Чем стал этот год для нас? Чем стал этот год для Украины?

Начал писать четвертый том книги про Украину. Это — вводная статья

Эти строки я пишу в январе 2018 года. Только что прошел 2017 год, между прочим, год столетия Октябрьской революции. Сейчас на дворе 2018 год — год столетия окончания Первой мировой войны, войны, непоправимо искалечившей всю историю человечества.

Чем стал этот год для нас? Чем стал этот год для Украины?

Простой и страшный ответ — ничем.

Грешники не раскаялись. Убийцы не перестали убивать. Слепцы, ведомые вполне себе зрячими и своекорыстными персонажами — так и бродят, сами не понимая где...

2017 год — это год, когда в Украине произошло как минимум с десяток событий, которые во времена скажем Кучмы — могли бы стать прологом социального взрыва. Ну или масштабных протестов типа дела Гонгадзе. Кстати, 15 декабря 2017 года генералу Пукачу, признанному виновным в убийстве Гонгадзе пересмотрели срок заключения по так называемому «закону Савченко». Остальные события... тут и демонстративные убийства, и вскрытые факты масштабнейшей коррупции, и откровенные харчки в лицо людям со стороны госчиновников, и торговля «с врагом», и сгоревшие в лагере дети, и продолжающаяся бесславная война, в конце концов — но все это не стало прологом к масштабному народному возмущению, хотя казалось бы именно сейчас обобранному до нитки, нищему народу Украины, над которым еще и бесстыдно публично издеваются — время восстать. Но не восстали — Михомайдан это все же не восстание, это протестная акция. Войска держат фронт, не задумываясь, а за кого они тут умирают. Журналист Портников находит что-то хорошее в коррупции — у нас такая коррупция, потому мы никому не нужны, нас не захватывают. Локальные вспышки насилия вспыхивают на стройках и полях фермеров — но быстро гаснут, оставаясь лишь эпизодами войны за активы.

Почему?

На мой взгляд — причины три

1. Сегодняшнее украинское общество в корне отличается от общества времен Кучмы. Тогда украинцы имели рост экономики свыше 10 % в год и впервые простой украинец смог досыта наесться и что-то себе позволить из товаров длительного спроса. Первый Майдан — был выражением надежды на то, что все будет еще лучше, первой политической акцией появившегося на Украине среднего класса, одновременно с этим и попытку форсировано создать единую политическую нацию. Сейчас люди банально заняты выживанием и имеют за плечами огромную коллекцию психотравм — разочарование в Ющенко, выбор Януковича, еще один Майдан, война, предательство народа новыми властями и новый виток расхищения страны. Практически все политики, на которые в это время ставили те или иные социальные группы — оказались предателями, ибо Янукович предал своих избирателей так же как Ющенко своих, а Порошенко предал и тех и других. Общество получило опыт внутреннего противостояния: оранж — реванш Януковича — второй Майдан — и серьезно радикализовалось. Многие из тех, кто мог бы возглавить протесты — либо уехали из страны, разочаровавшись во всем, либо ушли на фронт, и многие там уже убиты. Наконец, уровень жизни среднего украинца упал настолько, что ему не до политики, речь идет о банальном выживании. В итоге — общество находится в дезориентированном и подавленном состоянии, которое не способствует борьбе за какие-либо идеалы. Все идеалы растоптаны и преданы, а идеалисты оказались ворами.

В таких условиях «выстреливают» радикальные проекты подавляющего меньшинства, но они не способны стать той искрой, из которой разгорится пламя. Эти проекты могут внезапно приобрести вес в случае какой-то грубой ошибки и мимолетной растерянности властей, которая была в Петрограде в 1917 году. Все висит на тонком, очень тонком волоске — и камня достаточно, чтобы сдвинуть лавину насилия.

2. Украина, примерно с 2015-2016 года оказалась в стратегическом тупике. Всем уже понятно, что проект форсированного похода Украины в Европу потерпел крах. Европа не готова ни принять Украину ни помогать ей — об этом свидетельствует тот факт, что литовский «план Маршалла для Украины» не стали даже всерьез обсуждать. Европа не готова вкладываться в Украину, Европа не готова делать из нее «образцовый форпост» в противостоянии с Россией — потому что Европа не видит смысла в противостоянии с Россией, для нее это беда, а не смысл существования.

Украинцы, причем все, от элит до простых людей — в общем-то, понимают, что Россия их не простит, отношения уже не будут как прежде, условия мира будут очень тяжкими. Ошибки, которые наделали в отношениях с Россией — непоправимые. Так что и на этом направлении — ловить нечего.

Третьи страны, на которых Украина могла бы надеяться как на старшего партнера — это может быть Китай, это могут быть страны Залива, это может быть Турция — относятся к Украине чисто потребительски. Что могут продать — продают, но по предоплате. Что могут взять — берут, кто Мрию возьмет, кто Ан-32. Но партнерских отношений выстраивать никто не хочет, как и долгосрочных союзов. Крайняя ситуация с инвесторами в «зеленую энергетику» и теми условиями, которые они выставили — тому пример. Причин две. Первая — Россия может предложить такой же рынок, но в три — четыре раза больше и богаче. Во-вторых — два майдана подорвали веру в стабильность и предсказуемость Украины, что зажигает красный свет на пути любых инвестиций, даже если не считать чудовищной коррупции. Никто не хочет вкладывать в страну, где власть меняется на баррикадах. Где к власти можно прийти буквально из тюрьмы, где министром внутренних дел становится человек с международного розыска, а генпрокурором — человек без юридического образования.

Надеждой остаются США, но с ними связаны большие проблемы. Первая — США далеко не те, что были в девяностых и начале нулевых, исторический оптимизм, который сопровождал огромные перемены девяностых и инвестиции в ту же Польшу — полностью утрачен, вместе с провалами в Ираке, Афганистане и Арабской весной. Америка сейчас не наступает, а обороняется, пытаясь не сдать тех позиций, какие у нее есть. Украина еще и очень плохо расположена — доступ только через Черное море, при том, что проход через Проливы серьезно ограничен международным правом, а с другой стороны расположены не только Польша, но и европейские страны, которые вряд ли обрадуются увеличению американского присутствия в Восточной Европе, тем более, если это нацелено против России. У России же Украина находится буквально под рукой, имея тысячу километров ничем не защищенной границы. Протянуты железнодорожные пути, есть автодороги. Есть две группировки войск — кавказская и та, что прикрывает Москву. Короче условия чтобы помогать Украине — хуже некуда.

Украина сама делает все, чтобы США ей не помогали. США ненавидят ложь и двойную игру — а украинцы пытаются «и нашим и вашим» буквально на автомате, элиты пытаются и в Европу идти, и на США ориентироваться, и чтобы с Россией «типа российским» углем торговать. Украинские элиты — отнюдь не желают становиться полностью западными, да впрочем и народ совсем не мечтает оформлять визу, чтобы ехать в Россию.

Таким образом, теоретически возможный майдан не отвечает на вопрос — ради чего? В 2004 и в 2014 году ответ был прост— мы идем в Европу. Всем было понятно, что это бред — но вера есть вера. Сейчас веру сломали через колено и не осталось ничего, ради чего можно было бы мерзнуть в палатке и идти под пули снайперов с фанерным щитом.

3. Ну и третье. Кардинальное отличие 1917 года и 2017 года — в 2017 году чем вступать в борьбу, политическую, классовую, этническую или какую-либо иную, проще взять и уехать. Что многие и делают. Прорусские едут в Россию, провропейские — в Европу. Если Ленин говорил, что нельзя жить в обществе и быть свободным от него, и это было тогда правдой — то сейчас общество можно просто послать на три всем известные и купить билет. И не надо решать, на скольких языках разговаривать и сколько букв «с» в слове Одесса. Можно просто жить, наживать добра и воспитывать детей, и знать, что завтра все не станет с ног на голову и послезавтра тоже. Украина уже потеряла как минимум семь миллионов человек, а самые жуткие оценки — до половины населения либо вовсе уехали, либо находятся на заработках за кордоном. И не надо никому доказывать то что невозможно доказать. Проблема в том, что в этом случае проблемы Украины и украинского общества не решаемы в принципе — кто посильнее уедет, кто слабее — тихо вымрет. И — всё.

Вот поэтому вот — несмотря на то, что страна кипит от негодования — вспышки гнева остаются локальными.

Но все может измениться в любой момент, потому что не только протест — но и власть не имеет народной поддержки. Государственность Украины в настоящее время буквально висит на нервах очень ограниченного круга людей. Висит в пустоте — поскольку не только протест не имеет широкой поддержки, но и власть поддерживают буквально считанные проценты людей. В частности, реальный рейтинг президента Порошенко — не более 3-5 %, столько же составляет рейтинг Рады, доверие к любым силовым органам, к прокуратуре, к суду равно нулю. Эта пустота создает опасную неустойчивость, поскольку нужно очень небольшое усилие чтобы сдвинуть ситуацию в ту или иную сторону, придать ей новую инерцию. Достаточно какого-то локального события — как перебоев с хлебом в 1917 году в Петрограде, и минутного замешательства или ошибки властей— и все будет кончено. Причем кончено в несколько дней. Достаточно, чтобы люди поняли, что все — можно. То что будет потом — лучше не обсуждать на ночь. Какого-то правосудия, наведения порядка — ничего этого не будет. Будет кровавая месть, расправа озверевших сограждан над теми, кто не успел унести ноги. Насилие перейдет с центра столицы (как в случае с Майданом) на местный уровень — убивать будут оборзевшего мента, продажного прокурора и судью, охамевшего главу райдержадминистрации, врача с больницы, который последние деньги с людей тянул, таможенника или лесника с трехэтажным коттеджем. Убивать будут и просто бизнесменов, даже честных — потому что когда людям жрать нечего, желание пойти и экспроприировать трехэтажный коттедж становится нестерпимым. Задумываться о том, что дальше — никто не будет, потому что как сказал Остап Дроздов, толпа способна лишь на одно — натворить дел и разойтись по домам. Но дел будет в этом раз много и дела будут кровавыми, потому что люди по всей Украине доведены до последней степени гнева и отчаяния. И отсутствие видимого выхода — будет лишь подогревать ситуацию.

Ну и напоследок.

Сегодня гривна пробила важный психологический уровень — впервые в истории одна гривна стоила менее двух рублей. Для справки — 01.01.1998 года одна гривна стоила 31,158 рубля. Таким образом, за двадцать лет гривна обесценилась по отношению к рублю в пятнадцать с половиной раз!