ОДКБ. Потенциал и измерения безопасности

В современных геополитических условиях Евроазиатский макрорегион становится центром факторных взаимодействий различных групп актеров как внерегионального, так и регионального уровней. Входящие в данную зону регионы Южного Кавказа и Центральной Азии, стали ключевыми составляющими различных полимодальных союзов.

При этом данная зона стала точкой пересечения геостратегических и военно-политических интересов ведущих мировых держав — США, РФ и КНР. И если для России и Китая эти территории выступают основой для геоэкономических интеграционных процессов, то для США, с учетом пограничного положения с субрегиональной зоной Большого Ближнего Востока и «Афганской зоной», распространение влияния в данной области является обеспечением сдерживания государств-конкурентов.

Наряду с проблемой геополитической конфронтации, для регионов, входящих в данную зону, актуальными остаются вызовы, связанные с наличием очагов нестабильности и замороженных конфликтов, а также терроризм, экстремизм, наркотрафик, деятельность незаконных вооруженных формирований.

Каждая из сторон выстраивает собственную блоковую модель: США и их союзники, через привлечение структур и ресурсов Североатлантического Альянса в рамках многоуровневых систем двусторонних соглашений, а также программ, таких как «Партнерство ради мира»; РФ, КНР и другие, развивая системы разноуровневых объединений ЕАЭС, ШОС, обеспечивают «паритетную зону» через национальные военно-политические составляющие, в частности Организацию договора о коллективной безопасности, фактический обеспечившую приемлемую военно-политическую интеграцию на уровне СНГ, но при этом являющуюся региональной опорой для Шанхайской Организации Сотрудничества.

Однако одной из важнейших характеристик ОДКБ, наряду с обеспечением региональной стабильности и решением общих для стран-членов трансграничных проблем, является формирование так называемого «внешнего кольца» вокруг системообразующего центра. Это буферная зона, позволяющая на основе координации базовых внутрирегиональных структур сместить временные и географические границы, а значит увеличить время реагирования на потенциальные угрозы.

Следствием описанных средных характеристик стало формирование упреждающего силового потенциала через внедрение единых подходов к планированию, управлению, формированию общих технологических и образовательных стандартов, военно— техническое сотрудничество, а также упрощение процедур взаимодействия специальных служб и ведомств. При этом ранее описанное состояние переходной блоковой системы с объективными механизмами «ручного управления» в системе принятия решений и реагирования, наряду с расширяющимся спектром угроз, привели к формированию и развитию Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР).

Сегодня в состав сил и средств коллективного реагирования входят: Региональные группировки войск, в том числе Коллективные силы быстрого развертывания в Центральноазиатском регионе, Коллективные авиационные силы. Развитие же концепций «гуманитарных интервенций» в рамках факторных подходов «Управляемого хаоса» потребовало формирования коллективных Миротворческих сил, способных обеспечить стабильность как зоне ответственности блока, так и на территории третьих стран, и активного развития Коллективных сил оперативного реагирования.

Де-факто формирование КСОР, по мнению ряда экспертов, с учетом ограниченной ресурсной базы определило принцип минимального операционного потенциала, т.е. «не замещения» вооружённых сил государств-членов, а обеспечение их развертывания и операционного сопровождения.

При этом, как показывает практика, терроризм, экстремизм остаются наиболее актуальными вызовами для Евроазиатского макрорегиона, в том числе из-за развития в концептуальном планировании подходов, связанных с «Системами контролируемой нестабильности». Особенно в рамках принятия «Краткого содержания стратегии национальной обороны США 2018» в середине января.

Документ среди основополагающих направлений закрепил «сохранение глобального американского влияния и создание благоприятных балансов сил», направленных на «долгосрочное сдерживание глобальных альтернатив — КНР и РФ». «Эти страны наделили себя правом вето над экономическими, дипломатическими решениями и решениями безопасности других стран» — заявил глава Пентагона Джеймс Мэттис.

В результате этого перспективным направлением деятельности ОДКБ является создание единого списка террористических организации, позволяющего унифицировать процедуру согласования и принятия решений, а также превентивно ликвидировать потенциальные угрозы. В целях оптимизации усилий в этой сфере в конце 2016 года на сессии Совета коллективной безопасности был утвержден механизм создания данного реестра, однако его окончательное формирование на данный момент не завершено.

Главным барьером выступает динамичная внешнеполитическая ситуация между странами блока, приводящая к его разбалансировке. Как отметил представитель Главного управления военных оценок и анализа Министерства обороны США Дэниэл Берч — «Консолидация стран-членов ОДКБ носит ситуативный характер и связана, только лишь, со стрессовой нагрузкой, в рамках расширяющейся конфронтации. То есть выход на цикл стабильности для малых стратегических партнеров РФ, сопровождающийся расширением санкционной изоляции системообразующего центра, несомненно приведет к разбалансировке всего регионального образования. Мы имеем уникальные примеры Грузии и Азербайджана».

Таким образом, для укрепления ОДКБ сегодня требуется:

1. Расширение интеграционных процессов внутри блока, сопровождающихся обеспечением приемлемого уровня солидаризации стран-членов;

2. Введение единых стандартов в оборонной сфере, сопровождающихся повышением уровня оперативной совместимости вооруженных сил;

3. Выработка коллективной концептуально-аналитической базы, направленной на развитие данной блоковой модели.