«Молодые демократии» в ожидании суда

Построение демократии на постсоветских обломках не могло быть безболезненным и бесконфликтным. Сторонники западных ценностей списывают катастрофические гуманитарные потери, происходящие последние десятилетия, на неизбежные издержки т. н. демократической трансформации бывших советских республик. При этом не уточняется, во что именно превращаются «обретшие свободу» страны в результате этой самой трансформации и в чем же заключается ее благо.

В итоге демократическая трансформация оказывается вовсе не благом, а всего лишь способом перераспределения этих самых благ в пользу внешних и внутренних группировок, абсолютно чуждых жизненным интересам местного «демоса». Поэтому в ее ходе приходится вести воспитательную работу с несогласными гражданами и целыми регионами с целью приведения их мировоззрения к соответствию новым прогрессивным ценностям. Для «прорабов» демократизации в этой сфере хороши любые методы, вплоть до физического уничтожения недовольных свалившимся на них «счастьем» в виде окончательной победы виртуального народовластия над остатками здравого смысла.

При этом люди, объявившие себя политической элитой в бывших республиках СССР, руководствовались самыми примитивными мотивами в своих «державных» подходах. Победители в холодной войне даже мечтать не могли о лучшем для себя сценарии, когда бывшие партийные функционеры провозгласили себя «пионерами эпохи первичного накопления капитала». Западные «гуру» этого самого капитала в течение нескольких лет развели «пионеров» по углам, как детей, имитируя возможность их полноправной интеграции в западный бомонд. В итоге большинство постсоветских республик отдали суверенитет, а их «элиты» мучаются одним вопросом: куда сплавить явно излишний на этих землях народец?

Украина, Грузия и Молдова больше других преуспели в этом деле. Территории этих стран каждая в свое время были расколоты горячими точками, о предотвращении чего недосуг было думать «пионерам-накопителям». Что, в общем, вполне понятно, так как трагические последствия их действий все равно приходится пожинать забитому, недалекому «плебсу», которому все же приходится периодически скармливать заплесневевшие сухари в виде новых сказок.

«Путин использует агрессию против Украины как таран против Европы, провоцируя раскол единства стран ЕС», — заявляет секретарь СНБО Украины Турчинов, добавляя, что «единение Европы сейчас — это единственный щит для сдерживания агрессии Путина». Агрессия эта, по его мнению, разрушает устои мировой архитектуры безопасности, сформировавшиеся после Второй мировой войны.

Ничего нового в заявлении Турчинова мы не видим. Никого уже не удивляет примитивность бессмысленных формулировок, рассчитанных на явно дегенеративного потребителя. Цену этим словам прекрасно понимают в Европе, но даже не пытаются дискутировать с их автором. Не в последнюю очередь потому, что деградация общей массы постсоветского населения просвещенных западных демократов абсолютно не волнует и реализации их экономических и политических интересов в регионе не мешает.

Украинские руководители, лукаво провозглашающие, что единственным путем к умиротворению внутренних конфликтов в их стране есть победа объединенного Запада над Россией, по сути, признают, что уцелеть в такой войне у Украины нет никаких шансов. Но многолетние игры в политические технологии массового оболванивания выработали у электората стойкий иммунитет к рациональному восприятию действительности. И текущий исторический момент подтверждает, что на Украине эта «болезнь» побеждена окончательно. Как, впрочем, и в ряде других постсоветских республик.

Во время недавнего визита в Кишинев спикера украинского парламента Парубия было объявлено, что Молдова, Украина и Грузия могут подать совместный иск к России «в связи с агрессией Кремля и оккупацией части их территорий». «Вывод российских войск — это не обсуждается между нами и Приднестровьем. Это должно обсуждаться на большом уровне. Нужно требовать от США, от ЕС, от ОБСЕ более решительных действий. Как мы можем еще продвинуться? Иногда с Украиной и Грузией находим решения. Кроме санкций, у нас появилась идея — мы хотим, чтоб международная компания оценила потери всех трех государств от оккупации территорий, и подадим единый иск в какой-то международный суд. И получим, может быть, и миллиарды», — заявил спикер молдавского парламента Адриан Канду.

Кишинев также намерен в ближайшие месяцы добиться решения ООН о выводе российских войск из Приднестровья, что, хотя и не приведет к реальным последствиям, будет способствовать укреплению доказательной базы в будущем «суде над Россией».

Нет особого смысла в очередной раз обращать внимание на примитивность подходов вышеупомянутых парламентариев к вопросам государственной политики. Давно понятно, что все их патриотические россказни о потере территорий имеют исключительно меркантильную подоплеку. В этой связи звучащие порой (например, от чешского президента Милоша Земана) предложения России попросту откупиться от претензий «обиженных» соседей не выглядят такими уж иррациональными. Возможно, украинские и молдавские «политики» только и мечтали б о таком сюжете. Другое дело, что ни Москва, ни другие стороны глобального противостояния тратиться на содержание местечковых аферистов не собираются. И в случае необходимости найдут другие способы заткнуть им рты.

В июне этого года активизировалась в судебной войне против РФ и Украина. 12 июня Киев подал в Международный суд ООН так называемый Меморандум по делу Украины против России о нарушении Международной конвенции о запрете финансирования терроризма и Конвенции ООН о ликвидации всех форм расовой дискриминации. «Представление Меморандума по делу против России — важный этап в доказательстве того, что за все свои противоправные действия РФ понесет ответственность. Весь мир убеждает Россию признать неправомерность своих действий и убраться с оккупированных районов Донбасса и Крыма», — заявил по этому поводу президент Порошенко.

Банальная юридическая казуистика преподносится Киевом в качестве беспрецедентного достижения новой власти. «Многое из того, что сейчас делают по моим поручениям украинские дипломаты, характеризуется словом “впервые”. Впервые мы используем международный арбитраж, впервые используем международный суд, впервые применяем конвенции, включая конвенции за ответственность по финансированию терроризма, конвенции ответственности за расовую дискриминацию, которую Россия проводит против украинцев, против крымских татар, против граждан Украины в незаконно аннексированном Крыму», — подчеркивает Порошенко. При этом стыдливо умалчивается роль в этом процессе иностранных консультантов, на гонорары которым выделяются немалые средства из и без того скудного украинского бюджета.

Хотя в Киеве понимают, что судебная тяжба с Россией может занять как минимум 5-7 лет, местные власти разворачивают активность в юридической плоскости, по примеру западных коллег признавая Москву виновной априори. Но если для европейских и американских властей такой «новаторский» подход является лишь частью внешнеполитической игры, то Украине он грозит все более негативными последствиями.

Альтернативы возобновлению в перспективе прямых переговоров с РФ по всем проблемным вопросам для Украины нет. В противном случае она не имеет шансов сохраниться в качестве де-юре независимой страны. Уповать в сложившейся ситуации исключительно на некий международный арбитраж, конечно, можно, но только до того момента, пока внешние кредиторы позволяют Киеву имитировать суверенитет. После того как в этом исчезнет необходимость, Украина останется один на один со всеми своими сегодняшними проблемами, в большинстве своем созданными патологической жадностью и болезненным цинизмом местных политиков.

Если в Молдавии и Грузии силовое вмешательство России позволило остановить горячую фазу военных конфликтов и предотвратить дальнейшие жертвы, жителям Украины «повезло» значительно меньше. «Героически проиграв» войну с ЛДНР еще в 2014 году, киевский режим сохранил за собой возможность продолжения военного противостояния. И кто бы что ни говорил, именно киевские власти несут главную ответственность за то, что в угоду их электоральным и бизнес-интересам продолжают гибнуть украинские граждане. Показательно при этом, что категорическое отрицание возможности поиска путей к внутреннему примирению объясняется на Украине не чем другим, как необходимостью соответствовать «высоким идеалам европейской демократии».

Еще в прошлом году, видимо, вдохновившись украинским примером, молдавские парламентарии признали Приднестровье территорией, оккупированной Россией. В развитие этого решения местным Институтом эффективной политики был разработан план объединения страны, предусматривающий «мягкий» и «жесткий» варианты. Оба этих сценария, конечно же, не предполагают никакого поиска компромисса.

«Мягкий» предусматривает временный особый статус Приднестровья в составе Молдавии после вывода из региона российских войск. При этом приднестровцы должны будут увидеть «преимущества европейского пути развития и жизни в ЕС» и на основании этого сделать свой выбор в пользу интеграции с Молдавией. Граждане непризнанной республики, у которых нет молдавских паспортов, должны будут либо получить вид на жительство в единой стране, либо покинуть ее.

В «жестком» варианте речь идет о силовом освобождении от «незаконной оккупации». Приднестровье следует полностью изолировать от внешнего мира, прекратить поставки топлива, отключить интернет, ликвидировать все возможности для внешнеэкономической деятельности. Другими словами, пробудить в местном населении любовь к демократическим европейским ценностям путем голодомора.

На самом деле Молдова и Приднестровье за долгие годы сосуществования в стадии замороженного конфликта в целом приспособились к ситуации и достаточно активно взаимодействуют в экономических вопросах. Следовательно, агрессивная риторика Кишинева по отношению к Тирасполю имеет, прежде всего, идеологическую подоплеку. Эта показная бескомпромиссность призвана поддерживать иллюзию безальтернативности прозападного выбора для постсоветских территорий.

Аналогичного эффекта добился и киевский режим, ведь на Украине отсутствуют политические силы, готовые не на словах, а на деле предложить альтернативу западному вектору «развития», в действительности ведущему постсоветские республики к окончательной деградации.

Конечно же, разрешение устоявшихся противоречий в отношениях с Россией в соревновательном судебном процессе было бы самым легким исходом для «молодых демократий» на Украине, в Молдове и Грузии. Остается только открытым вопрос, кто в таком случае будет отвечать за преступления против человечности, происходящие на этих территориях в процессе «демократической трансформации».

Любители легких решений за чужой счет вполне могут избежать персональной ответственности за свои «подвиги», пока их покрывает «цивилизованный» мир. Впрочем, международное право все равно не предусматривает наказания за «кражу будущего» у собственного народа. В этом смысле политики Украины и других постсоветских республик наказали сами себя еще несколько десятков лет назад.

Войцех Михальски

* * *