Людей в медицине больше нет

Статью Иди умирать, бомжиха, мы спать хотим о беременной женщине, которую выставили на улицу умирать из симферопольской больницы, за пять дней прочитало 300 000 человек. Резонанс объясним — мы попали в нерв. Проскочив между массовым сознанием и реальностью, эта история, как искра, помогла понять, в какую жестокую машину страховые компании превратили нашу медицину. И свежие новости это подтверждают.

Напомним, 17 января беременную и больную 21-летнюю гражданку РФ Татьяну Пименову выставили на зимнюю улицу в тапочках из республиканской больницы им Семашко в Симферополе. Выставили из-за того, что у неё не было полиса ОМС. На следующий день девушка умерла.

Скандал после публикации разразился федеральный. Чиновники рапортуют, что врач, отказавший Татьяне в госпитализации, уволен. Сетевые охранители убеждают, что это единичный случай.

Но на этой же неделе, с разницей буквально в пару дней, в больницах Южного федерального округа произошли ещё две ровно такие же истории.

В Евпатории 13-летнего мальчика с переломом руки выгнали из приемного покоя больницы на мороз из-за того, что у него не оказалось с собой медицинского полиса. Плача от боли, он 40 минут стоял на морозе, пока прохожая не помогла ему связаться с родителями.

Двумя днями ранее в Сочи медики выкатили на каталке из больницы тяжело больного пациента и оставили его лежать на улице возле гаражей. На замечания случайных свидетелей сотрудницы медучреждения ответили: «Забирайте его себе, он нам не нужен». По какой причине мужчину выкинули их больницы и были ли у него страховые документы — в репортаже не сообщается.

Подобные случаи вызывают резонанс не только потому, что касаются каждого. Мы начинаем осознавать то, что уже давно дано нам в ощущениях: в современной российской медицине для людей места больше нет. Пациент — не человек, а единица финансирования.

Многие, прочитав про умершую беременную, ужаснулись: неужели такое возможно? Она же не просто нуждалась в помощи, она носила ребенка. Разве не положено ей, не застрахованной по системе ОМС, три дня в больнице совершенно бесплатно?

Действительно, в стране существует такая норма. Любого человека без документов могут госпитализировать на трое суток за счет бюджета. Но с одной оговоркой: его состояние должно быть ургентным, то есть представлять угрозу для жизни. Иными словами, если человек поступает в больницу с инфарктом или аппендицитом — его положат. А перелом руки в общем случае жизни не угрожает — либо накладывай гипс за деньги, либо жди, как в Средневековье, когда само зарастет.

Может ли это быть поводом для манипуляций со стороны медиков? Безусловно. Любой врач в приёмнике может написать историю болезни так, что ваша пневмония или воспаление почек станут вполне себе рядовыми заболеваниями вроде ОРВИ. «Вот вам схема приема препаратов, лечитесь дома». И, поверьте, доктор сделает это не потому, что он такой ленивый или бездушный, а потому, что ему за вас никто не заплатит.

Современное российское здравоохранение построено по принципу многоканального финансирования. Первый и основной источник средств — система ОМС. Государство пока ещё страхует всех, у кого есть паспорт. Не автоматически: полис всё же надо получить, хранить эту бумажку как зеницу ока и предъявлять медику по первому требованию.

Без полиса в больницу лучше не являться. Даже если вы упали на улице и сломали ногу, сперва ползите домой за триадой «паспорт-полис-СНИЛС», а уже потом — в травмпункт.

Именно номер вашего полиса гарантирует, что больнице хоть копеечку, но заплатят. По дороге часть и без того низкого тарифа, определяемого медицинскими чиновниками для каждого случая обращения к врачу, сожрут штрафы страховых компаний (недаром страховщики держат целые полчища экспертов, выискивающих недочеты в историях болезни), но всё же доктор знает: записан номер полиса, значит, поработал он не зря.

За тех, у кого полиса нет, система ОМС, очевидно, не платит. Мало того, строго предписывает медицинским учреждениям: не смейте тратить средства ОМС-ников на других больных — тех, у кого нет полиса, или чьи заболевания не входят в территориальную программу! Их государство лечит за счет бюджета.

Однако с выделением средств на «бюджетных пациентов» зачастую возникают проблемы. Финансирование скудное, если не сказать нищенское. В прошлом году мы писали о бедственном положении детского реабилитационного центра в Севастополе. Из 40 млн запрошенных рублей горздрав выделил центру на год всего пять. Естественно, к июлю деньги закончились: и те, что медики получили из бюджета, и те, что заработали по ОМС. Над центром нависла угроза закрытия.

Поэтому медики любой государственной больницы будут любыми путями отбрёхиваться от пациента без полиса. И не потому, что считают его законченным маргиналом, не имеющим права на медицинскую помощь. Просто койко-день обходится слишком дорого, и за всё врачи в конечном итоге платят из своего кармана.

Здесь можно возразить: мол, знаем, как всё там в больницах устроено. Главврачи назначают себе космические зарплаты и премии, бухгалтера ведут двойную бухгалтерию, службы закупок сидят на откатах — вот куда уходят бюджетные деньги. Возможно, это всё так, только к тем врачам, которых вы встречаете в поликлиниках и приемных покоях, это не имеет никакого отношения.

Они, рядовые медики, уже давно не являются частью системы — потому, что сами не извлекают из её функционирования никакой выгоды. Разве можно назвать выгодой 19 тысяч рублей зарплаты, которые получает мой друг, травматолог одной из крымских поликлиник? И это — за ежедневный приём 40 пациентов с осмотрами, перевязками, назначением лечения. Перед новым годом в его больнице главврач получил 250 тысяч премии, его приближённые — по 200 тысяч, а ему дали лишь 14. Следующая зарплата — в конце января. Как дожить?

Для современной российской медицины врач — бездушная машина по оказанию медицинских услуг. Он не должен сострадать пациенту, думать о его благополучии. Он даже не должен лечить. Он должен зарабатывать деньги — для себя и толпы администраторов, жирующих за счёт его бедности.

В фильме «Аритмия», рассказывающем о буднях скорой помощи провинциального города, есть такой эпизод. Новый начальник подстанции, холёный медицинский чиновник с хорошо поставленной речью, прямо говорит врачам: жизнь пациента не имеет значения, главное — нормативы: 20 минут на доезд и 20 минут на оказание помощи. Человек всё ещё не стабилен? Плевать, собирайтесь и уезжайте.

Заработать в этой системе можно лишь тогда, когда пациентов будут обслуживать как на конвейере, не вникая в особенности их состояния. Врачи, зажатые системой, вынуждены ей подчинятся. Потому что штрафуют их буквально за всё.

Примешь больного не по профилю — штраф, не примешь — тоже штраф. Назначишь дорогостоящий анализ, который страховой эксперт посчитает излишним — штраф, не назначишь, а больной нажалуется — тоже штраф.

Отправишь пациента на обследование в платную клинику, потому что в больнице нет нужного оборудования, а он выставит счёт страховой компании — вычтут из твоей зарплаты. Как тут быть человечным?

Врачей обязали быть жестокими.

«Мало получает? Значит, плохо работает», — лукаво говорят медчиновники, скрывая, что сами живут за счёт срезанных у подчиненных стимулирующих. Но, в отличие от советских времен, когда каждый врач мог сделать карьеру и возглавить отделение или больницу, российским докторам попросту некуда расти: все более или менее хлебные должности занимают вовсе не врачи, а специально обученные администраторы, которым система строго-настрого запрещает прикасаться к больным.

«Они обязаны! Они клятву давали!». Согласен. Только в этой клятве нет ни слова о том, что врач добровольно должен голодать. Во время обсуждения истории с умершей в Симферополе беременной я спросил коллегу:

— Если бы ты работала кассиром супермаркета, к тебе пришел человек и попросил поесть, ты бы дала?

— Да, — ответила она. — Если бы видела, что человек вот-вот умрет от голода, купила бы ему поесть.

— А если бы такие, как он, приходили каждый день?

На всех бедных и обездоленных сострадания у врачей не хватит. Его и на сильных и относительно обеспеченных давно не хватает.

2 января в Алуштинской больнице умер директор филиала «Массандры». Мужчину с кардиомиопатией слишком долго держали в приёмном покое и не оказывали помощь, жалуются родственники. Они сокрушаются, что сразу не сказали врачам: этот подвыпивший в праздники мужчина — не маргинал, а директор крупного винодельческого предприятия.

Какова мораль? К сожалению, самая звериная. Нам пора понять и запомнить: ни внешность, ни занимаемая должность, ни количество денег не являются сегодня гарантией выживания — по крайней мере в провинции, где качественной платной медпомощи попросту нет. Имеют значение лишь грамотность, внимательное отношение к собственному здоровью, умение добиваться своего и глубокое знание принципов, по которым работает система.

И не ходите по больницам в одиночку — с вами всегда должен быть кто-то, кто будет в силах вас поддержать и защитить.

Евгений Фишблат