Политическое униатство в Беларуси

ЧП районного значения с правильным медийным сопровождением — классический сценарий для раскачки ситуации в стране. Недавно как раз подобная информационная атака была предпринята в белорусской глубинке, недалеко от крупного железнодорожного узла Брестской области — города Барановичи.

Верующие установили у часовни два деревянных креста. На одном из них прикрепили табличку в память о воссоединении униатов и православных в Беларуси в XIX веке. Был использован слоган с медали царских времён: «Отторженные насилием (1596) воссоединены любовью (1839)».


Медаль в честь воссоединения униатов с православными

Сразу же отреагировали оппозиционные медиа, традиционно увидев здесь «руку Кремля» ©.

Газета «Наша Нива» как бы невзначай отмечает, что эти кресты и часовня, что рядом, построены вблизи туристического комплекса. Он возводился за российские деньги. Тут я делаю небольшое лирическое отступление. Современная редакция «Нашей Нивы» считает себя законной наследницей и продолжательницей дела той «Нашей Нивы», которая существовала в начале XX века. Деньги на издание этой периодики приходили в том числе от Павла Милюкова из кадетской партии. То есть газета финансировалась из «москальского» источника. Это так. К слову.

Кроме того, первоначально «Наша Нива» сообщала, что кресты установлены казаками. Хорошо, что не засланным казачками. Но сейчас в глазах оппозиционной общественности быть казаком — это уже криминал и почти «рука Кремля» ©. И эти же самые круги поют нам песни том, что стигматизация — это дурной тон...


Ультраправый активист-язычник Дмитрий Мицкевич делает для польского телеканала «Белсат» провокационный репортаж про установленные под Барановичами православные кресты

По инсайдерской информации, которую мне удалось получить, «антиуниатский» крест устанавливали местные люди, а не только казаки, как утверждают оппозиционные медиа. Правда, сельсовет не был введён в курс дела. Местные утверждают, что и первый, и другой кресты поставлены на частной территории. В данном случае не совсем понятно, зачем вообще нужно согласование с властями. Ну да ладно. Это всё же немного другая тема.

Без креста

Важно в этом случае то, что акцент поставлен именно на «антиуниатскости». Стоило только православным людям установить крест с табличкой, которая чётко определяет позицию об унии, сразу же напали оппозиционные СМИ. Основной их посыл прост. Снимите с креста табличку. Она нам не нравится, ведь обижает униатов.

Местная власть среагировала на публикации в оппозиционных медиа. Была назначена встреча со священником. Естественно, многие верующие тоже захотели прийти. Как утверждает информированный источник, поняв это, местный исполком спешно перенёс время, чтобы успел прийти только клирик.

Хватило мудрости не принимать решения о демонтаже крестов. Кстати, один из них поставлен на месте старого. Так что вопросов нет. По второму информация противоречивая. Одни сообщают, что табличку с упоминанием об унии власти постановили снять, другие говорят, что исполком поручил её просто «узаконить».

В любом случае это попытка столкнуть лбами всех: униатов с православными, православных с властью. Дело рук людей, явно не носящих крест. А они вообще уверены, что все кресты у нас в деревнях установлены законно с формальной точки зрения? Давайте, что ли, проведём ревизию? Но тогда оппозиционные СМИ тоже поднимут шум: «Власть на святое покусилась, на поклонные кресты!» Потому что действующей власти вмешиваться в церковные дела нельзя, а оппозиции можно. Такова логика этих людей.

Без фресок

Ну что же. В таком случае предлагаю оппозиционным СМИ вмешаться в другой феномен религиозной жизни. Есть в деревне Солы (Гродненская область) не совсем обычный костёл. Построен он в тот период, когда часть современной Беларуси была в составе Польши. Одна из фресок в костёле изображает победу польских военных над Красной армией в сражении под Варшавой в 1920 году... Вот как тут быть? Это не политика? Такой откровенный польский патриотизм не помешает ли молиться там католикам — патриотам Беларуси? Может, замазать тогда фреску?


Фреска в костёле в Солах. Фото Василия Семашко

И вообще можно создать комиссию для массовой проверки костёлов и церквей Беларуси на политическую, историческую и гендерную нейтральность. Наверное, после этого у нас вообще мало чего останется от храмов... Поэтому в данной сфере нужно действовать аккуратно. Костёлы и храмы — чувствительные места на теле Беларуси, как и Украины, России и других стран.

Многие наши оппозиционеры или не до конца это осознают, или специально занимаются провокациями. А уния для них — это самый настоящий фетиш, священная корова. Чтобы доказать свою верность идеалам оппозиции, нужно поддерживать униатов.

Например, в ноябре 2011 года Папе Римскому Бенедикту XVI (сейчас он на пенсии) было направлено коллективное письмо с просьбой назначить епископов для униатов Беларуси. Так вот, под ним поставили подписи многие, кто относит себя к оппозиции. В частности, это историк Владимир Орлов, журналист Сергей Дубовец, редактор «Нашей Нивы» Андрей Дынько и многие другие.

Вряд ли их всех можно назвать полностью воцерковлёнными греко-католиками. Тем более что ныне покойный поэт Нил Гилевич, бывший среди подписантов, был отпет не в униатском храме, а в Петропавловском соборе Минска. А это вообще интересный факт. Собор построен в начале XVII века именно как протест против унии. Приход переживал несколько периодов упадка. Закрывался, но основная часть здания уцелела до наших дней, и никогда этот храм не был униатским.


Письмо представителей белорусской националистической интеллигенции Папе Римскому с просьбой назначить епископов для униатов Беларуси. Среди подписантов главный редактор газеты «Наша Нива» Андрей Дынько

Если бы Гилевич был действительно практикующим и глубоко убеждённым греко-католиком, его бы в этом соборе не отпевали. Таким образом, подпись под обращением была чисто политическим жестом.

Без епископов

Так сложилось, что в наши дни уния оказалась на белорусских землях в меньшинстве и в какой-то момент вообще чуть не исчезла. В наше время были попытки примирения. Но есть проблема. Православный человек, конечно, может принять униатов в качестве братьев. Все люди братья. Но как принять политику имитации православия в рамках католицизма?

Сами католики прекрасно всё это понимают и не очень хотят, чтобы в Беларуси появились какие-то отдельные униатские епископы. Им вышеупомянутое письмо совершенно не ко двору. Римско-католические иерархи предпочитают держать униатов под своим крылом. Я был свидетелем того, как архиепископа Тадеуша Кондрусевича, главу католиков Беларуси, публично спросили, когда же у местных униатов появятся свои епископы. Он сначала растерялся, потом стал мягко намекать на то, что не нужны нам никакие греко-католические иерархи.

Архиепископ Кондрусевич мудро не хочет портить отношения с православной конфессией. В 2012 году тогда ещё православный первоиерарх Беларуси митрополит Филарет ясно дал понять секретарю Конгрегации Римской курии по делам восточных церквей, униатскому архиепископу Кириллу Василю, что вопрос с унией решён раз и навсегда. Вот как эту встречу описывали официальные церковные СМИ:

«Митрополит Филарет констатировал, что вопрос об униатстве вносит во взаимоотношения двух церквей некоторую напряжённость. Владыка экзарх напомнил об оценке унии, выраженной в ряде новейших соглашений между римско-католической и поместными православными церквами.

В частности, Его Высокопреосвященство процитировал заявление Международной смешанной комиссии по богословскому диалогу, сделанное в 1990 году во Фрайзинге (Германия): "Уния как метод... не служила целям сближения церквей. Напротив, она вызвала новые разделения. Создавшееся таким образом положение явилось поводом для столкновений и несчастий, которые запечатлелись в исторической памяти обеих церквей"«.

Без памяти

Верно подметил митрополит. Это хорошо запечатлелось в исторической памяти ОБЕИХ церквей. Но какое это имеет значение для тех, кто конструирует историко-политические мифы? Им память не нужна.

А ведь необходимо отдавать отчёт в том, что уния изначально была больше политическим проектом, нежели миссионерским. Во времена Великого княжества Литовского (ВКЛ), в XVI веке, началось сознательное окатоличивание элит. Процесс стартовал не мгновенно. Тенденции такие были и ранее, но в 1596 стартовал именно системный процесс.

При участии ордена иезуитов в Бресте католики и православные подписали документ об унии, то есть как бы объединении. Если же провести аналогию с бизнесом, это было недружественное поглощение. Грубо выражаясь, Ватикан «отжал» важный актив у Константинопольского патриархата. Именно в его юрисдикции были православные ВКЛ.

Среди обывателей считается, что тогда православных просто формально переподчинили, что в жизни приходов ничего не изменилось, но это не так...

Подписание унии — это в том числе результат предательства. Епископы Ипатий Поцей и Кирилл Терлецкий подготовили «сделку» со стороны православных.

Когда люди поняли, что же именно произошло, была волна возмущений. Естественно, польские власти заранее это предусмотрели. Вступила в действие серия контрмер, в том числе и законодательных, по ущемлению прав православных. Подробнее с этими документами можно ознакомиться в книге исследователя Василия Беднова «Православная Церковь в Польше и Литве». Она доступна в сети на различных ресурсах.

Но если кратко, то суть простая. Шляхту всеми путями вытаскивали из православия. Она всё меньше становилась русской (русинской, белорусской) и всё больше превращалась в польскую. Такая колонизация ВКЛ со стороны польской державы сопровождалась и языковой политикой.

Без языка

Старобелорусский язык фактически становился социальным диалектом крестьян. Кстати, в наше время широко распространено ошибочное мнение о белорусскости униатов. Мол, на самом деле они белорусский язык сохраняли, служили на нём. В реальности службы проходили на том варианте церковно-славянского, который существовал в то время. Одна из старых книг-служебников униатов есть в епархиальном музее в Витебске, и она это доказывает.

Интересно, что нередко униаты продолжали пользоваться православными изданиями, в том числе и по бедности. А иногда это было скрытое желание сохранить традиции. Доходило даже до того, что писали служебники от руки.

Латинизация униатов, конечно, произошла не сразу и не везде. Считается, что первый униатский служебник был издан в 1617 году в Вильне (Вильнюсе). В его создании участвовал небезызвестный епископ Иосафат Кунцевич. Так вот, та книга пока что практически ничем не отличалась от православного варианта. Но уже в те времена звучали голоса против восточного обряда, против славянского языка.

В 1587 году папский посланник Антонио Поссевино заявлял, что, конечно, в случае унии русинам можно дозволить служить на своём церковно-славянском языке либо на греческом. Но лучше их со временем латинизировать. Эта позиция легата признаётся даже униатами. Например, о ней пишет украинский униатский священник Петро Галадза, живущий сейчас в Северной Америке.

Без обряда

В любом случае, элиту точно латинизировали довольно быстро. Униатская церковь всё больше становилась вариантом для низов общества. Постепенно формировалось брезгливое отношение к униатам, как к лузерам. Были случаи полного перехода духовенства (или детей православного духовенства) в латинский вариант.

Например, в 1640-х годах прославился Касьян Сакович. Он не просто стал римо-католиком, а в своём сочинении Perspectiwa довольно чётко провёл традиционную римскую линию о единстве литургической практики. Отторжение восточного обряда с его стороны было таким сильным, что униаты даже добивались в Риме запрета книги Саковича.

Примерно через 30 лет после выхода его труда появилась первая униатская богослужебная книга, где в «Символе Веры» добавлено знаменитое filioque, то есть богословская формула, согласно которой Святой Дух исходит не только от Отца, но и от Сына. Это чисто римская идея, которая в православии не прижилась.

Дальше — больше. Для униатов стали вводить чисто западный римско-католический праздник Непорочного Зачатия Девы Марии. Прививалась традиция шествий на праздник Божьего Тела. Тоже чисто западный обряд. Было и другое.

В 1720 году в польском городе Замостье созвали знаменитый собор, который утвердил для униатов учения об индульгенции и чистилище, а также другие постулаты. Латинизация обрела более системный характер. Конечно, лишить полностью славянского языка не получалось, но смысл молитв и других текстов был уже римский, не восточный.

Проект унии становился всё более лживым. Внешне сохраняется относительная схожесть с православием, но начинка совсем иная. По большому счёту никакого православного обряда у большинства униатов уже не было. Действительно, он стал греко-католическим.

Без антидота

Но, повторюсь, все эти факты мало кого интересуют в оппозиционных кругах. И эта парадигма распространяется в обществе, как вирус. А всё потому, что малодоступны антидоты — объективные исследования унии. Многие наши историки или не спешат исследовать тему, или их публикации запрятаны где-то на дальних полках.

Реальность такова, что нередко экскурсоводы рассказывают туристам о том, что униатские храмы население якобы больше любило, и они проиграли конкуренцию. А проиграли потому, что служили не на роднай мове. Примерно 10 лет назад подобный тезис даже проник в школьные учебники истории. Это активно дезавуировал известный православный переводчик отец Сергий Гордун.

Как уже говорилось, униаты не просто лишались близкого им славянского языка в богослужениях, но и самой богословской, если хотите идеологической, сути православного прошлого. Представьте, что компартия продолжает ходить с красными флагами с серпом и молотом, но вещает о победе мирового капитала...


Митрополит Иосиф Семашко

В какой-то момент греко-католики доигрались до того, что в ряде храмов даже не стало иконостасов, обучение униатских священников было полностью взято под контроль римско-католическим начальством.

Но сегодня солидная часть белорусской интеллигенции упорно верит в миф о том, что униаты были чуть ли не хранителями некоей истинной белорусской веры, белорусского языка. А потом пришли злобные московские спецагенты и всё испортили. О том, что православная реконкиста десятилетиями зрела в умах некоторых униатских клириков, многие или предпочитают не вспоминать, или действительно этого не знают.

Один из инициаторов воссоединения — митрополит Иосиф Семашко — изначально был именно в униатском духовенстве. Это свой, местный, а не засланный «москальский» казачок. Да, он пользовался в определённой степени админресурсом Российской империи. Однако же по большому счёту деятельность его и соратников по подготовке массового возврата из унии в православие осуществлялась на свой страх и риск.

В случае массовых волнений и неприятия его плана вся ответственность лежала бы не на властях. Обратим внимание, что российские власти после присоединения обширных земель Речи Посполитой не собирались издавать срочные указы о переводе униатов в православие. Павел I, к примеру, вообще считал, что греко-католиков надо полностью отдать в подчинение римско-католической польской иерархии. Отчасти так и произошло. Униатов и латинизировали, и полонизировали одновременно.

Без перспектив

Ну а что мы имеем сейчас? Нынче, как бы ни было обидно униатам, их проект в Беларуси — рудимент церковно-политических авантюр прошлого. Это малочисленная группа, которая не очень-то и нужна как православным, так и католикам. Потому и продолжаются попытки найти некую нишу, поиграть в политику. В этом плане интересна фигура ныне покойного униатского священника Александра Надсана.

В последние годы он часть времени проводил в Англии, часть в Беларуси. В годы войны, будучи совсем молодым, был в коллаборантских организациях. Затем, уже в 1944 году, бежал на Запад. Считается, что во Франции он вступил в ряды Сопротивления. Наверное, так и было. Но что-то не очень любит белорусская греко-католическая общественность вспоминать его коллаборантский период.

Ведь получается, что Надсан был по другую сторону от униатского священника Антона Неманцевича, которого тогда замучили гитлеровцы. Причём это был не просто священник, а экзарх белорусских греко-католиков. Считай, что представитель Ватикана... С таким противоречием в истории перспективы униатов сейчас туманные.

Ну да ладно. Интересен и другой аспект. Вспомним, какова была тактика Надсана: не религиозная, а больше политическая. Например, особо не вдаваясь в суть вопроса, он осудил в 2012 году приговор по делу Коновалова и Ковалёва. Первый из фигурантов, напомню, устроил взрыв на станции минского метро, погубив более десятка людей. Дело было политизировано оппозиционными массмедиа.

Надсан, не побывав на судебном процессе, подхватил волну и заявил, что обвиняемых покарали «без должного суда», что виновность не доказана. Вспомнил он в правильном оппозиционном ключе и о другом политизированном уголовном деле... Кому интересно, всё это записано на видео и есть в интернете.

Это явное вмешательство в политическую жизнь через церковный институт. И вот теперь, накануне местных выборов, кто-то снова решил достать из рукава старую униатскую карту, заставить православных изменить свою оценку униатского периода. Обычно это называется гражданским диалогом и поиском примирения. Мол, вы, православные, помалкивайте, а мы вас трогать не будем.



Порой доходит до анекдота. Помнится, на одной из пресс-конференций журналистка, сочувствующая униатам, задала очень показательный вопрос католическому епископу. Мол, не пора ли в рамках процесса примирения предложить православным тоже канонизировать униатского архиепископа Иосафата Кунцевича.

Епископ минуты две оправлялся от шока. Для тех, кто забыл, напомню, что Кунцевич был убит разъярённой толпой жителей Витебска в 1623 году. Естественно, я не поддерживаю такой способ борьбы с идейным оппонентом, как убийство.

Но именно Иосафат Кунцевич был тем человеком, который шантажом присоединял приходы к унии. Грозил священникам, что, если не перейдут в греко-католичество, их общины лишатся храмов. Если ему мешали, он жаловался польским властям, и те применяли военную силу против несогласных. Из-за него многие православные порой были вынуждены молиться не в своих церквях, а в шалашах за чертой города.

Канонизация этого человека православными будет означать предательство самих себя. Это никакое не примирение, а унижение. Причём унизиться надо перед малочисленной религиозно-политической субкультурой, которую определённые круги упорно пытаются представить нам в виде оплота всей белорусской культуры. Но базовая ценность белорусской культуры, как и в целом восточных славян, — это не уния, а толока — истинное чувство локтя, которое называется соборность. На том и стоим.

Василий Малашенков