конце текущей недели. В. Небензя, впрочем, обладал большей информаций. Не случайны его слова о том, что, «если эксперты под каким-то предлогом не попадут в Думу в результате противодействия тех, кто продолжает спекулировать на химической теме для очернения Сирии и России, это станет ещё одним свидетельством того, что за всей этой насквозь лживой историей кроются грязные геополитические игры и, что ещё хуже, агрессивные военные планы, способные обратить вспять положительную динамику в сирийском урегулировании и больно ударить по истерзанному авантюрами региону». В. Небензя, безусловно, знал о планах срыва миссии экспертов. Именно это и произошло в ночь на 14 апреля...

В воскресенье, 15 апреля, США, Британия и Франция представили свой проект резолюции по Сирии, который будет обсуждаться в ближайшие дни. В проекте говорится о гуманитарной помощи, мирных переговорах, режиме прекращения огня и проведении независимого расследования сообщений о химических атаках. Переговоры по тексту проекта начинаются в Совете Безопасности ООН в понедельник, 16 апреля...

Александр Мезяев

* * *