Разговор двух мерзавцев

Быков взял интервью у Авена. Поговорили о Ходорковском, Березовском, Гусинском, Фридмане и обсудили будущее России. Типичный разговор двух «интеллигентов». Однако, прочитал, как будто в дерьме измазался.

Вот, например, Авен рассказывает о судьбе письма Березовского Путину:

«Путин не видел смысла впускать Березовского обратно, хотя письмо с такой просьбой действительно было.

— Вы уверены в его подлинности?

— Я его видел.

— Кто показывал?

— Адресат и показывал — кто еще мог? Его получил Швидлер, передал Абрамовичу, а Абрамович — Путину. Не представляю, кто из них мог бы его подменить. Я его читал, но не копировал. Запомнил почти наизусть, потому что текст сильный.

— От руки?

— Середина текста напечатана, начало и конец от руки. Текст очень грустный. Просьба вернуться...

— Наверное, он мог быть полезен? Именно как пример капитуляции?

— Наверное, мог, но Путин не захотел использовать его в этом качестве. И письмо обнародовать не стал. Он один из немногих, кто о Березовском не говорил публичных гадостей и вообще его не предал. В отличие от множества людей, которые обедали в клубе ЛогоВАЗа за счет Березовского и сегодня не вспоминают его ни одним добрым словом».

И дальше перешли к рассуждениям о «святых девяностых». Оно и понятно — тогда семибанкирщина была, дверь к президенту все эти Березовские, Ходорковские, Гусинские и Авены с Фридманами тогда ногой открывали. Конечно, теперь им грустно, что сейчас время уже не то.



«— Но ведь и вы об этом времени, со всеми его рисками, вспоминаете как о хорошем?

— Не очень хорошем. Но, безусловно, лучше нынешнего.

— Это потому, что мы оцениваем эпоху не по гарантиям безопасности, а по возможностям, какие она дает. И согласитесь, возможности она давала. Плюс она была значительно более человечной, нежели советское время. Я знаю, как вы оправдываете поздний СССР и как на вас за это накидываются, но я как раз накидываться не буду — хотя бы потому, что в позднем СССР была московская математическая школа, один из высших взлетов России вообще. И все-таки, когда я вспоминаю тогдашние проработки, исключения из комсомола, стукачество...

— Это было лучше, чем Новороссия.

— Новороссия откровеннее, нагляднее. Тогда ведь еще было страшное вранье. А в девяностых его не было, и границы возможного — в том числе благодаря Березовскому — раздвинулись колоссально».

Конечно, что Быкову, Авену и иже с ними Новороссия? У них другая историческая память:

«— Мне тоже кажется, что евреям здесь часто присущ особенно страстный патриотизм.

— Знаете, чем знаменит — помимо основания хасидизма — ребе Шнеур Залман, первый из любавичских Шнеерсонов? Когда Наполеон пришел в Россию, раввины совещались, не взять ли сторону Наполеона: как-никак гражданские права, равенство... А он решительно сказал: нет, без России нас просто не будет. В России мы евреи, а в мире — в общем никто. Этот ход мысли мне близок.»



От того и такие восторженные воспоминания у Быкова и Авена о Березовском:

«А чем он брал... Прежде всего обаянием, и самоуверенностью, и оптимизмом. У него всегда было превосходное настроение. Я слышал про периоды депрессии — вторая жена, Галина Бешарова, мне в книге об этом рассказывает, — но сам никогда этого не видел. Он обладал фантастическим даром убеждения, мог кого угодно уверить в чем угодно. Были люди, устойчивые к этому гипнозу — Михаил Фридман, например, который вообще негипнабелен, или Валя Юмашев, никогда не терявший самообладания; но в принципе Березовский умел нравиться всем. «

Ну, и завершили свою беседу они, конечно на высокой ноте:

«— Вам не кажется, что Путин — именно эксцесс, своего рода петля времени, а дальше все вернется на европейский путь?

— Я просто знаю это и потому довольно спокойно отношусь к происходящему. В следующие шесть лет все будет более или менее так же. Санкции продолжаются, и какое-то ухудшение возможно. Но пока, похоже, ни фашистские шествия, ни гражданские выступления в массовом масштабе невозможны — именно потому, что не хватает сил, решимости, злости, наконец...

А рано или поздно случится резкое возвращение на европейский путь, отказ от санкций, гражданские свободы и все, что обычно ассоциируется с оттепелью. Потому что истинная Россия — как раз европейская, а не варварская, и высшие ее достижения связаны как раз с периодами симфонии государства и общества, а не с поисками внутренних врагов и радикальными оглуплениями».

Что хочется сказать этим фантазером на сей счет?

Ребята, только школота может повестись на ваши рассказы о свободе в 90ые. Потому как мы помним разгул криминала благодаря вам, нищету, невыплаты зарплат и пенсий, полностью подконтрольные олигархам СМИ, подтасовки на выборах («Голосуй или проиграешь»), бизнес на крови войны в Чечне, ваши малиновые пиджаки и ветеранов роющихся в помойках.



Вы серьезно полагаете, что тогда показали нам европейский путь, когда коробками из под ксерокса выносили деньги, убивали конкурентов, резали заводы на металлолом, кидали партнеров, покупали судей, врали через свои СМИ, диктовали власти свои условия, договоривались с террористами, не платили деньги своим работникам, уводили собственность? Нет ребята, это ВЫ строили дорогу к варварству, вытались ввергнуть Россию в «африку», считая, что ваш малиновый пиджак позволяет вам плевать на законы. Это не Путин, а вы вели нас не к свободе, а к жесткой, бесчеловечной, криминальной, наглой дикдатуре олигархии. При вас была самая лютая смертность, когда вы с экранов ТВ жрали устриц.

И сейчас вы смеете говорить о европейском пути?! Да вы оху*ли.

ЖЖ: maxfux