Александр Халдей. Алексей Серебряков как зеркало русской интеллигенции

Алексей Серебряков, актёр и человек, давно будоражит российское общество презрительными репликами о сути русского характера и природе российской власти. Родом из СССР, Серебряков сохранил все интеллигентские болезни поздней советской интеллигенции, такие, как сочетание прекраснодушия с дилетантизмом, крайний морализм и невероятную амбицию на недооценённость.

Вся эта гремучая смесь круто замешана на мифе о превосходстве западной культуры над российской по той причине, что западная основана на индивидуализме и стремлению к богатству, а русская архаична и всё никак не выделит личность из коллектива (один либеральный гуру, кормящийся на радио Свобода, однажды выдал такую формулировку: «Цивилизация — это процесс вычленения личности из коллектива», и все советские интеллигенты ухватили тему и свято в неё уверовали).

«Американец берет и делает, потому что там психология другая — психология успеха, психология карьеры, психология того, что я имею право, у меня есть свободы, я свободен в своем волеизъявлении, я знаю, что я делаю, я ответственен за свою жизнь. Вот психология американца». Так Серебряков понимает душу американца. Кстати, с 2012 года он проживает в Канаде, и почему берётся судить о душе американца — не знаю, но кто у нас в позднем СССР не знал точно, как она устроена, американская душа? Все знали. Вот с этим знанием Серебряков и живёт с тех пор, ничего туда не прибавив и не убавив.

Психология карьеры, успеха и имения права на всё, что он делает — это восхищение провинциального плебея имперской наглостью англосаксонского империализма очень показательно для российского интеллигента. Он — раб по натуре, но так как обвинить себя в рабстве он не в состоянии, то обвиняет в рабстве ту культурную среду, которая страдает всякими рефлексиями о грехе, дрожащей твари, слезе ребёнка и прочей достоевщиной. Российская интеллигенция ненавидит Достоевского, видя в его творчестве свой портрет и свой приговор. Российская интеллигенция очень хочет причаститься к идеологии сверхчеловека и ненавидит тех, кто привил ей сомнения по этому поводу.

Алексей Серебряков, заявил, что российская власть, плоть от плоти русского хама, как он раньше охарактеризовал россиян, разжигает войны в Грузии, Чечне, Сирии, на Украине и в африканских республиках, а Россия за последние 20 лет «создала несколько войн».

Серебряков напрочь не видит, что Россия оказалась в ситуации распада СССР, инспирированного из США. И что развязывание войн на Кавказе, на Украине и на Ближнем Востоке — это американское средство сокрушения России, непокорной и стремящейся к восстановлению территориального и культурного единства. И разве Россия создала войну в Грузии? В Чечне? На Украине? В Сирии? А где мнение Серебрякова по поводу войны НАТО в Югославии? В Ираке? В Ливии? Разве это не преступления США? Но Серебряков не признаёт за Россией «права на успех» и «на волеизъявление». То, что восхищает его у США, возмущает у России.

Кроме личного непонимания азов геополитики, Серебряков весьма чуткий конъюнктурщик. Народ это сразу понял, обвинив его в «переобувании в Канаде». Он понял, что в британоцентричной Канаде только публичной присягой на политическую верность можно попасть в мейнстрим и как-то получать роли. Не случайно он свои обвинения власти России высказал не где-нибудь, а в Лондоне. Чтобы лучше слышали те, чьё внимание он хочет на себя обратить.

Все претензии Серебрякова выстроены политически правильно — Грузия, Украина, Сирия, Африка — повсюду, где именно США и Британия стремятся захватить господство и сломать позиции России. И там же, в Лондоне, Серебряков восхитился американским характером и проклял российский. Серебряков обвинил власть России в переписывании истории. При этом не пояснил, что он имеет в виду — отказ от советской трактовки истории или отказ от её американской трактовки.

Я не понимаю, почему Серебряков всё ещё имеет российское гражданство и российские звания. Почему оставление всех регалий в России возможно у лиц, публично презирающих её ценности, цели, призывающих к следованию в русле целей другого, враждебного государства. Это святое право Серебрякова — выбирать, на чьей стороне оказаться, но зачем тогда ему сохранять российские гражданство и российские звания? Как можно проявлять такое лицемерие?

Серебряков в России видит только немытое рабство. Если отъехать от Москвы хотя бы на несколько десятков километров, то можно заметить достаточно большое количество деталей из 1990-х годов. Абсурд этого высказывания даже не осознан Серебряковым — вся Европа вообще до сих пор состоит из деталей 16-го века, в России полно городов, где есть детали и 17-го, и 18-го, и 19-го веков. Один Петербург чего стоит. Токио вообще весь застрял в конце 70-х — и что теперь? Лондон тоже не весь вчера построен. И Детройт до сих пор застрял в 30-х — 40-х. Всякий город состоит из архитектуры разных эпох. Московскому Кремлю вообще 534 года. Серебряков не испытывает стыда по этому поводу?

Серебряков противоречив, он заявил, что в России нет гражданского общества и «у нас все возлагается на человека». То есть он критикует русский индивидуализм. Перед этим он заявил, что американец именно индивидуализмом и привлекателен, так как не оглядывается ни на кого, а берёт и делает. То есть ему плевать на мнение гражданского общества. Как это совмещать? Почему то, что его раздражает в русском, привлекает в американце? Может, Серебряков русофоб? Нет, он это категорически отрицает. Он не отказывался от российского гражданства, он русский человек и работает в России. Хотя говорит, что ему безразлично то, что про него говорят.

Смысл жизни Серебряков видит в обеспечении жены и детей, а так же старости матери и тёщи, «не так, как это делает государство». Дело не в том, что Серебряков не согласен с пенсионной политикой. Он презирает государство российское и презирал бы его при любом размере пенсии. Позиция Серебрякова точно выражена второй волной эмиграции, сбившейся в начале 70-х в поисках пропитания вокруг зарубежных радиоголосов: «Отстань, Родина!» Эти ребята сразу поняли, за что там им будут подавать.

«Отстань, Родина!» — раздражённо и презрительно бросает Серебряков — и приезжает в Россию на заработки. «Лучше фальшивая западная улыбка, чем искреннее российское хамство» — заявляет всем россиянам Серебряков, не думая, что сейчас он сам схамил особенно утончённо. Воплотив в себе всё то, что он так проклинает на Родине.

Серебряков должен взять псевдоним «Серебренников». Точнее «Тридцатьсеребренников». Это больше выразит суть его мятущейся души. Мятущейся банально в поисках денег, но выдавая «томленье плоти за томленье духа», как написал один советский поэт, поболтавшийся немного в израильской эмиграции и вернувшийся назад в Россию со словами: «Израиль был бы лучшим местом на планете, когда бы не жара и не евреи». Это не антисемитизм, это самоирония. Поэт и не думает отказываться от своей национальной идентичности. А вот Серебрякова тяготит его русскость. То, что у Серебрякова — это тяжкий комплекс неполноценности российского либерального интеллигента, так и не сумевшего выдавить из себя по капле раба.

Александр Халдей

* * *