Россия и Украина: воссоединение, а не вхождение в состав

Политики Украины, что с одного, что с другого берега Днепра, клянутся «интересами украинского народа». А кто такие «настоящие, подлинные» украинцы? Само понятие «украинец» является отождествлением себя не с кем-то (чем-то), от кого-то (чего-то) отделенным, а с «украиной» — частью, приграничьем чего-то целого. В этом изначальном смысле вообще «украина» — это «застава», «рубеж», «оборонительная линия», а «украинец» — «пограничник», «оборонитель», «защитник» единой страны.

Не хотят такой реинтеграции не наши народы, а наши элиты, разделившие единую некогда стран

Выражение «самостийная Украина» — это вообще кафкианство, аналог оксюморона «горячий лед». В данном случае получается «суверенный оборонительный рубеж». «Украинский народ» — это вообще, по сути своей, аналог термина «народ-защитник».

Настоящие, подлинные украинцы — это те, чьи представители, будучи рекрутированными в союзную элиту, работали на благо единого союзного государства как общего дома и для русских, и для украинцев, и для многих других народов единой страны.

Важно понять, что само разделение национальных интересов России и Украины противоречит их национальным интересам.

Кто-то скажет, что отказывать Украине и украинцам в их раздельном с Россией существовании и раздельной с русскими самоидентификации значит игнорировать волеизъявление украинского народа.

Это — неправда. Именно произвольное разделение Украины и России в 1991 году и было игнорированием подлинной воли подлинных украинцев. Потому что есть украинцы. И есть т. н. западенцы. Первые — носители интереса Украины и ее истории. Вторые — ее враги, неоднократно становившиеся наемниками иных стран. Эти две категории жителей Украины различаются не тем, справа или слева от Днепра они проживают. Они различаются самоидентификацией: одни, украинцы, считают себя держателями, наследниками и носителями ядра одной, русской, цивилизации; другие считают себя периферийным воспроизведением римской цивилизации. Беда не в том, что римской, а в том, что периферийным воспроизведением.

Линкольна тоже, наверное, можно было бы упрекать в спекулятивном желании сохранить свой Союз, игнорируя «волеизъявление» конфедератов...

Надо признавать политическую действительность таковой, какова она есть. Но это справедливо постольку, поскольку в политике мы хотим действовать, т. е. хотим как-то изменить политическую реальность. Для ее изменения надо принять вызов, согласившись на построение новой реальности, т. е. на отрицание, игнорирование реальности старой, на отказ ей в легитимности, на признание ее «неразумности» и, стало быть, ее недействительности.

Когда мы спрашиваем, что отвечает интересам Украины, а что — России, мы кого, собственно, имеем в виду? Т. е. что мы понимаем под Россией и что — под Украиной? Население этих территорий? Представьте, что одновременно на обеих этих территориях будет проведен референдум на тему «Согласны ли вы на создание единого Союзного государства, включающего в себя и Украину, и Российскую Федерацию?». Кто-то всерьез сомневается, что будет много положительных ответов? Тот, кто сомневается, пусть проведет такой референдум. Только без лукавых ссылок на имитацию референдума в декабре 1991 года на Украине.

Если же мы имеем в виду интересы тех государств, которые были самопровозглашены на территории единой некогда страны, то почему, собственно, мы их должны учитывать больше, нежели Украина учитывает интересы некогда суверенной, а ныне Автономной Республики Крым?

Если понимать Украину и Россию таким образом, то их интересы действительно заключаются в раздельном существовании, с большей или меньшей степенью конкурирования и противостояния.

Только важно отметить, что РФ — единственная из бывших республик Союза, в полной мере, в соответствии со своей Конституцией, не ратифицировавшая, т. е. конституционно не признавшая раздела СССР. Россия — единственная постсоветская республика, в каком-то смысле, в соответствии со своим конституционным законодательством, остающаяся в составе СССР, а потому имеющая право действовать от имени СССР во имя национальных интересов единой политической нации, образовавшейся за 70 лет существования СССР на его единой территории.

Национальный интерес этой России — реинтеграция страны, а в контексте отношений с Украиной — воссоединение данных территорий. Закономерен вопрос: хочет ли украинский народ такого воссоединения? Закономерен ответ: давайте спросим. Правомерен и другой ответ: уже спрашивали.

И на первых, и на вторых президентских выборах Кравчук победил Чорновила, а Кучма — Кравчука голосами тех на Украине, кто хотел единства с Россией. Кучма, в частности, победил и потому, что Кравчук не оправдал этих надежд, и потому, что был поддержан российскими деньгами. На третьих выборах Кучма победил Симоненко как благодаря бардаку в лагере оппозиции, так и благодаря тому, что российская элита всемерно поддержала его против коммунистов в ущерб национальным интересам и России, и Украины. Т. е. Кучма получил часть потенциально пророссийского электората.

Все это можно считать наиболее убедительным из существующих эмпирическим подтверждением того, что народ Украины объединения хочет. Украинцы (точнее, старороссы) — такая же часть единой политической нации, населявшей СССР, как и граждане РФ.

Отсюда — вывод: подлинно национальным интересом Украины и украинцев является воссоединение Украины с Россией (именно воссоединение, а не вхождение одного начала в состав другого). Современная российская элита, в силу многих факторов (в частности, в силу своих ущербности и деградации), очень часто вредит такой реинтеграции, что хорошо видно на примере российско-белорусских отношений. Российская элита вредит воссоединению двух народов хотя бы своей наглой, великодержавной позицией по отношению к Белоруссии, которой были предложены заведомо неприемлемые варианты реинтеграции — через вхождение в нынешнюю Россию целиком или по частям, или через скупку белорусской экономики. Иного и не могло быть предложено, поскольку раздел единой страны был осуществлен не народами, а элитами, сыгравшими на настроениях и истерике тех частей населения, которые действительно были не частью единой нации, а не успевшими интегрироваться в нее атрофирующимися этническими меньшинствами.

Сегодня массы на Украине могли бы поддержать реинтеграцию. Еще вчера она была маловероятна, потому что, с одной стороны, Россия не делала это приоритетом своей политики, а с другой — потому, что элита Украины этого не хочет. Не хочет она этого, да и не способна она на это, в силу своей деградации — равной деградации всех национальных остатков прежней, к сожалению, выродившейся элиты. Для реинтеграции необходима ротация этой элиты.

Стоит только обратить внимание на следующее:

— нет отдельно украинской и отдельно российской нации. Это — один народ, одна союзная нация;

— подлинный интерес этой нации — в объединении, реинтеграции страны. Ущемление же ее национального интереса заключается в ее раздельном существовании в противоестественных рамках искусственно самопровозглашенных государств;

— для полноценного осознания этого национального интереса и полноценной самоидентификации этой нации, обретения ею субъектности надо начать прямо и громко говорить о ее существовании и о наличии у нее такого интереса, и о ее праве на воссоздание своего единого государства;

— процессы на территории разрушенного Союзного государства должны анализироваться с учетом этого интереса как одного из наиболее приоритетных;

— наконец, давно пора перейти от сиюминутных тактических интересов в анализе политических отношений с точки зрения «как спокойно прожить еще пять лет» к признанию и действию в соответствии со своими стратегическими интересами, к готовности не экономить на тактике, готовности платить за достижение стратегических целей.

СССР не повезло. У него не оказалось своего Авраама Линкольна. Если исправить сложившееся положение вещей возьмется новый Бисмарк — попутного ветра. Если нет — мы должны сделать все, чтобы найти, выпестовать, вырастить своего Гарибальди. И не бояться цены, которую за это надо заплатить.

Любой народ в истории стоит ровно столько, сколько он готов заплатить за свое существование и свое единство.

Справка

35% украинцев выступают за тесные отношения одновременно и с Россией, и с Европейским союзом. При этом 29% склоняются к образованию союза с Россией и лишь 14% респондентов выступают за неограниченное членство Украины в Евросоюзе. Об этом свидетельствуют результаты опроса DW-Trend, проведенного на Украине в декабре прошлого года.