Закрой заводы, выруби сады! И счастлив будь — в Евросоюзе ты!

[/justify][justify]

Афины, район Экзархия. Знаменитые кварталы анархистов, где в кафе «для своих» молодые интеллектуалы за чашкой крепчайшего кофе высказывают отчаянно смелые взгляды. Здесь читают труды Бакунина и «Записки революционера» Кропоткина. Здесь преклоняются перед свободой. Здесь мечтают сломать существующую иерархию ценностей и создать иной порядок вещей. Но какой?

— Есть ли у нас план? Отвечу честно: рецепта построения нового общества нет ни у кого, — говорит анархист Илияс, 30-летний брутальный мужик с крепкими челюстями и такой знойной внешностью, что, будь мне восемнадцать, я бы немедленно ушла за ним в революцию. — Время, в котором мы живем, заставляет нас действовать быстро и четко. Если 50 лет назад мы не могли привлечь людей на свою сторону, то теперь молодежь в Европе сама тянется к левым силам. Движение набирает в Греции политический вес. Сейчас только в рядах убежденных анархистов 12 тысяч человек, среди которых есть люди, готовые отдать жизнь в битве за освобождение человечества от капитала. Мы одобряем все виды вооруженной борьбы. Есть ли у нас оружие? Не задавай неприличные вопросы. Да, у нашего движения «Вооруженные партизанские силы» есть взрывчатка и пистолеты, но это не главное. У нас есть боевой дух и понимание ситуации: перестройку общества нельзя провести через выборы. Олигархия профессиональных политиков всегда добьется того, чтобы на выборах победил нужный им человек. Парламентаризм приговорен и обречен. Революция — это биологический закон, вступающий в силу, когда общество уже не в силах прокормить и дать минимум счастья новому поколению».

Афины бурлят страстями, словно котел ведьмы, и хотя похлебку здесь варят по местному рецепту, но из европейских продуктов отменного революционного качества. В котел как попало брошены общие страхи и надежды рабочего класса Греции, Испании, Италии, Ирландии и Португалии, раздавленного финансовым кризисом. Все общество охвачено ощущением неотвратимости, хорошо знакомым зрителям греческих трагедий. Как случилось, что маленькая страна с населением 10 миллионов человек и средней зарплатой в 1000 евро вдруг задолжала мировым банкам невообразимую сумму — 350 миллиардов евро?! Почему греки с их оливковыми садами и козами не в состоянии прокормить себя и вынуждены абсолютно все покупать за границей? Почему безработица в популярной туристической Греции составляет 22% (среди молодежи — 40%), а за скромные места официантов и продавцов разворачиваются сражения? За вопросами сегодняшнего дня следуют вечные: кто виноват и что делать? И неизбежный ответ, подсказанный непогрешимым классовым инстинктом: если большинству недостает хлеба, значит, меньшинство слишком много жрет.

Последний удар Греции был нанесен 26 октября — франко-германский союз в лице ЕС решил «спасти Грецию» против ее воли, предложив списание части долга на 100 миллиардов евро и навязав ей новый заем в 110 миллиардов на крайне жестких условиях. («Бойтесь данайцев, дары приносящих!») Премьер Греции Георгиос Папандреу пошел на отчаянный шаг и поставил вопрос о референдуме, на котором греки сами должны были решать свою судьбу: соглашаться ли на долговое рабство. То, что случилось далее, в Греции справедливо называют госпереворотом, или «новой хунтой». Папандреу потерял власть через 24 часа. Вместо него международный банковский капитал поставил у руля своего человека — банкира Лукаса Пападимоса, чья биография говорит сама за себя. (Получил степень доктора экономики в США, работал в американском Федеральном резервном банке, возглавлял Центробанк Греции, а позже стал вице-президентом Европейского ЦБ. Словом, международные банки привели к власти в Греции своего человека, чтобы вернуть долги.)

— Что включает в себя соглашение Греции с ЕС от 26 октября? Прежде всего тотальную приватизацию всей госсобственности, — говорит экономист Леонидис Ватикиотис. — Мы должны продать все, что имеем, иностранному капиталу и продать за гроши, поскольку в условиях паники и кризиса цены на стратегические предприятия резко упали. Греция должна прибегнуть к мерам жесточайшей экономии и немедленно уволить сотни тысяч людей (ежемесячно уже увольняют до 15 — 20 тысяч человек). Закрылись свыше 1000 школ и 54 больницы. Ничем, как социальным геноцидом, это не назовешь. Кто навязывает нам экономическую политику? Пресловутая катастрофическая «тройка» («катастройка» для краткости) — МВФ, Евросоюз и Европейский центробанк. Кого «катастройка» привела к власти в Греции после скандального соглашения 26 октября? Коалицию из ультраправой партии «Лаос» (респектабельные фашисты), правую партию «Новая демократия» и социал-демократов во главе с банкиром. Мы называем новое навязанное правительство, за которое, кстати, никто не голосовал, «коктейлем Молотова». Этот путч — якобы вынужденная мера, на которую пошел Евросоюз, чтобы защитить интересы банков.

— Так они ведь не свои долги списали, а долги частным банкам и пенсионным фондам, отчего вся система соцстрахования Греции пойдет под откос. Долги же греков МВФ и ЕС остаются в неприкосновенности! А новый заем стране дают, чтобы она заплатила своим кредиторам. То есть деньги придут в страну и тут же уйдут. Вот вам пример: из следующего декабрьского транша Греции на 8 миллиардов евро — 7(!) миллиардов сразу уйдет на проценты от долга (заметьте, на проценты, а не на выплату долга). В чем циничная «прелесть» новых займов? «Катастройка» не со своими деньгами играет. Она дает в долг Греции, выворачивая карманы европейских налогоплательщиков. Куда пойдут эти деньги? Отнюдь не греческим учителям и пенсионерам. Они тут же уйдут в немецкие банки — нашим главным кредиторам. Это гениальное мошенничество! Скромный европейский рабочий платит свои налоги, чтобы жирели банки. Но при этом он уверен, что спасает ленивых греков!

Когда Грецию принимали в Евросоюз, это была маленькая сельскохозяйственная страна, зарабатывающая на оливковом масле, вине и туризме благодаря низким ценам. Английский и немецкий средний класс любил отдыхать на греческих островах и покупать там собственность — жизнь в Греции была отчаянно дешевой. С самого начала было ясно, что сельская простодушная Греция не может производить высокую добавочную стоимость, какую производит, к примеру, индустриальная Германия. Изначально ЕС был задуман как неравноправный союз развитого севера и отсталого юга, открывающего беспошлинный доступ на свои рынки прагматичным соседям. Чтобы подняться на уровень промышленного европейского севера, Греция нуждалась в новых технологиях и заводах. Вместо этого ей предложили... иностранные супермаркеты, бесконтрольные дешевые кредиты, введение дорогого евро (а значит, дорогой туризм) и уничтожение сельского хозяйства.

— До вхождения в Евросоюз Греция была крупным экспортером сельхозпродуктов, — говорит член ЦК греческой компартии Элисеос Вагенас. — Сейчас мы импортируем апельсины из Южной Африки, чеснок из Китая и картошку из Турции и Египта. А некоторые евроторговцы покупают по дешевке греческое оливковое масло, смешивают его с итальянским и испанским более низкого качества и вновь продают нам как импортное масло. Участие Греции в ЕС разорило традиционные отрасли аграрного сектора. Нам говорили: если вы войдете в Евросоюз, ваши продукты потекут беспошлинно на общий рынок, и все будут покупать греческие товары. А на деле сейчас мы покупаем китайские товары. Все объясняется просто: ЕС в рамках ВТО заключил с азиатскими странами соглашения, облегчающие доступ европейской промышленной продукции на азиатские рынки в обмен на импорт их дешевой сельхозпродукции, что в итоге привело к разорению мелких хозяйств Греции. Выжившим крестьянам ЕС предложил деньги за то, чтобы они вырубили оливковые деревья и виноградники (720 евро за 1000 кв. м) и письменно отказались от производства масла и вина. Мол, всем и так хватает испанского масла и французского вина. К чему иметь еще и греческие?

— Фактически мы столкнулись с новым видом экономической оккупации, — говорит экономист Леонидис Ватикиотис. — От существования еврозоны выиграла главным образом Германия. Немцы поставляли беспошлинно в южные страны свою продукцию, которая оплачивалась полновесным евро. Чем выше поднимался курс евро, тем больше зарабатывала Германия, которая жаждала максимально высоких прибылей. Но сама Греция перестала быть конкурентоспособной, поскольку весь ее экспорт, ориентированный на НЕевропейский рынок, потерял свою привлекательность из-за дорогого евро, а туристов уже нельзя было заманить дешевизной.

— Западные неолиберальные экономисты говорили грекам: зачем вам промышленность? Надо все закрыть. У нас есть промышленность, и мы вам все можем продать, — рассказывает русский экономист Василий Колташов, живущий в Греции. — Зачем вам сельское хозяйство, когда у нас уже все есть?! Вы купите продукты у нас. А чем же мы будем заниматься? — спросили греки. А вы будете заниматься сферой услуг. Почему Греция наряду с Испанией, Италией и Португалией является самым больным местом ЕС? В этих странах огромная сфера услуг. Греческая экономика — наиболее постиндустриальная в Европе. С точки зрения неолибералов, туристическая сфера и услуги — это круто. Но кто такой турист? Это тот самый конечный потребитель, на котором держится экономика. Если конечный потребитель разорен, то туристические страны узнают об этом первыми — поток туристов резко сокращается. Вступление Греции в ЕС было сделкой крупного капитала Германии, Италии, Испании и Франции. Мелкие производители в расчет не принимались. Им просто внушали: придет евро, и ваш уровень жизни вырастет. Евро пришел, и реальные доходы населения моментально упали в 2 — 2,5 раза. Другая ложь состояла в том, что ЕС создаст для Греции больше рабочих мест и больший рынок сбыта. А Евросоюз потребовал уничтожить целые сектора экономики. Было прекращено даже выращивание хлопка. Хлопок, из которого сейчас делают евро, — египетский! В этой маленькой детали вся суть неолиберальной экономики.

Правоверный неолиберальный экономист Ангелос Цаканикас встречает меня дежурным оптимизмом: в следующем году Грецию ожидают подъем, разумный бюджет, крупные иностранные инвестиции, и греки впервые выйдут в плюс. Я не верю своим ушам!

— За рецессией обычно следует подъем. Сюда придут русские и китайские компании, и мы получим новые инвестиции. Мы недавно продали порт Пирей китайцам, и это замечательно! Приватизация госсобственности — отличная идея! Да, цены сейчас на мировом рынке не самые лучшие, но продажа госактивов для нас — единственный путь. Сюда приедут бизнесмены из азиатских стран и создадут у нас новые рабочие места.

— Ну и что! История показала, что мы неэффективны в менеджменте. Греки не могут успешно эксплуатировать свои ресурсы и нуждаются в иностранной помощи. Мы должны привлечь мультинациональные корпорации.

— Я реально смотрю на вещи. Например, мы имели устаревший аэропорт. Сюда пришли немцы, и сейчас мы имеем современный модернизированный немецкий аэропорт. И что плохого в продаже собственности иностранцам? Они же не унесут ее с собой, все предприятия останутся тут. (Популярная неолиберальная «фишка» от лукавого, которую мне десятки раз озвучивали новомодные эксперты: не бойтесь распродавать страну, ее земли, банки, заводы и фабрики иностранному капиталу, все равно собственность никуда не убежит. — Д. А.)

— О, множество привилегий! Мы стали членом сильного клуба. Я вижу прогресс в инфраструктуре и, главное, в образе жизни. Достаточно пройтись по улицам Афин, чтобы понять: если бы мы не были в ЕС, мы жили бы сейчас, как Болгария.

— Выгоды от членства в ЕС гораздо выше, чем цена, которую нам придется заплатить. Посмотрите, какие дома и машины имеют наши люди! Да, нам сейчас будет нелегко, но МВФ предложил новую помощь. Вот вы говорите, что мы должны объявить дефолт, отказаться от выплаты долгов и выйти из зоны евро. Но наша страна полностью зависит от импорта. Если завтра Греция вернется к драхме, чем же мы будем платить за импорт? В наших супермаркетах не будет даже молока и мяса! Абсолютно все к нам приходит из-за границы!

— Они найдут новую работу — в туризме. Они вернутся в деревни и будут производить, ну, скажем, оливковое масло.

— Почему бы и нет? Мы должны покончить с бюрократами, которые умеют только ставить печати на бумагах. Да, потребуется время, чтобы обучить чиновников работать на земле, но они изменятся. Они откроют новые успешные предприятия, возьмут кредиты... (Глаза мистера Цаканикаса становятся мечтательными, прозревая сквозь пелену невзгод блистательное будущее новой Греции. Слушая все эти благоглупости, я с трудом осознаю, что говорю не просто с известным греческим экономистом, но с руководителем экспертного Фонда экономических и промышленных исследований, консультирующего греческое правительство! Боже, спаси Грецию!)