1993 год. О «предателях» и «контрреволюции»

Раз уж все столько раз вспоминали события 1993 года, то я о них поговорю, но немного с другой стороны. Тут важно, мне кажется, правильно разобраться, «кто на ком стоял». Я-то во всём этом вижу ситуацию 1917 года и вот в чём…

В феврале 1917 года власть взяли «реформаторы», но не удержали и ещё по одной важной причине: они были недостаточно радикальны, как это ни странно.

В рамках сохранения государства и его реформирования большевики не имели шансов, они были слишком радикально настроены, поэтому власть получили... собирательно скажем «господа из Временного правительства». Вот только они затеяли слишком революционный процесс, они решили, что «мы здесь власть» и начали слишком уж люто «люстрировать» и новые порядке наводить. Но не учли важного обстоятельства:

Это для реформ господа либералы были уместны и желательны, а вот в условиях революции они были слишком слабы, слишком мягки, слишком умеренны. Такой жесткий процесс требовал совсем иных людей, которые и взяли власть — гораздо более радикальные большевики.
При чём тут, казалось бы, 1993 год? А суть процессов не изменилась: если бы товарищи «коммунисты» начали бы реформу КПСС, то именно горбачёвская команда имела бы (возможно) ещё какие-то шансы, но они начали буквально становые хребты власти сметать — отмена роли КПСС, гласность, многопартийность и т. д. Почти как требование отречения царя, полновесная Дума и прочие истории 1917 года.

Для таких радикальных перемен горбачёвские «реформаторы» были слишком умеренными. Они начали гораздо более грозные и радикальные процессы, чем были готовы им соответствовать. И поэтому пришла более радикальныя ельцинская команда.

И вот здесь мы подходим к ситуации 1993 года: это была последняя попытка умеренной «околосоветской» части элит (называю их так условно, они не были совесткими, они лишь хотели менее радикальных реформ) поспорить за власть с радикал-реформаторами, которых возглавлял Ельцин. Они думали, что Горбачёв ушёл, но свою власть они сохранят — ведь законы же есть, права и полномочия Верховного совета, конституция в конце концов. К сожалению, им ещё во второй половине 80-ых надо было об этом думать и не затевать столь коренной ломки устоев, если они хотели в будущем опираться на эти устои.

«Сторонники Верховного совета» проиграли главным образом потому, что были недостаточно радикальны для условий новых времён, а настолько радикальными эти новые времена они во многом сами же сделали — надо было помягче «разбираться» с КПСС и её «руководящей и направляющей ролью», если хотели законности и спокойных реформ и перемен.

Что касается причин, по которым партийная элита хотела перемен — так это прость: бабки.

Расследование Гдляна-Иванова отлично показало, сколько успели наворовать коммунисты. Они хотели владеть этим легально, передавать по наследству, вкладывать в предприятия. Они хотели стать полноценными олигархами.

Гдляну и Иванову настучали по носу тогда, когда ниточки их расследования стали приводить в Москву, когда похищенное стали измеряться десятками миллионов. Забавно, что Андропов-то умер, но вот Горбачёв, с его «новым мЫшлением», гласностью-прозрачностью — вот он-то расследование и свернул. Горбачёв был фронтменом всех этих советских недо-олигахов, мечтавших избавиться от преставки «недо-». Вот им-то и мешал СССР и советская власть в старом виде. Им надо было изменить систему. Эти самые «они» — это были тысячи и тысячи людей на самых разных уровнях власти. Все они хорошо имели от этой власти, но не могли стать полноценными собственниками. И хотели изменить это положение дел.

Увы, они не поняли главного: перемены, которые они затеяли, были слишком революционными. А сами ребята оказались недостаточно радикальными для тех процессов, которые сами же и запустили. Их сожрали банальные бандиты. Выжили единицы, почти все богатства перешли к новому поколению, старые номенклатурщики удержали лишь малую часть.

А заложены надёжные основы для этого были ещё на ХХ-ом Съезде, когда партноменклатуру сделали брахманами, высшей кастой, не подчиняющейся органам правопорядка. Именно поэтому стало возможным и наворовать, а потом и протащить желаемые изменения. Это заняло время совсем по иной причине: довольно долго страна была не слишком богата, нечего особенно было растаскивать. После войны, да восстановление, да стройки хрущёвских времён... А вот как при Брежневе зажировала немного страна — так и начали воровать, так и стали плодить не такие уж и подпольные советские миллионеры. А Хрущёв им и неприкосновенность ещё подарил. Вот и вся нехитрая механика распада, которую коммунисты желают называть «предательством». А тех предателей было — большинство литы, да ещё и на всех уровнях власти. Они лишь с одним просчитались: заложили такой вираж, на котором их самих выкинуло. Но и всю страну, к сожалению, тоже.

Вот такой это был затянувшийся этап распада от 1956 до 1993 года, от зачатия до финальной точки.

* * *