Михаил Хазин. Свалить финансистов

— Ситуация в мире довольно напряжённая. Это следствие экономической драки «китов» — США, Евросоюза и Китая из-за зон влияния?

— Нет. Евросоюз уже точно не «кит», поскольку для этого нужен мозг, то есть он должен быть где-то сконцентрирован. Правильно сказал один из американских деятелей: «Если мне что-то нужно от Евросоюза, кому я должен звонить? В Брюссель, в Берлин, в Париж или ещё куда-то? Непонятно, кому звонить». ЕС не политическое образование.

КНР и США — две стороны одной медали. Мне кажется, они могут схватиться, но это повергнет мир в тяжёлый кризис. Правда, крушение экономики всё равно случится и нужно выбрать: ужас без конца либо всё обрушить сейчас. Если говорить о причинах конфликта, они тривиальны. После кризиса 2008 года стало понятно, что завершилась господствовавшая десятилетиями модель финансового капитализма, построенного на Бреттон-Вудской долларовой системе. Она не даёт экономического роста. Нужно менять модель.

В 2014 году на промежуточных выборах в США выяснилось, что альтернативная группа, которая хочет вернуться к модели дофинансового капитализма, сможет выдвинуть своих кандидатов. В 2016-м их ставленник Дональд Трамп победил. Он начал разрушать инфраструктуру действующей финансовой модели, во-вторых, искать источники для «вытаскивания» промышленного сектора США и решил, что бараном для стрижки может стать Евросоюз. Потому и произошёл острый конфликт между США с ЕС и КНР. То есть ничего личного. Дело не в том, что Трамп испытывает неприязнь к Си Цзиньпину или к кому-то в Евросоюзе, хотя некоторые персонажи его раздражают чисто по-человечески. Это было хорошо видно на фотографиях из Парижа, где он радостно улыбался только Путину, что, впрочем, понятно: они оба консерваторы на фоне либералов.

Мы наблюдаем разрушение конструкции Бреттон-Вудской финансовой модели: США пытаются восстановить свой промышленный комплекс за счёт Евросоюза и Китая. Что из этого получится — отдельная тема.

— Идут разговоры о взаиморасчётах в национальных валютах между субъектами торговли. Насколько это серьёзно и осуществимо, ведь должен быть некий эквивалент, к которому приравниваются валюты разных стран?

— В книге «Закат империи доллара и конец Pax Americana», написанной сАндреем Кобяковым 15 лет назад, мы эту проблему разбирали. Сформируются несколько валютных зон. В каждой своя фиатная валюта, на которую и станут ориентироваться торговцы. Между зонами будет работать сложный клиринговый процесс, возможно, автоматически.

Но привязка будет к золоту. Повторяю: книга издана в 2003 году. Там перечислены государства, которые станут центрами валютных зон. Что удивительно, через несколько лет именно они вошли в группу БРИКС. То есть вероятны зоны юаня, рупии, евразийская, в которой Россия будет центром, и с некоторой вероятностью возникнет объединённая зона Южной Африки и Латинской Америки — соответственно ЮАР и Бразилии.

Проблема в том, что поскольку Трамп не глобалист-финансист, а промышленник, он возвращается к доктрине Монро, которая гласит, что только США может определять ситуацию в Северной, Центральной и Южной Америке. Соединённые Штаты активно усиливают свою зону влияния и в мире. Недавно сменился премьер-министр Австралии: вместо либерального и, в общем, прокитайского пришёл проамериканский. Схожая ситуация в Бразилии. Поэтому не исключено, что её нынешнее руководство вместо того, чтобы выстраивать свою валютную систему с ЮАР, снова «ляжет» под США.

— Несмотря на эти усилия, есть серьёзное противодействие Вашингтону стран Юго-Восточной Азии. Наибольшее количество деривативов сосредоточено на азиатских биржах. Не готовится ли крах экономики ЮВА в связи с кризисом неплатежей в этом регионе?

— Сегодня мировая система взаимосвязана, она именно глобалистская, и если кризис начнётся в ЮВА, он распространится на весь мир. Кроме того, точками притяжения в регионе будут Индия, Китай и Евразия, скорее всего Япония и Вьетнам именно в последнюю зону войдут, с чем связаны давешние переговоры Путина с Абэ. И Курильские острова тут играют роль внешнего фактора наподобие того, как, выбирая Папу Римского, сжигают бюллетени. Острова — это бюллетени. Если разговор о них, значит, окончательно ещё не договорились. Тут есть тонкости, но я склонен считать, что острова не отдадут. Проамериканская команда в России эту тему муссирует и очень основательно. Атака на Путина началась примерно с октября — ноября прошлого года и до сих пор идёт с нарастанием. Подозреваю, что имеет место некий заговор, направленный на смену руководства в нашей стране, в котором на стороне Запада участвует часть приватизационной элиты 90-х.

Судя по такой активности, на Западе опасаются, что у него возникнут проблемы, если заговор не осуществится. Но они будут в любом случае, потому что в ближайшее время в ЕС произойдёт радикальная смена власти, в частности в Германии и Англии. Я не говорю, что люди, идущие на смену, начнут нас сильно любить, но относиться к РФ на геополитическом уровне станут иначе.

— Что касается смены руководства в Германии, я в этом не очень уверен. Там обсуждаются кандидатуры двух ближайших сторонников Меркель.

— Фрау канцлерин никому высовываться не давала. Даже если эти люди придут к власти, там будет примерно такая же картина, как после смерти Брежнева. То есть двое пришли на короткое время, а потом неожиданно появился человек, который радикально изменил всю модель.

— Известно, что капитализм и кризис — близнецы-братья. Уже ясно, что через полтора-два года грянет ещё один, более тяжёлый кризис, и все судорожно к нему готовятся. Может случиться серьёзное военное столкновение, скажем, между КНР и США, и тогда экономические проблемы разрешатся сами собой?

— Грядущий кризис принципиально отличается от предыдущих. В капитализме наблюдалось много циклических коллапсов, но есть кризисы поддельной эффективности капитала, их было четыре — в 1907-1908 годах, в 1930-1932-м, в 70-х и нынешний, имеющий совершенно иную механику: невозможно расширенное воспроизводство, потому что рынки исчерпаны. В этом смысле современная проблема капитализма заключается в том, что недостаточен спрос. Войной можно спрос уменьшить, но увеличить нельзя.

Когда есть конкурирующие зоны, можно попытаться захватить рынки экономического «противника», как это произошло после обеих мировых войн и распада СССР. Сегодня достигнут предел — расширяться некуда, поэтому войной можно только ускорить кризис, но нельзя предотвратить. Тут стоит учитывать, что основной удар будет нанесён по финансистам и глобальному проекту. В этом смысле я так скажу: малые конфликты будут продолжаться, в том числе на Ближнем Востоке, потому что есть силы, заинтересованные в уничтожении Израиля. Хорошо видно, как они целенаправленно сталкивают его с Ираном. Те, кто спровоцировал гибель нашего самолёта-разведчика над Сирией, на самом деле работали против Государства Израиль, потому что подтаскивали Иран к Голанским высотам под прикрытием российской системы ПВО.

— Любой из кризисов, так или иначе, приводил к социальным изменениям. Кризис начала 1900-х привёл к появлению социалистического государства. Убийство СССР дало капиталистической системе отдушину, но через 27 лет видно: проблемы не решены. Может это привести к падению капитализма как общественно-экономической формации?

— Источников развития у современного капитализма уже нет. С 1980 года в США рейганомика очень сильно стимулировала спрос. Поэтому в Штатах граждане тратят больше, чем производят. Механизм кризиса как раз связан с диким спадом спроса. Это и экономический, потому что предприятиям будет нечего продавать, и социальный кризис — упадёт уровень жизни населения. Всё это будет продолжаться. Либо мы должны впасть в новую великую депрессию в стиле начала 30-х, откуда не будет исхода. Тогда выход был не просто через развязывание Второй мировой войны, но и в том, что из пяти технологических зон независимого разделения труда осталось две, и они развивались за счёт исчезнувших трёх.

Сейчас этого нет, поэтому нужно менять модель. Вот главная проблема, с которой мы столкнулись.

— Вы говорили, что есть противодействие глобальным процессам. Но либеральный глобализм не заинтересован в развитии общества. Эта спираль поведёт вниз, через новый феодализм в рабовладение, законодательное закрепление неравенства людей.

— Чтобы либерализм сохранился, необходимо и сохранение спроса. Если спрос падает, то удержать финансовое управление станет невозможно. То есть произойдёт смена элит по типу США.

— С чем связаны массовые заявления российских политиков, например о том, что «можно прожить на три тысячи рублей» и «государство вам ничем не обязано»... Отвлекают внимание от главных проблем?

— Нет. Это говорили не политики, а чиновники. Причём чиновники либерального толка. Я говорил, что уже год как идёт операция по замене нынешней власти в России. И люди, которые допускают такого рода высказывания, те, кто придумал пенсионную реформу и предлагает ввести акциз на колбасу, — составные части заговора.

— Фондовый рынок США (DowJones, S&P-500), Японии (Nikkey) в 2018 году достиг максимума. Это сигнал к падению? И что ждёт доллар — укрепление или ослабление относительно рубля и евро?

— Смотреть на колебание курсов валют в России довольно сложно в силу того, что соображения, которыми руководствуются руководители ЦБ, во многом носят неэкономический характер. Я не знаю, какие инструкции из ВМФ получает Набиуллина, как устроены экономические отношения с валютными спекулянтами.

Если говорить о долларе, то в условиях кризиса наиболее ликвидные активы всегда растут, так что я склонен считать, что в среднесрочной перспективе доллар будет укрепляться.

— Какая общественно-экономическая формация может сменить капитализм? И есть ли сейчас в России и в мире предпосылки для этого?

— Пока нет. Более того, нет и экономической модели на смену. Экономическая модель социализма — это государство-корпорация, то есть внешне оно выступало в капиталистической парадигме. А какая будет новая, я не знаю. Теоретически мы можем скатиться назад, в капитализм начала XX века, и это плохо — понятно, что значительная часть населения земного шара умрёт от голода. Не хотелось бы, но гарантий нет. Если получится бескровно свалить финансистов, может быть, удастся избежать такого сценария.

Михаил Хазин, Марк Соркин, интервью «Военно-промышленному-курьеру».

* * *