Андрей Бабицкий: Когда либералы нервничают

Когда-то я подробно анализировал одну чудесную метаморфозу, произошедшую с нашим либеральным сообществом. Начинали они в конце 80-х годов прошлого века с разговоров о непреходящей ценности любого индивида (это классический тезис, доставшийся либерализму в наследство от христианства). Я хорошо помню, что одной из самых любимых цитат, иллюстрирующих эту неоспоримую идею, был пассаж из «Братьев Карамазовых» Достоевского о «слезинке ребёнка». Слова эти успели замусолить так основательно, что теперь эта самая слезинка свидетельствует скорее о недостатке вкуса того, кто её поминает.

Тем не менее личность неприкосновенна, не уставали повторять гуру отечественной либеральной мысли, призывая в связи с этим жёстко ограничить во всех правах государство, а экономику доверить стихии рынка, которая сама наведёт в ней необходимый порядок. На практике попытки воплотить либеральные истины в жизнь обернулись кошмаром, сравнимым по уровню ущерба и количеству жертв с Великой Отечественной войной. России, её людям, а если выбираться на уровень обобщений — то той самой личности, радикально оберегать которую после ужасов советской эпохи призывали либеральные умы, был нанесён удар такой сокрушительной силы, что оправиться она от него смогла лишь долгие годы спустя, когда страной управляли уже совсем другие люди.



Но вот минули 2000-е годы, прошли первые пятнадцать лет нового века — и настроения в лагере бескомпромиссных защитников человека и его прав кардинально переменились. Оказывается, есть личность, а есть и такие элементы в обществе, которые не имеют право на обладание подобным статусом. Например, то большинство которое поддерживает Владимира Путина, — это заблудшие, тёмные и дикие души, которые сами не в состоянии добраться до истины. Таких следует насильственно реконструировать, навязывая вопреки их воле чуждые им перспективы объективно прекрасного будущего, сложенного по западным стандартам.

И вот уже адепты «слезинки ребёнка» становятся неотличимыми от большевиков, которых они когда-то клеймили как убийц и губителей России.

Либеральные лидеры славят революцию, говорят теперь уже о необходимости железной рукой выводить сумрачную и невежественную массу, запрограммированную на генетическом уровне влачить рабское существование, из тьмы и ужаса кровавой путинской реальности.

И опять «узок круг этих революционеров», а пространство, на котором беснуется непроницаемое для цивилизации варварство, становится размером со всю страну, а само это варварство по-своему получается, что равно фактически 80 или 90% населения. И уже никакой абстрактной личности: люстрации, поражения в правах, а в некоторых самых отчаянных алармистских текстах даже виднеются виселицы или стенки, у которых правильные люди обязательно будут когда-нибудь расстреливать неправильных. И Аркадий Бабченко верхом на танке «Абрамс» будет на улицах Москвы победно разглядывать орков, униженно выпрашивающих гуманитарную помощь.

Вот так из гуманистов, жалеющих всякую погубленную невинную душу, наши потерявшие надежду на исправление своей страны либеральные соотечественники вдруг превратились во вполне себе палачей, правда, по большей части совершенствующих профессиональные навыки исключительно в сослагательном наклонении. К слову сказать, возможности перейти от чистой теории к практическим действиям у них просто нет. И слава Богу, а то, судя по их настрою, все эти разговоры про виселицы и расстрелы враз утратили бы своё метафорическое значение и обернулись бы нескончаемым водопадом крови и слёз, в том числе и детских.

А теперь о содержательной стилистике. Девизом либерализма стали приписываемые Вольтеру слова о том, что за право другого высказывать свои взгляды, пусть даже они тебе глубоко чужды, стоит отдать жизнь. Это, на самом деле, молитва о терпимости, о многоголосии, если хотите — о демократии. Собственно, наши либеральные друзья и говорят уже много лет о формировании в обществе атмосферы беспредельной злобы и неприятия иного мнения. Это очень правильно. Злоба, когда все на одного, — штука отвратительная и неприемлемая. А сами демократически мыслящие господа просто в силу своих убеждений должны подавать сгруппировавшимся вокруг тирана мрачным и что-то там дожёвывающим людям пример солнечной толерантности, способности в ответ на злое слово мягко улыбнуться, легко снять напряжение в диалоге попытками понять и простить собеседника.

Вот ровно так оно и происходит. Эти милейшие и интеллигентнейшие люди, завидев идейного противника, смущённо улыбаются и переходят на шёпот, стараясь никого не задеть и дать возможность оппоненту высказаться по полной. К примеру, главный редактор МИА «Россия сегодня» Маргарита Симоньян, которую они не слишком жалуют, пишет в связи со смертью Аркадия Бабченко (когда ещё не было известно о том, что покойник пребывает в полном здравии) о нежелательности следования примеру означенного Бабченко, имеющего обыкновение провожать в могилы с чувством глубоко удовлетворения несимпатичных ему по тем или иным причинам людей. Здесь не согласиться с госпожой Симоньян, будь ты либерал или завзятый консерватор, довольно сложно: радоваться чужой смерти — это совсем не по-человечески. Однако эта мысль не встретила понимания у сторонников терпимости и многообразия взглядов.



Гуру либерального балагана Сергей Пархоменко, прекрасный в приступе праведного гнева, даёт волю своей толерантности и пишет, не жалея красок, что «скоты вроде Маргариты Симоньян изощряются». Следующий оратор находит Симоньян «отвратительной» и тут же сообщает ей об этом, наступив на горло собственной терпимости. Третий свободомыслящий персонаж жалеет об утраченных возможностях: дескать, он «мог завалить в подьезде парочку симонянов», но «не успел». Такого в сети много, и главный редактор RT — совсем не единственная мишень для наших светлоликих, бесконечно снисходительных, сторонящихся гнева и ненависти либеральных собратьев.

Если говорить серьёзно, то и представители противоположного лагеря совсем не безобидны, оттуда тоже слышны оскорбления. Но это всё-таки такие персоны, которые в принципе не обучены хорошим манерам. А вот лидеры мнений держатся вполне спокойно, позволяя себе разве что пожимать плечами, когда слышат или читают отборную брань в собственный адрес. Я вот как-то не припомню, чтобы Симоньян резко и уничижительно отзывалась о тех, кого она считает своими идейными оппонентами. Указать на их ошибки, логические просчёты — это пожалуйста. Но вот скотами никого не называла. Или, может, я что-то пропустил. Ну и другие заметные и статусные персоны держатся ровно, не прибегая к ругани и плевкам, ставшим отличительной особенностью стилистики тех, кто вроде бы должен отдать жизнь за право другого говорить то, что он думает.

Это ровно та же метаморфоза, о которой я писал в начале. Декларируемые принципы не имеют ничего общего с исповедуемой религией либерального толка, которая, в свою очередь, не наследует принципам классического либерализма. Эти люди говорят о всеобщей защите прав, но потом выясняется, что имеют в виду они только собственные. Они призывают к терпимости, но даже близко не знают, что это на самом деле такое. Ребята, демократия — это совсем не ваше, не позорьтесь! Назовите себя как-нибудь иначе.

* * *