«The Independent», Великобритания. Трамп слишком похож на Ельцина

Трампа часто сравнивают с другими политическими деятелями из истории США, в том числе Ричардом Никсоном, но самую, вероятно, поразительную параллель можно провести не с американцами, а с россиянином Борисом Ельциным, первым президентом постсоветской России.

Глубоко непопулярный президент, сталкивающийся с бесконечной волной скандалов, вовлек свою страну в военные действия, которые некоторые расценивают как попытку отвлечь критиков от имеющихся у него проблем. Победа Трампа на выборах приписывается закулисному влиянию могущественного государства, которое подозревают в использовании президента в качестве марионетки для продвижения собственных интересов и ослабления страны.

Уволив ряд высокопоставленных членов правительства, он полагается на поддержку деятелей сектора безопасности и богатых союзников с сомнительной историей, но более всего — на своего ближайшего советника, дочь Иванку. Эксцентричный, вспыльчивый, склонный к публичным выплескам эмоций и, казалось бы, неспособный справиться с объемом возложенных на него обязанностей, президент создает в сердце ядерной сверхдержавы вакуум, который тревожит внутренних и международных наблюдателей.

Для тех россиян, кто в силу возраста помнят 90-е, президентство Дональда Трампа вызывает, по-видимому, знакомые чувства. Трампа часто сравнивают с другими политическими деятелями из истории США, в том числе с президентами Ричардом Никсоном и Уорреном Хардингом, но самую, вероятно, поразительную параллель можно провести не с американцами, а с россиянином Борисом Ельциным, первым президентом постсоветской России.

Будучи ключевым игроком в процессе распада СССР и одним из важнейших международных политических деятелей 90-х годов, Ельцин занимал президентское кресло с 1991 по 1999-й год, когда ушел в отставку, уступив место своему премьер-министру, тогда еще мало кому известному Владимиру Путину.

Подобно Трампу, Ельцин был глубоко противоречивой личностью, эдаким политическим хулиганом, стравливавшим друг с другом отдельных лиц и фракции и выживавшим благодаря сложным деловым отношениям с деятелями как внутри правительства, так и за его пределами. Ельцин был харизматичным и нетрадиционным политиком, который, казалось, наслаждался политической драмой и показными публичными выступлениями, такими как известнейшая из его речей, произнесенная с башни танка во время неудавшегося переворота в августе 1991 года.

Поначалу он казался — по крайней мере, своим почитателям — приверженцем радикальной реформы коррумпированной и неэффективной политической и экономической системы. Однако политику его правительства критиковали за благоприятствование богачам за счет простых людей, и в конце концов президентство Ельцина дискредитировало демократический процесс с точки зрения его сограждан, а также ослабило статус России и доверие к ней за рубежом. Многие аналогичные заявления звучат и в адрес нынешнего хозяина Белого дома, вкупе со схожими прогнозами относительно политического будущего Америки.

Разумеется, к историческим аналогиям следует относиться с осторожностью, и в вопросе очевидных параллелей между Ельциным и Трампом тоже существуют некие пределы. Небрежное поведение и рассеянность Трампа в отношении тяжелой работы президента основаны, скорее всего, на его прошлом опыте знаменитого бизнесмена, а также на полном отсутствии опыта работы в правительстве. Ельцин, напротив, был высококвалифицированным политическим деятелем с многолетним опытом ведения переговоров о сложностях советской политики, но его способность к управлению сошла на нет из-за последствий алкоголизма. Непьющий Дональд Трамп — дело совсем другое, и он никогда не окажется настолько пьян, чтобы не суметь сойти с самолета и встретиться с премьер-министром Ирландии, а личная охрана никогда не найдет его разгуливающим в одних трусах по Пенсильвания-Авеню поздно ночью, как произошло во время визита Ельцина в Вашингтон в 1994 году.

Что еще более важно, современные американские политические структуры не похожи на те, что существовали в России в эпоху 90-х, и не столь уязвимы к последствиям деятельности слабого или нетрудоспособного президента. Когда Ельцин пришел к власти, российская конституционная структура, политическая система, экономика и общество были в состоянии хаоса, а политическая слабость России и ее первого президента усугубляли друг друга в замкнутом круге коррупции, непрофессионализма и авторитаризма, выходом из которого стало президентство Владимира Путина.

Несмотря на опасения относительно того ущерба, что президентство Трампа наносит Конституции и политической жизни США, политическая и правовая системы остаются прочны, а гражданское общество и свобода слова в СМИ — исключительно сильны. Конституционное разделение полномочий между президентом, Конгрессом и судебной системой хоть и находится под давлением, но способно пресечь возможный ущерб со стороны президента, обладающего авторитарными задатками Дональда Трампа.

Обозначить различия между современным Вашингтоном и Москвой двадцатилетней давности нетрудно, но сходства игнорировать при этом не стóит. Они касаются, в частности, международного воздействия президентства вышеуказанных деятелей.

Решение о нанесении ракетных ударов по сирийским объектам химоружия, неожиданно объявленное Трампом после того, как сотрудники ФБР обыскали офис его личного юриста Майкла Коэна, критики сочли обусловленным не столько озабоченностью ситуацией в Сирии, сколько желанием отвлечься от разрушительного развития событий в рамках скандала вокруг его президентства.

Готовность Трампа использовать вооруженные силы ради демонстрации усилий президента перед лицом внутриполитического кризиса напоминает решение Ельцина начать «маленькую победоносную войну» в Чечне — войну, не ставшую ни «победоносной», ни «маленькой».

Справедливость данного утверждения в одном или обоих случаях в некотором смысле менее значима, чем широко распространенное представление о том, что оно правдиво или, по крайней мере, может таковым считаться. Когда политический лидер представляется достаточно безрассудным, чтобы использовать военную силу в качестве способа отвлечь внимание от своей политической слабости, внутренние и международные игроки вынуждены пересматривать свои с ним (или с ней) отношения.

Тут возникают вопросы о том, как далеко человек готов зайти, чтобы выжить, и как долго другие государства готовы поддерживать их, что влечет за собой риск ущерба имеющимся у страны союзам. Как только различные расследования потенциальных преступлений с участием партнеров Трампа — а, возможно, и самого президента — наберут обороты, более неожиданные внешнеполитические заявления и звучащие в Твиттере угрозы другим государствам создадут еще большую неопределенность и снизят международное доверие к США. Как, например, отказ от иранской ядерной сделки, обусловленный, по мнению некоторых критиков, желанием переключиться со внутреннего скандала.

Выборы — еще одна область, где сходства между Ельциным и Трампом создают для Америки проблемы. Столкнувшись с напряженной борьбой на выборах 1996 года, Ельцин, казалось, извлек максимальную выгоду из помощи тогдашнего президента Клинтона, включая отсрочку более чем непопулярного в России заявления о расширении НАТО. Это и утверждения о других, более сомнительных, формах скрытой поддержки кампании Ельцина спровоцировали подозрения относительно вмешательства американского правительства с целью содействия избранию союзника — или марионетки, по мнению многих критиков Ельцина внутри собственной страны.

Независимо от справедливости подобного рода утверждений в отношении Трампа, которые расследует специальный советник Роберт Мюллер, широко распространенное мнение о том, что вмешательство российского правительства в президентские выборы 2016 года принесло победу нужному им кандидату, обернулось катастрофой не только для самого Трампа, но и для международного положения Америки в целом. Сомнения в легитимности выборов президента США и в степени его морального долга перед другим правительством подорвут репутацию США, ослабят ее позицию и поставят под угрозу ее способность достичь своих международных целей.

Эти подозрения усилились в результате заявлений Трампа о восхищении Путиным и его очевидного стремления к улучшению отношений, несмотря на действия России на Украине, в Сирии и в контексте выборов 2016 года. Масла в огонь подливает также его неожиданное отношение к вопросам, затрагивающим российские интересы.

Одним из недавних примеров является решение Трампа отказаться от дальнейших санкций против России, предложенных постпредом США при ООН Никки Хейли. Среди других его недовольство количеством российских дипломатов, которые Америка выслала ответ на отравление Скрипаля, а также прослеживавшееся в начале президентства очевидное желание отменить санкции, связанные с Крымом.

Наиболее серьезным из всех является его отношение к НАТО — пожалуй, главному объекту гнева и подозрений со стороны российского правительства. В ходе предвыборной кампании Трамп назвал НАТО «устаревшей» организацией и заявил, что в случае нападения на государства-члены он станет руководствоваться одним лишь принципом коллективной обороны — основным обязательным принципом альянса, — при условии, что другие члены не забудут о своих финансовых обязательствах перед США.

Несмотря на смягчение его подхода и отсутствие со стороны США каких-либо признаков ослабления роли в НАТО, существует неопределенность в отношении приверженности Трампа альянсу — иными словами, по-прежнему ли могут члены НАТО доверять США и надеяться на их помощь в случае нападения? Это вызывает серьезную тревогу, поскольку неопределенность и утрата доверия между союзниками в периоды повышенной глобальной угрозы создают благоприятные условия для недоразумений и просчетов. Также они повышают вероятность того, что государства станут искать альтернативные способы самозащиты вне официальных структур НАТО, что чревато еще большей неопределенностью и еще большими рисками. Именно в таких условиях и начинались крупные войны прошлого.

Параллели между Ельциным и Трампом наиболее сильны и разрушительны в международной сфере. Конституция США и ее демократические политические нормы достаточно прочны для противостояния испытанию президентством Трампа, а вот международное положение Америки гораздо более уязвимо. Неспособность президента эффективно управлять страной, нехватка контроля как над собой, так и над своей администрацией, возможная обязанность своим положением незаконному вмешательству другого государства — все это создает риски не только для самих Соединенных Штатов, но и для международной стабильности.

Причиной тому уникальная роль Америки в области международной политики. После окончания Второй мировой войны США были ведущей демократией, архитектором либеральной международной экономической системы и гарантом безопасности своих союзников. После окончания холодной войны они стали наиболее мощным в политическом, экономическом и военном отношении государством в мире. Несмотря на ущерб, причиненный войной в Ираке и другими внешнеполитическими злоключениями, оно сохраняло высокую степень влияния на другие государства и их население. Это влияние зависело от доверия к руководству США с точки зрения двух аспектов: международных отношений и способности президента эффективно управлять своей страной. Когда оба они подвергаются сомнению, как сейчас, влияние Америки снижается. Это не только влечет последствия для имеющихся у нее союзов, таких как НАТО, но также создает глобальную неопределенность и увеличивает риск внешнеполитического авантюризма со стороны государств, жаждущих возможности еще сильнее ослабить международный статус Америки.

Конец господства США был спрогнозирован задолго до вступления в должность президента страны Дональда Трампа. Многие неамериканские наблюдатели не расценивают это как нечто ужасное. Но скорость и непредсказуемая траектория падения международного статуса США при Трампе ускорили процесс и сделали мир менее стабильным и безопасным.

В 1950-х годах Советский Союз подвергся десталинизации с целью исправления ошибок прошлого. Вашингтону же в срочном порядке необходимо начать «деельцинизацию», пока международная позиция США не пострадала еще сильнее. Однако в данный момент надежда на это остается не более чем призрачной.

Рут Дейермонд — специалист в области российской внешней политики и российско-американских отношений, лектор Королевского колледжа в Лондоне.

* * *