Опасная благотворительность

Российские чиновники из Минфина, ЦБ, Минэкономики вылетели в Каракас спасать экономику Венесуэлы. По прогнозам МВФ, к концу года инфляция в стране превысит 1000000%. На улицах проходят протесты и митинги против Николаса Мадуро. От российских коллег власти Венесуэлы ждут советов и помощи. Платон Беседин — о нашем опыте спасения других стран и о том, почему он оказывается не всегда успешным.

Москва — давний партнер Каракаса, а Венесуэла — стратегический регион; один из немногих, который еще не находится под контролем США. Потому выбор для нынешнего венесуэльского президента Николаса Мадуро прост: либо Москва, либо Вашингтон. Он ставит на первое, так как является преемником Уго Чавеса, известного своими «левыми» и антиамериканскими взглядами как продолжатель дела Фиделя Кастро и Че Гевары.

Впрочем, Мадуро — совсем другая история, нежели Чавес. Тот действительно пытался строить общество социальной справедливости в противовес мировому капитализму. Успешно или нет — другой вопрос. А вот Мадуро, как мне рассказывали венесуэльские журналисты и писатели, создает кастовое общество, в котором бедные отделены от богатых. И это — наряду с внешним давлением — одна из причин нынешнего коллапса в Венесуэле.

Но при всех своих проблемах эта страна интересна многим, желающим взять ее под свой контроль — ведь в недрах Венесуэлы ждут хозяина огромные запасы нефти. Ясно, что ближайший претендент на венесуэльскую независимость — США, взявшие под контроль едва ли не все латиноамериканские страны (как правило, благодаря государственным переворотам): в Чили, Аргентине, Сальвадоре (в 70-80-х годах), в Гондурасе (в 2009 г.) и так далее. Однако пока еще США и Венесуэла не питают друг к другу симпатий, так что самое время появиться России. Тем более, что в 2017 году «Роснефть» вложила 6 миллиардов долларов в местную нефтедобычу.

Напомню, что отношения России и Венесуэлы крепки еще с советских времен. В частности, Каракас сыграл значительную роль в советско-кубинской торговле, позволяя Москве экономить на транспортировке нефти. После же прихода Чавеса к власти отношения стали — уже с путинской Россией — особенно тесные. Вырос экспорт и импорт, а Каракас — один из немногих — признал независимость Абхазии и Южной Осетии.

Конечно, при этом Москва активно помогала Венесуэле финансово. К примеру, трижды Россия выделила Каракасу серьезные кредиты на покупку вооружений. А год назад спасла режим Мадуро от окончательного падения: была выделена новая финансовая помощь и увеличена рассрочка по выплате старых долгов. В общем, отношения Москвы и Каракаса — такой себе Back in USSR, где великая Красная империя помогает слабым, устанавливая свои сферы влияния в Холодной войне, а по латино-американским странам разъезжают «Камазы» и «Лады».

Однако мы должны вспомнить, чем закончилась такая политика СССР. Восточная Европа раньше других ушла из-под контроля Москвы, сейчас там сильны антироссийские настроения. Теперь в Восточной Европе комфортно расположились военные базы НАТО. Сколько денег было вложено Советским Союзом в Кубу? Минимум 35 миллиардов долларов (позднее было списано 90% этого долга). Но в результате Гавана все больше отходит под контроль США. Таких примеров — множество.

При этом всякий раз Россия с щедростью, достойной лучшего применения, прощает долги другим государствам: Ираку — 21,5 миллиарда долларов, африканским странам — более 20, Монголии — 11,1, Афганистану — 11. Всего с 2000 года Россия списала долгов на более чем 140 миллиардов долларов.

Меж тем на выходе, несмотря на многомиллиардную помощь, Россия теряет свои сферы влияния, а многие из ушедших из-под ее влияния государств начинают относиться к Москве критически и даже воинственно. Такая благотворительность опасна: она не только не приносит эффективных результатов, но и выкачивает средства из самой России. Я намеренно использую термин «благотворительность», так как она, в отличие от милостыни, подразумевает отдачу от пожертвованных средств.

Когда аналогичным занимался советский гигант, это было логично. После 1945 года образовался двухполюсный мир с двумя гегемонами. Оба претендовали не только на победу над гитлеровской Германией (а победитель, как известно, в итоге может быть только один), но и на будущее господство. Здесь мало было клепать ракеты с ядерными боезарядами, важно было, как в колониальные времена, захватывать новые территории (правда, уже иными методами), а главное — властвовать над умами, утверждая свою идеологию и мечту. В этой войне мы проиграли. Не сдюжили ни в финансовом, ни в смысловом плане. США предложили миру более внятную и привлекательную ролевую модель; не Град Китеж с царством справедливости, а рай прямо здесь и сейчас, материализованный в личном доме и банковском счете.

Надо ли заниматься России чем-то подобным сейчас, учитывая опыт предшественника? Безусловно, мы обязаны предлагать миру новую мировоззренческую модель. Однако попытка контролировать другие территории заведомо провальна. Для этого у нас нет ни средств, ни возможностей. Это не получилось у куда более могучего СССР, на костях которого мы сейчас существуем; может ли Россия тягаться с нынешними США? Если что мы и в состоянии предоставить странам вроде Венесуэлы или Боливии, то исключительно «мягкую силу», интеллектуальный и производственный потенциал. И когда наши финансовые специалисты едут в Каракас, необходимо понимать, что выучены они не по своей, а по американской системе, а потому вряд ли способны предложить нечто новое.

Холодная война сегодня переросла, используя термин Карла Шмитта, в войну тотальную. И борьба за территории, умы только усилилась. Однако пытаться победить в этой битве России не стоит. Если проводить аналогии с тактикой военного боя, так нас, наоборот, выманивают, пытаясь ослабить и рассеять. России в принципе важно отказаться от идеи сверхдержавы, занимающейся помощью остальным. Необходимо сконцентрироваться на себе: укреплять города, развивать и материальный, и интеллектуальный фонд, а главное — развивать человека.

Вот где кроется секрет будущего могущества. Не в том, сколько нефти будет выкачано, а в том, кто лучше раскроет интеллектуальные, духовные и прочие возможности людей, на данный момент не изученные даже на половину. И те финансы, что вливаются сегодня в Венесуэлу или куда-либо еще, должны быть направлены (хотя бы частично) на создание и развитие соответствующих институтов и исследовательских центров, которые в будущем помогут создать богатого человека в своей собственной стране. Той, которую спасать надо в первую очередь.

Платон Беседин

* * *