Чтобы помнили или вперед в 90-е

Никогда не интересовался творчеством таких персонажей, как Максим Кац и Илья Варламов, но случайно наткнулся на Конте на обсуждение их последних высказываний.

Зайдя на их странички, стал свидетелем, как Кац искренне радуется наличию свежих помидоров на новогоднем столе, коих в Советском Союзе, по его мнению, в это время года и быть не могло, а Варламов открывает молодому поколению глаза, как в Союзе люди гибли в очередях в поисках хоть чего-то съестного, приправляя свои страшные истории не менее страшной фотоподборкой. Причем Советский Союз они называют не иначе, как «совок», искренне радуясь его распаду и появлению нового капиталистического общества. Теперь господин Варламов как свободный человек имеет возможность посетить в 2017 году аж 35 стран, не то, что «бедные люди» в «совке». Тема отсталости Советского Союза занимает в «творчестве» указанных деятелей, пожалуй, одно из первых мест.



Полагаю, что поскольку оба гражданина 1984 года рождения, они вряд ли помнят Советский Союз и начало их сознательной жизни пришлось на восход дикого капитализма начала 90-х. Кстати Кац учился в Шотландии и скорее всего реальной жизни не нюхал, зато очень хорошо монетизирует коньюнктуру.

Я сам старше обоих всего на 3 года, но Советский Союз запечатлелся в моих воспоминаниях, с одной стороны, чем-то искренне светлым, с другой, и резко негативным. Но это Советский Союз горбачевского периода, когда уставшим советским людям уже во всю втюхивали идеалы капитализма, пропагандирующие бесконечную свободу, осутствие ограничений и главное доступ к богатству и вожделенным шмоткам, которых так не хватало столько долгих мучительных лет. Ведь тогда думали, что сила в шмотках — у кого шмотки, тот и сильней.

Зато я помню, как в пятилетнем возрасте я ходил за продуктами в универсам, трогал большой металлической вилкой такой мягкий и безумно вкуснопахнущий хлеб, пил сливки в треугольных пакетах, и следил за преображением зеленых бананов, которые созревали на глазах в духовке. Перед тем, как пойти в магазин я сначала сдавал бутылки из под кефира и этого хватало на тот самый хлеб и мороженое. Помню, как мы гуляли летом до ночи, а зимой допоздна и никто за нами не следил. Ездили с дедом на машине в далекий город и всегда знали, что по дороге всегда найдутся добрые люди, которые помогут, если что-то сломается. А что-то всегда ломалось. Собирали макулатуру и обменивали килограммы на книги, гордясь своим чемпионством в этом непростом деле. В качестве богатства копили и играли во вкладыши от жевачек, относясь к этому делу очень серьезно.



И это конечно же не все, что можно вспомнить про то прекрасное время. При этом я также помню, как все это закончилось и мне раз в день выдавалась конфета из пайка, полученного мамой на предприятии.

Возможно мне, как и этим двоим повезло: я жил в Москве. Допускаю, что люди, жившие в других регионах, не могут всем этим похвастаться и разделить со мной столь прекрасных воспоминаний.

Мое главное негативное воспоминание в том, что после развода родителей и отъезда отца, к нам в освободившуюся комнату подселили семью с маленьким ребенком и с этим пришла череда непрекращающихся конфликтов. Однако при этом необходимо отметить, что оба родителя были приезжими, а отдельная двухкомнатная квартира досталась нашей семье естественно бесплатно, пусть и путем диких унижений.

Второе плохое воспоминание — велосипед «Школьник» с трижды переваренным с помощью сварочного аппарата рулем по причине невозможности его регулировки. Этот гад почти 4 года заставлял меня мечтать о нормальном велосипеде и терпеть насмешки сверстников.

1991 год застал нас с мамой в служебной небольшой квартире при организации, где мама работала на руководящей должности. Помню, как с приходом капитализма мы получили гуманитарную помощь от «западных друзей», в которой был, необходимый, по их мнению, для нового русского человека набор — красные ватные штаны, сухое молоко и тушенка. Также в широкое потребление вошел спирт «Рояль», каждая вторая бутылка которого была паленой и стремительно уносящей жизни людей. Несмотря на развал Советского Союза, маме удалось расселить дом в новые районы, благо он был трехподъездным и имел всего 2 этажа, при этом снова выбив себе отличную двушку в новом современном развивающемся районе.

Мое детство в новой капиталистической стране представлялось мне практически беззаботным. Видак, мафон и приставка — все, что нужно было ребенку начала 90-х, и наконец-то нормальный велик — это все было у меня. А еще впридачу хорошая школа, дружный класс. У отца было свое дело и мне казалось, что так будет всегда. Я не знал, что отец часто ходил по краю, в итоге потеряв все свои накопления в МММ.

Помню, поехав на отдых в Евпаторию, поражался, как же плохо там жили люди. При практически полном отсутствии работы, здоровые мужики зарабатывали, кто чем мог. Круче всех было тем, у кого была машина, они могли возить туристов на дикие пляжи за 3 бакса. Другие ловили мидий у пристани за доллар/ведро. Естественно, имея валюту, мы чувствовали себя королями в этом бедном раю. При этом местные усиленно готовились к выборам Кучмы, заворачивая семечки в предвыборные плакаты.

Все изменилось в тот момент, когда мама сообщила, что продала квартиру и нам надо уезжать к родственникам в другую область, а я должен уходить из школы. Уже позднее мама призналась, что в подвале организации, где она работала, было налажено производство паленой водки и она случайно об этом узнала, учуяв характерный аромат. Естественно она собиралась сообщить в милицию, о чем трубила в полный голос. Кто-то из близких предупредил, что мама на мушке и ее пасут. Затем последовало более конкретное предупреждение и отъезд.

На новом месте мне предстояло узнать, что такое настоящая жизнь в условиях дикого капитализма.

Первая непонятка случилась в новой школе. При казалось бы полном принятии меня в первый же день, уже через неделю меня хотел убить весь класс. Возможно сказался конфликт московско-тепличного мировосприятия и регионально-местечковой суровости.

В итоге в октябре месяце пришлось менять школу, однако в нормальный класс меня уже не брали и я попал в класс коррекции, отбросивший мой уровень знаний ровно на год, где и начали формироваться первые представления о жестокости региональной жизни. В то же время на вырученные от продажи московской квартиры деньги мамой была куплена трехкомнатная квартира в хорошем 9-ти этажном доме и земельный участок на берегу реки. На оставшиеся мама с родственниками вложилась в дело по выпечке хлеба. Правда позднее, неплохо начавшись, дело заглохло по причине различного видения стратегии дальнейшего развития совместного предприятия, а мама, в пух и прах разосравшись с родственниками, так и не смогла вытащить свои кровные. Квартира наша была продана, деньги были вложены под проценты в бизнес малознакомой мадам, которая в итоге, разорившись, их благополучно профукала. Участок также был продан и благополучно проеден.

Мне же предстояло наладить контакт с пацанами со двора. В этом деле хорошую службу сыграл новый футбольный мяч. Контакт был налажен. Узнав сверстников поближе, я был шокирован тем, что к 13 годам практически каждый из моих новых друзей имел профессиональные знания рыбной ловли, знал чем ловить, в какое время, как и в каком месте, умел распутывать и плести сети, имел все необходимые снасти. Для этой цели малолетние рыбаки спокойно могли угнать казанку, припрятав ее в укромном месте, благо припаркованных в открытом доступе лодок было полно. Для добычи хороших рыболовных снастей использовались нехитрые приемы. В месте наибольшего скопления московских рыбаков затапливалось бревно или старая велосипедная рама, опутанная леской. Зацепы готовы. Кроме того, местные ребята имели хорошие навыки работы со строительным инструментом и при необходимости могли запилить все, что угодно, еще и заработав при этом каких-то денег. Местные умели зарабатывать практически на всем, что плавало, бегало, росло, плохо лежало. Летом собирались грибы и неплохо продавались кучками в Москве. В округе была украдена и сдана практически вся медь, причем она, в том числе, срезалась с действующих кранов и элементов железной дороги, в связи с чем временно прекращалось пригородное железнодорожное сообщение.

В то же время, среди малолетних капиталистов повсеместно практиковалось вдыхание паров клея «Момент», который стоил дешево, был не сильно токсичным и продавался практически в любом магазине. Типичный клеевой наркоман-токсикоман выглядел так.



Не обошло это занятие стороной и моих друзей. Причем нередко для этой цели использовался ацетон и бензин. В результате использования последнего дети часто горели. На моей памяти было минимум два случая.

Вообще таких вот детей можно было увидеть практически повсеместно. Наибольшее их скопление было на вокзалах. В большом количестве, в основном беспризорники, они тусовались у метро Курская в Москве.

Если кто не помнит, в то время любой алкоголь и сигареты свободно продавались в ларьках.

Несовершеннолетний демократ мог свободно купить сигареты, в том числе поштучно, и любой алкоголь.

Ларек выглядел так.



Добыть сигареты в таком ларьке, не имея денег, было парой пустяков. В ларьке, помимо основной витрины также были и внутренняя выкладка товара. Один морочил голову продавцу, указывая на какую-нибудь дальнюю часть внутренних полок, второй запускал руку в форточку, над которой, как на фотографии, всегда находились сигареты. Правда при этом чаще всего валилось все, что стояло над форточкой. После этого путь в данный ларек был заказан. Похожим образом добывались вещи на рынках и пирожки в школьных столовых.

Молодежь 90-х не менее, чем ее сознательные предки, любила дискотеки. Стандартная подготовка к дискотеке выглядела следующим образом. В ларьке покупалась отвратительная бормотуха под названием «вино Монастырская изба»



либо мерзопакостное типа крепкое «пиво»



и шоколадка.

Кто покрепче употреблял эту гадость



Также в любом дворе синяки знали, в какой квартире торгуют сэмом (самогонкой). Но это было реально опасно для здоровья.

Образцом для подражания подростков из 90-х были бандиты. Любое знакомство с бандитом, просто рукопожатие на дискотеке выводило тебя в ранг избранных. Необходимыми атрибутами подражания были фирменный спортивный костюм, кроссовки и лысая голова. Правда всегда оставался риск сделать «босяцкий подгон» для реального пацана и лишиться вышеуказанных атрибутов.

Середина 90-х — было время марихуановых барыг. Барыгами становились все, кому не лень, в особенности индивидуумы, имевшие коммерческую жилку. Травой торговали во всех окрестных домах, причем продавали косяками, коробками, стаканами. Поскольку подросткам делать было нехрен, а проводили время в основном в подъездах, в лучшем случае в подвалах или чердаках, каждый день начинался с вопроса, где найти денег на косяк.

С появлением подработок и свободных денег возникли первые попытки употребления тяжелых наркотиков, в том числе внутривенно. Поначалу это казалось невинной забавой и адреналиновым приключением. Наркотик добывался очень просто. Группа товарищей садилась на такси и ехала в поселок, где жили цыгане. Практически в каждом доме поселка цыгане торговали дерьмом. На въезде в поселок дежурила крутая тачка, где сидели холеные мужики в дорогих костюмах. И это были не бандиты.

Больше всего удивляет тот факт, что в наркотическую зависимость попадали не только дети из неблагополучных семей, но и очень даже благополучные. Мой близкий друг, одним из первых попавших под герроиновый пресс, был также, как и я, приезжим из Москвы. У его семьи была 4-хкомнатная квартира и большой дом. На 18 лет отец подарил ему свежеотремонтированный 41 Москвич. Друг ушёл из жизни одним из первых от передоза. Его нашли с зажженой сигаретой, он чудом не спалил квартиру.

Друзья и знакомые уходили один за другим. Кто-то выходил в окно, кто-то уезжал на зону, но по возвращении все повторялось. Естественно в ходу уже были какие-то химические соединения, известные лишь специалистам, из дома выносилось все, что имело ценность. Повезло лишь тем, кто смог вырваться из этого ада и поменять место жительства, но их было не много. Мне повезло, в 10 класс я снова вернулся в Москву, переехав на время к отцу.

Поганое влияние 90-х на менталитет русского человека и масштаб жертв, на мой взгляд, еще во многом недооценены. Все, что мы имеем сейчас, вся эта голубая эстрада и лицедейство под видом актерства, погрязшие в наркотическом угаре, потреблятство и поклонение западным ценностям, нейтральные, не уважающие ни себя, ни страну спортсмены, повернувшиеся задом к хозяйскому сапогу, всякие толерасты-либерасты — все это отголоски 90-х. Не стоит забывать, что во всех вышеуказанных «отраслях» сейчас как раз рулят дети 90-х. Они же учат наших детей.

Достаточно посмотреть вот этот спор известных особей женского пола, который недавно транслировали на всю страну, чтобы понять масштаб трагедии.

Хочу отметить, что русские люди всегда пропагандировали самые высокие духовные идеалы. Нашей отличительной чертой всегда было то, что мы сбалансированы и собраны. Нам везде комфортно, хоть в тепле, хоть в холоде. Мы всегда сможем найти еду, нас кормит лес, поле, огород. Наша пища всегда была здоровой и сезонной. Если летом мы едим овощи и фрукты, то зимой мы едим заготовки, дающие нам необходимые витамины. Если внимательно взглянуть на видимое изобилие продуктов, то без труда можно понять, что нас пичкают гмошным дерьмом, употребление которого приводит лишь к развитию онкологических заболеваний.

Необходимо обратиться к нашей исконной природе и корням, иначе нам не выжить.

Также совет родителям: необходимо очень внимательно следить за жизнью подростка. Знать, с кем он общается, осматривать, обнюхивать, чаще заглядывать в глаза. Помнить, что, раз попробовав наркотик, он рискует больше не вырваться из этой паутины.

Совет засранцам, предлагающим сдаться: у вас ничего не выйдет, Россия станет сильной вам назло, для этого у нас есть все необходимое, в том числе сильный лидер — наш Президент.

Praved-nik