Заметки с Яворовского полигона — впечатления мобилизованного

В заметке описаны события, происходившие на полигоне в течение последней недели. Мобилизация. В учебке море людей, и они все прибывают и прибывают. Днем и ночью. Устанавливаются новые палатки, и конца края палаточному городку не видно.

В батарее на 300 курсантов один комбат и два взводника, собирающиеся на дембель. Один преподаватель на сто человек. Мы захлебываемся. Растет травматизм, падает дисциплина. ВСП носится по полигону сутками напролёт.

И вот очередные стрельбы. Неделю назад «отстреляли» половину курсантов, к сожалению, с потерями. Теперь стреляет вторая половина.

Первый день — стрельба прямой наводкой. Гаубицы выгоняются на стрельбище и стреляют по мишеням в поле. Тренируются на случай прорыва противника на огневые позиции.

Первый сюрприз. Боеприпасов нет. На складе РАО пусто. С первой командой выстрелили все снаряды. Подвезти обещают, но когда — неизвестно. Появилась слабая надежда, может, отменят?

Фигушки. Принесли приказ — стреляем накладным стволом. Что такое стрельба накладным стволом? Берем пулемет ПКТ, хомутами крепим на ствол гаубицы. Электропривод от пулемета кидаем на место наводчика. Вуаля! Можем наводится и стрелять. Вроде как и из гаубицы, но реально из пулемета.

Стреляем. Курсанты сырые, их много, уходит уйма времени и нервов. А еще проверяющие. А еще дикая жара. Все мокрые, форма в белых разводах.

И вот, наконец, привезли обед. Пришел газик, возле него выстроилась очередь с котелками и кружками. Стою рядом, в строй не суюсь, пусть сначала бойцы поедят. Только чаю себе набрал. Жарко… Выпил одну кружку, вторую, третью…

Подошел руководитель стрельб. Старый полковник, руководитель цикловой комиссии, всю жизнь в армии. Отличный мужик.

— Ридерович, английский знаешь?
— Не то чтобы очень, а что нужно?
— Да тут американцы приехали, позиции рядом с нами разворачивают. Надо бы наладить сотрудничество.
— Это как?
— Короче, идем, спросишь, есть ли у них переводчик. А дальше свободен.
— А если у них нет переводчика?
— Да ты что? Переводчик должен быть обязательно!
— Ну идем, — спинным мозгом чувствую, что мой обед накрылся.

За дорогой, разделяющей стрельбище пополам, видны какие-то машины. Подходим ближе. Минометчики. Санитарный автомобиль на базе Хаммера, грузовик, два миномета, отделение солдат. Все чистенькие, светлая форма, тактические ботиночки, белые футболочки, подтянутые. 20–25 лет. Разительный контраст с моими разновозрастными пропотевшими бойцами, одетыми во все цвета радуги.

В кузове Хаммера трое.

— Здравствуйте! Вы говорите по-украински?
— Здравствуйте! Нет.
— По-русски?
— Нет.
— У Вас есть переводчик?
— Нет, но Вы можете переговорить с нашим сержантом, он вон там, — взмах руки в сторону второй машины.

Идем дальше. Два бойца готовят мины для миномета. Каждый не спеша делает свою работу. Мины в герметичных пластиковых тубусах, тубусы в ящичках из тонкой фанеры, минометы новенькие. Все как игрушечное. Интересно, они видели наши боеприпасы 70-х годов в прогнивших ящиках?
Стоим с полковником и таращимся, как туземцы на стеклянные бусы.

Подходит сержант.

— Здравствуйте!
— Здравствуйте! Вы говорите по-украински?
— Нет.
— По-русски?
— Нет.
— Есть переводчик?
— Нет.

На этом моя миссия окончена. Поворачиваюсь к руководителю стрельб, а он стоит, улыбается, ни фига не понимает и уходить никуда не собирается. Вот блин! Придется работать переводчиком.

Сержант:
— Я могу вам чем-то помочь?
Полковник:
— Спроси, до скольки они тут торчать будут? Мы оцепление не сможем снять, пока они тут стреляют.
— Скажите, пожалуйста, до какого времени вы тут будете?
— Major (майор? главный? старший сержант?) сказал, чтобы мы были здесь до полуночи.

Перевел. Полковник виртуозно матюкнулся. Руководителю с оцеплением придется перекрывать дороги до поздней ночи. Хорошо, что американец не понял.
— Спроси, какого калибра у них минометы.
— Caliber? — понял сержант. — Шестьдесят. А из чего стреляете вы?
— Из пулеметов. — говорю я.
— Пулеметов? — переспрашивает американец. — Где?

Тут я понимаю, что он ничего не понимает. Придется объяснять.
— Понимаете, мы стреляем из… (Как по-английски самоходка?) …из танков с большими-большими caliber.
— Танки?
— Да! А на стволы сверху ставим пулеметы. И так стреляем, — фух, вроде объяснил.
— А зачем?

У американца разрыв шаблона. Он знает, что такое танк. Он догадался, что мы самоходчики. Но он не понимает, зачем прикручивать пулемет к стволу 152-миллиметровой гаубицы. Как объяснить? В растерянности поворачиваюсь к полковнику. Тот стоит с вежливой улыбкой. Ни хрена не понимает.

— Э-э-э, понимаете, мы ставим пулемет на ствол потому, что нам не привезли… (блин, как по-английски снаряды?) …нам не привезли вот это. — постучал я по ящику с минометными минами.

Объяснил. Ура!

А сержант стоит молча, смотрит на нас, двух клоунов в разной униформе, привязывающих пулеметы к гаубицам, потому что им не привезли мины.
Попрощались, идем назад.
— Ридерович, ты знаешь, ты иди, стреляй. Я лучше Диму из оцепления переводчиком возьму.

Подошли к посту оцепления. Наши задержали джип с этим самым major. Татуированый качок-мексиканец раза в два шире меня. И грузовик с солдатами. Американцы объясняют, что приехали к своим, на подготовленную позицию. В наш сектор стрельбы соваться не будут. Пропускаем. Напоследок инструктирую:

— Видите там, на вышке, флаги? Если поднят красный флаг — стрелять можно. Если белый флаг — стрелять нельзя. Вы меня понимаете?
— Yes! White flag — don’t shoot! — улыбаясь, повторяет мою последнюю фразу Major.

Обед закончен. Начали стрельбу. Спешим, много людей пропустить нужно. Времени мало. Американцы почему-то не стреляют. Беспилотник запустили, жужжит, как муха, над головами. Интересно, зачем? У них тут и так каждый пенек привязан к GPS.
Ну и черт с ними, переводчиком больше не пойду.

А на флагштоке развевался забытый нами белый флаг.