«Болотный вирус»

Под «капотом» оранжевой революции на Украине-2004 был антироссийский, собственно, антирусский «движок». Этого никто не скрывал, это активно демонстрировалось. Цель — углубление трещин 1991 года, в идеале — решительный и непоправимый раскол Руси; новый этап её расчленения. Декларировалось, что в ближайшей перспективе Украину ждёт бурный расцвет, вступление в Европейский союз и в НАТО.

«Оранжевый движок» монтировался в мозгах определённой части молодого населения не один год и был запущен в тот момент, когда Кабмин Януковича взялся ускоренно готовить документы для вступления Украины в «Единое экономическое пространство». Стоит вспомнить, что президенты России, Украины, Белоруссии, Казахстана на саммите в Астане 15 сентября 2004 года уже даже согласовали к подписанию некий пакет документов... Через два месяца, в день объявления предварительных результатов президентских выборов, на Майдане были выставлены палатки несогласных, заявивших, что результат выборов сфальсифицирован. Доказать этого, кстати сказать, так и не удалось. Первые палатки, как утверждают осведомлённые люди, дружно выставили успешные получатели американских грантов. К этому моменту с 1991 года в неправительственные организации Украины через Госдеп США было уже закачано два миллиарда долларов. К часу «икс», который наступил 22 ноября, были созданы структурные подразделения «революционеров» со своими полевыми командирами, просчитан план действий, ведущих к перевороту, разработана символика, подыскан особо возбуждающий огненный оттенок оранжевого...

Трудно сказать, с каким названием события, начавшиеся на Болотной площади в Москве, войдут в русскую историю. Пока же можно говорить о «болотном процессе» — по названию площади, на которой состоялся многотысячный митинг.

Аналогично украинскому, процесс в Москве активизировался вскоре после создания Евроазиатского союза и демонстрации российским правительством политики, идущей несколько вразрез с планами США.

Как известно, повод был скалькирован с подобных «радостных революций» вообще и «оранжевой» в частности. Результат первых подвернувшихся выборов, выборов в Госдуму, был объявлен сфальсифицированным.

В отличие от Майдана, на Болотной открыто не декларировалась ненависть к России. Но это лишь кажущееся несовпадение. Идейные вожди Болотной, остающиеся пока в тени, своего чувства никогда не скрывали. Классика жанра — это откровения «смотрящего по России» Чубайса о русских, которые не вписались «в рынок»: «Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом — новые вырастут». Вымерли. Выросли новые. Правда, в значительно меньшем количестве. Но таковых проще переформатировать. И их переформатировали. Достаточно поговорить с «революционером» или заглянуть на его блог, чтобы увидеть его ненависть к России. Например, наш «болотник» с горячностью будет рассуждать о несправедливости «отъёма» у Грузии Абхазии и Южной Осетии. Но он же с горячностью одобрит идею отделения от России Дальнего Востока (в пользу США и Японии), Сибири (в дар Китаю), Кавказа (под протекторат Турции); он может вспомнить и об обиженных финнах, шведах и прочих «умных нациях»... Этот тип «болотника» совершенно приближается к хрестоматийному Смердякову (из «Братьев Карамазовых» Достоевского), рассуждавшему о Наполеоне 1812 года, что, мол, «хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы, умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки».

На Украине в греко-католических областях Галиции так говаривалось о Германии 1941 года, мол, победили бы немцы (упуская слово Гитлер) «пиво бы пили хорошее». Галиция стала идейной базой оранжевого переворота.

Но что же на Болотной? Кто эти люди? Что у них за душой?

Участников акции симпатизирующие им СМИ называют (оговариваясь — «там были разные люди») успешными креативными людьми молодого и среднего возраста. Ещё совсем недавно те же СМИ прозападного, антирусского пошиба, вроде НТВ или «Московского сексомолеца» (народное название одной из популярных газет), называли офисным планктоном...

Судьба планктона — с утра (креативно) полазить по блогам, выполнить задание, креативно поиграть в компьютерную стрелялку (догонялку или стратегию), посмотреть (естественно, креативно) новинки туристического, тряпичного, авто и айфонного рынка, что-то заказать по сети, креативно в компании поесть суши, поприкалываться над дорогами и дураками «этой страны»... Он сыт. Ему скучно. Ему уже даже не так остро хочется купить новое авто... Ему хочется чего-то большего, чего-то в высшем значении... Чего же? Хочется перемен...

Утверждают, что он (бывший планктон, став ныне креативным) хорошо образован. Но на поверку оказывается, что он не знает русской истории, не читал Евангелия, да и Достоевского не читал. Не читал, но «на все сто» согласен с Чубайсом, говорившем:

«Вы знаете, я перечитывал Достоевского... И я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски».

Можно представить, что подобные этому персонажу современной русской истории испытывает к Церкви, ко Христу, к Евангелию...

В переформатированной «идеологией Чубайса» душе «креативной прослойки», в оцифрованной её сути нет места для сколько-нибудь глубокого понимания отечественной истории — как развивалось и росло Отечество... И вот оцифрованному и заряженному по высоким нанотехнологиям «планктону» подсказывают: «тебе политического выбора не хватает». И он чувствует: «точно!» И вот уже он, креативно вскинув над головой руку с айфоном, с гламурным журналом в кармане устремляется в сутолоку Болотной... При этом мысль, — что перемен ему «вдруг» захотелось в тот момент, когда Русское государство начало разрывать невидимые заокеанские паутинки, ему в принципе чужда.

Не раз приходилось слышать о лирико-романтической настроенности участников Майдана, отмечают ныне подобное и на Болотной.

Ещё бы, жизнь не без лирики! Сделаем и мы здесь краткое, но двухходовое, лирическое отступление.

Когда семь лет назад любопытства ради я заглянул на Майдан, был чёрный вечер; над многолюдьем посверкивали сильные прожектора, выхватывая клоками грязные палатки, замусоренные сугробы, восторженные лица; в палаточном городке кое-где шевелились дымы костров; воздух сотрясался бухающей психоделической музыкой, расширяющей сознание...

Кто-то из зевак, таких, как и я, восхищался: вот это жизнь! это история! мы участники!..

Чуть было и я не проникся схожим восторгом, но тут в отдалении из тёмной гущи толпы стало медленно выползать в чёрное небо прямоугольное шевелящиеся полотнище, освещённое прожектором, на котором Ющенко на оранжевом фоне вздымал приветственно руку. Увиделось так, что возник он натурально как из бездны ада — в оранжевых клубах дыма и в сверкании... В памяти это тут же наложилось на рассказ священника о. А.

Когда-то, ещё до начала «оранжевой революции», сельский священник о. А. был крайне смущён, что народ в селе в период предвыборной кампании воспламенел любовью к банкиру Ющенко. У самого батюшки было иное настроение. В прежде судимом Януковиче он по-христиански видел раскаявшегося грешника, это радовало. Батюшка был молод и только-только рукоположен, он весь светился благодатью... Знаете, как это бывает?.. И он, как потом рассказывал, горячо молился, чтобы Господь ему открыл истинное лицо Ющенко. Однажды, заехав на минутку на велосипеде к кому-то по делу, он увидел в телевизоре кандидата в президенты Ющенко. Показали так, что пришлось и на табурет присесть. В аэропорту через таможенный пропуск Ющенко вёз большой рыжий чемодан на колёсиках. Камера приблизила его лицо к лицу о. А. И священник вздрогнул, узрев: лицо кандидата, ещё до недавнего времени гладкое и красивое, было теперь покрыто красно-оранжевыми буграми и яминами как поверхность луны. «Надо же, бедный, такая болезнь!» — посочувствовал. Он ехал домой, вертел педали, и вдруг сообразил: — исполнилась его молитвенная просьба!..

Далее последовало то, чему креативный атеист наверняка найдёт материалистическое объяснение. Мы же никаких объяснений искать не станем. Произошло следующее. Лишь только священник так подумал, как в этот же момент, как ему показалось, некто, жаром дыхнув в затылок, пробормотал: «Дознался!» И велосипед его, словно б на невидимый трамплин угодил, подлетел, будто намереваясь сотворить в воздухе сальто. Отец А. выпал из седла, велосипед упал на него, чуть педалью не пробив голову...

Как бы то ни было, это лирика самое яркое, что осталось в памяти. Прочее развеялось как наваждение. Оранжевые годы Украины — глупое время, подлое, бедное. О том, что оно подлым и остаётся — и по сути оранжевым — иная тема.

Сейчас принято высказывать претензии Путину, «путинскому режиму». Их много. Но когда понимаешь, что при всех известных минусах есть и плюсы, такие как примирённый Кавказ, внятный рост экономики и попытка воссоздания дружественного пространства Руси в её естественных пределах, — то некоторые озвученные претензии теряют смысл.

Может и ошибочно, но теперь возникло ощущение, что судьба Руси (это имя удобно для обозначения общности исторических территорий) всё-таки во многом решается не в Вашингтоне и Брюсселе, но в Москве.

Несомненно то, что и извне, и изнутри будут приложены чудовищные усилия для того, чтобы никакой Евроазийский проект не стал возможет.

Слыша рассуждения политиков о том, что никому в России революция не нужна — ни народу, ни Болотной, ни властям, и поэтому её не будет, рассосётся, — только хмыкнуть и остаётся. В рассуждении не учтена, по крайней мере, ещё одна сторона.

Болотная (где бы дальнейшие события ни происходили) будет кричать о любви и обездоленности мёрзнущих полицейских, будет дарить им цветы. Вскоре громко о себе заявят лидеры, появится вождь. Болотная будет требовать его регистрации. Болотная, не переставая хихикать и показывать Путину язык, будет грозно топать на него, пугать, прогонять. И каков бы ни был результат мартовских выборов, как бы ни были они обставлены (хоть по десять видеокамер на участок!), Болотная заявит о нелегитимности, о фальсификации... [/i]