Шоковая терапия ФРС: как США приближают масштабный кризис

Дональду Трампу удалось добиться наибольших успехов именно в экономике. Он избирался с большой и масштабной программой реформ. Какие-то из них Трампу удалось осуществить, другие нет. Но в целом ему есть что показать итогом своей работы. Однако, несмотря на хорошие показатели, рост фондовых индексов практически прекратился. А октябрь запомнится как Shocktober — акции крупнейших компаний обвалились, к началу ноября ключевые американские индексы растеряли все достижения с осени 2017. Многие экономисты возлагают всю вину на политику Федрезерва. Малек Дудаков рассказывает, в чем она заключается и может ли вызвать каскад банкротств и дефолтов по всему миру.

Реформы, попытки

Многие помнят различные обещания Трампа в контексте иммиграции. Он намеревался и окончательно решить проблему нелегальной миграции, и существенно сократить приток легальных мигрантов в Америку. Пока что ему удалось принять лишь несколько президентских указов в этом направлении — вроде запрета на въезд в США жителей ряда ближневосточных стран, Венесуэлы и КНДР. Пресловутая стена на границе с Мексикой только лишь начала строиться. Пока возведено около 15-20 км около Сан-Диего — не очень значимый результат за два года на посту.

Администрация Трампа, несмотря на несколько попыток, так и не смогла провести полноценную реформу медстрахования. Трамп постепенно отменяет своими указами различные пункты действующей системы медстрахования, утвержденной Обамой (ObamaCare). Однако это вряд ли можно назвать успешным разрешением ситуации на рынке страховых услуг.

Конечно, далеко не все поступки Трампа зависят только лишь от него. Во многом они связаны с раскладом сил в Конгрессе, который как раз и должен принимать новые законы и утверждать реформы. На протяжении первых двух лет президентства Трампа республиканцы имели большинство в обеих палатах. В теории это позволяло им принимать любые законодательные нормы. Но на практике дело обстояло иначе.

Скажем, в Палате представителей различные фракции внутри Республиканской партии зачастую не могли найти общий язык друг с другом. Так было, например, по вопросу медстрахования. Консервативная часть республиканцев требовала попросту отменить государственное регулирование этой сферы и отдать ее на откуп свободному рынку. Более умеренные представители большинства хотели лишь несколько реформировать существующую систему ObamaCare, но не трогать ее основу.

Трамп пытался занять место где-то посередине между этими двумя позициями. В итоге четыре или пять голосований по поводу отмены ObamaCare были попросту провалены, а вопрос пущен на самотек.

В Сенате же оппозиция в лице демократов всячески блокировала любые инициативы большинства республиканцев. Для перехода от дискуссии по законопроекту к голосованию необходимо заручиться поддержкой как минимум шестидесяти сенаторов. У республиканцев имелись лишь 51 или 52 места, поэтому их многочисленные законопроекты так и оставались на стадии обсуждения.

В основном все законодательные успехи республиканцев основывались на принятии новых бюджетов. Он утверждается простым большинством голосов, поэтому у демократов не оставалось возможностей для блокировки. В бюджет логичнее всего включать экономические нововведения, что с успехом и делала администрация Трампа.

Подарок бизнесу и расцвет экономики

В конце прошлого года Белый дом при поддержке республиканцев провел крупнейшую за 35 лет налоговую реформу. В ходе нее ставки на доходы американских граждан были понижены на 3-5%. Например, максимальная ставка сократилась с 39% до 35%. Но большего всего преференций получили бизнесмены. Максимальная ставка на доходы бизнеса сократилась с 35% до 21% — практически на треть. Трамп намеревался в первую очередь снизить налоговое бремя именно на предпринимателей. Ведь до этой реформы налог на прибыль компаний в США был самым высоким среди всех экономик развитых стран (включая Европу, Израиль, Японию и Южную Корею).

Такое стремительное понижение налогов вкупе с процессом дерегулирования экономики, запущенным Трампом, привело к быстрому экономическому росту. В 2017 году экономика США выросла на 2,3%, на треть превысив показатель предыдущего года (1,5%).

В 2018 году уже несколько кварталов подряд ВВП растет со скоростью выше 4% — таких показателей американская экономика не видела со времен благополучных для США 1990-х гг. Уровень уверенности в завтрашнем дне среди американцев поднялся до максимума с 1997 года. Уровень безработицы упал до минимума с 1969 года в 3,5-3,7%. Причем впервые за всю историю подсчетов безработица среди меньшинств сократилась до того же уровня, что и безработица среди белых американцев. Хотя обычно афроамериканцы и испаноязычные имеют больше трудностей с поиском работы, чем белые американцы.

Ускорение роста американской экономики начало наблюдаться уже в первые месяцы 2017 года. Тогда реформы Трампа еще не были реализованы. Однако оптимизм среди бизнесменов и потребителей по поводу будущих налоговых льгот и отмены избыточных регуляций стал уже помогать экономике. Предприниматели начали больше инвестировать в расширение бизнеса, а потребители — активнее тратить деньги, уверенные в том, что с работой у них будет все нормально.

Безудержный рост индексов

Оптимистичные настроения явственнее всего отображались на фондовых рынках, которые в ходе всего 2017 года били один рекорд за другим. Индекс Dow Jones, который является индикатором движения курса акций тридцати крупнейший корпораций США, достигал рекордного уровня 31 раз за год. В самом начале 2017 года он впервые превзошел отметку в 20 000 пунктов, поднявшись примерно на одну тысячи за прошедший год. А уже через 12 месяцев Dow Jones превысил 26 000 пунктов, побив все предыдущие рекорды по скорости годового роста.

Схожую динамику показал индекс S&P 500, который следит за акциями 500 крупнейших американских публичных компаний. За 2017 год он поднялся с 2 200 пунктов до 2 700, показав рост более чем на 22%. А Nasdaq Composite, индекс IT-корпораций, в прошлом году впервые превысил уровень предыдущего пика начала 2000 г. Тогда после схлопывания пузыря доткомов Nasdaq за пару лет растерял две трети своей стоимости. Вернуться к тому уровню ему удалось лишь в 2017 году.

В ходе всего прошлого года Трамп нередко указывал на динамику роста рынков как на признак успешности своей политики. Хотя она и зачастую совсем не коррелировала с президентскими рейтингами. Например, осенью 2017 г. на фоне падения доверия к Трампу до минимумов в районе 35-37% рынки, наоборот, росли все быстрее и быстрее. Экономисты Белого дома ожидали, что такая тенденция продолжится и в новом году. Ведь именно в 2018 г. экономика почувствует все последствия от реформ Трампа. Компании сэкономят на уплате налогов, которые могут затем инвестировать в расширение производства. Безработица будет, как и раньше, сокращаться, а потребительские расходы населения только расти.

Шоковый октябрь

Однако с самого начала дело пошло по незапланированному курсу. Хотя все основные экономические показатели были в норме (а некоторые даже улучшились), рост фондовых индексов практически прекратился. За этим последовало обвальное падение стоимости акций, которое растянулось на февраль и март. Ближе к лету многие рыночные показатели вернулись в нормальное русло, однако осенью стремительная распродажа акций вновь возобновилась.

Октябрь этого года наверняка войдет в учебники по экономической истории как «Shocktober» (или «Шоковый октябрь»). За один лишь месяц Dow Jones потерял больше 2 000 пунктов (хотя затем ему удалось частично восстановить некоторые потери). Nasdaq Composite рухнул почти на 12%. В лидерах падения были акции т.н. FAANG — Facebook, Amazon, Apple, Netflix и Google. Еще год назад инвесторы считали их самыми надежными для вложений на рынке — они почти всегда растут и довольно редко падают.

Но в октябре один только Facebook, например, рухнул на 22%, а Netflix — почти на 30%. General Electric, одна из крупнейших компаний в Америке, заведующая большей частью электросетей страны, потеряла за октябрь 45% своей рыночной капитализации. Волатильный рынок криптовалют пошел вниз вслед за фондовым рынком, потеряв 32-34% от сентябрьской капитализации. Список потерь можно продолжать еще долго.

Пожалуй, главным шоком октября стало не столько обвальное падение ценных бумаг на всех ключевых рынках, сколько то, каким стремительным и неожиданным оно оказалось. Большинство инвесторов, вернувшихся из летних отпусков, надеялось осенью увидеть рост фондовых рынков, который смог бы компенсировать весенние потери. Однако на деле все вышло совсем иначе. К началу ноября ключевые американские индексы растеряли все свои достижения с осени прошлого года. В то же время китайский Hang Seng и японский Nikkei упал до уровня весны 2017 года, а европейские ценные бумаги оказались в худшем состоянии за 2,5 года. Международные инвесторы по традиции еще болезненнее прочувствовали на себе все проблемы с американскими фондовыми рынками.

Федрезерв против роста

Но в чем причина падения рынков? Как обычно, мнения экономистов расходятся. Кто-то в этом видит естественную стадию коррекции цены, за которой последует новый длительный период роста. Но есть и совсем другая точка зрения. Она возлагает всю вину на политику Федрезерва, который с прошлого года всеми силами пытается сдерживать рост фондовых показателей.

В начале этого года новым главой Федрезерва стал консервативный экономист из Принстонского университета Джером Пауэлл. Он сторонник проведения жесткой монетарной политики. Это означает быстрое повышение ставки Федрезерва с тех оконулевых позиций, на которых она находилась долгое время после кризиса 2008 г.

В принципе, такую политику уже начала проводить ушедшая глава Федрезерва Джанет Йеллен. Но Пауэлл намерен ускорить этот процесс. За прошедшие два года ставка выросла практически в 10 раз. Еще летом 2016 г. она составляла лишь 0,15%, а теперь она подходит к 2,25%. Ожидается, что к концу 2019 г. Пауэлл осуществит еще 3 или 4 раунда ее повышения — до 3,5-4%.

В течение восьми лет после начала финансового кризиса 2008 г. Федрезерв настойчиво проводил политику низкой ставки. Его примеру следовали центробанки других ведущих стран мира — Евросоюза, Японии, Великобритании и Китая. Они координированно «заливали» фондовые рынки дешевыми деньгами, которые предоставляли банкам практически бесплатно (ведь вряд ли можно считать 0,1-0,2% существенными суммами для банкиров).

Шоковая терапия от пузырей

Политика дешевых денег помогла смягчить последствия кризиса и привела к беспрецедентному росту фондовых рынков. Биржевые индексы росли почти безостановочно с 2009 г., если не брать во внимание короткие периоды рецессии в 2013 и 2015 гг. Однако теперь центробанки озабочены тем, что такая политика способствовала образованию массивных пузырей на всех крупных рынках. Если эти пузыри друг за другом начнут лопаться, то в итоге мир окажется в пучине гораздо худшего кризиса, чем был в 2008 г.

Сам по себе постоянный рост ключевых фондовых рынков можно посчитать новыми пузырями. Рынок ипотечного кредитования в Америке снова набирает обороты, как и до кризиса 2008 г. Рынок университетских долгов студентов США постоянно растет и увеличивается в объемах. Крупные мегаполисы мира (Лондон, Гонконг, Нью-Йорк) столкнулись с резким ростом стоимости недвижимости. В случае начала новой мировой рецессии все эти пузыри начнут сдуваться друг за другом, вызвав цепную реакцию. Последствия могут оказаться крайне плачевными.

Именно поэтому глава Федрезерва Пауэлл решил работать на опережение. Быстро повышая ставку, он намерен добиться своеобразной «шоковой терапии» для рынков. Она позволит им ненадолго рухнуть, но не приведет к масштабной рецессии. Его действиями не доволен никто: ни институциональные игроки вроде банков и хедж-фондов, привыкших к периоду дешевых денег, ни политики во главе США. Трамп, который ранее поддерживал политику Пауэлла, столкнувшись с ее последствиями, начал все чаще его ругать. Вероятно, он не ожидал, что действия Федрезерва приведут к таким быстрым и резким последствиям.

Запах кризиса

В американской истории далеко не всегда крах на фондовых рынках приводил к масштабному экономическому кризису. Скажем, в октябре 1987 г. внезапное падение Dow Jones на 23% почти никак не повлияло на реальный сектор экономики. Октябрьский коллапс этого года вполне может закончиться подобным же исходом. Ведь, несмотря на всю панику на рынках, большинство индексов откатилось лишь до уровня прошлого года. Сказался быстрой рост фондовых рынков в 2017 году. Когда как, например, в октябре-ноябре 2008 г., на пике финансового кризиса, индексы растеряли все успехи за 4-5 лет.

Однако сходство с крупными кризисами прошлого прослеживается в другом. Великая депрессия началась с крупного обвала стоимости акций на Нью-Йоркской бирже в октябре 1929 г. Основная причина — завершение политики дешевых денег в период «ревущих 20-х годов». А спусковым крючком к обвалу послужило решение о повышении ставки Федрезервом Нью-Йорка.

Ипотечный пузырь в середине 2000-х гг. также во многом образовывался за счет политики дешевого доллара, проводимой Федрезервом для скорого выхода из рецессии 2002 года. А уже в 2005 году Федрезерв начал постепенно повышать ставку с 0,5% до 5%, что и привело в итоге к ипотечному кризису, вызвавшему финансовый коллапс.

Повторится ли такая история сегодня? Ведь сейчас мы наблюдаем завершение очередного девятилетнего эксперимента по «заливанию» рынков дешевыми деньгами. Однако теперь ко всему этому прибавляется и серьезная проблема закредитованности государств и крупнейших корпораций. А с ростом ставки увеличивается и стоимость обслуживания кредитов. Если Федрезерв и центробанки других стран чересчур заиграются, то они могут вызвать каскад банкротств и дефолтов по всему миру. В таком случае текущая рыночная волатильность покажется лишь цветочками на фоне ягодок — длительного и болезненного экономического кризиса.

Малек Дудаков

* * *