«Армении деваться некуда»

Как правило, в Кремле не приветствуют массовые демонстрации, требующие смены власти. Почему реакция на события в Армении оказалась столь сдержанной?

Реакция Москвы на события в Армении была крайне сдержанной.

Заявления официальных лиц в основном свелись к констатации факта: выбор армянского народа суверенен и не подлежит обжалованию.

Некоторые заявления вообще отдавали фрондерством — так, вице-спикер Государственной думы Игорь Лебедев в своем «Фейсбуке» провозгласил необходимость сменяемости власти.




Кремль традиционно негативно реагирует на попытки смены власти в результате массовых протестов, полагая их результатом враждебных происков Запада. Почему в этот раз в Москве блюдут нейтралитет?

Федор Лукьянов, редактор издания «Россия в глобальной политике»:

Я думаю, это не случайная аберрация. Все происходит в совсем другом контексте. Так называемые «цветные революции» — это не просто смена власти путем уличных выступлений — это условие необходимое, но не достаточное. Эпоха «цветных революций» — это 2000-е годы, когда происходило довольно активное и быстрое продвижение западных, евроатлантических и европейских институтов в направлении сначала бывшего соцлагеря, а потом — постсоветского пространства. Выступления в то время были сильно с этим связаны.

Я не имею в виду примитивного толкования, распространенного в России, что все эти события, будь то Сербия, Украина, Молдова или Грузия, были организованы Западом. Но все это было возможно только в контексте внимания Европы и США к этим процессам и очень серьезного политико-интеллектуального воздействия на события в пользу прозападных или антисистемных на тот момент сил.

Все это закончилось, эпоха ушла. Естественное, автоматическое расширение завершилось, международная среда очень резко ужесточилась. Чтобы наглядно понять разницу между эпохой «цветных революций» и последующей, надо сравнить Украину 2004 и 2014 годов.

Тогда был такой «балаган свободы» с очень заметным элементом западной поддержки и злобным, но довольно бессильным участием России, и все закончилось так, как закончилось: «цветная революция» победила, Украине счастья это не принесло, но это уже другой разговор. В 2014 году это превратилось в кошмарную трагедию, гражданскую войну, военное вмешательство и так далее.

В случае с Арменией явственного и даже неявного внешнего участия (опять же не в смысле подзуживания, а в смысле ангажированности внешних сил) не видно. Действительно, демонстранты во главе с человеком достаточно демагогических качеств реально протестуют против засидевшегося и, самое главное, не выполнившего обещание уйти лидера. У лидера хватило ума понять, что цепляться за власть в этой ситуации не имеет смысла.

Что это даст Армении — это отдельный вопрос, потому что сейчас, я думаю, она вступает в период внутренней нестабильности. Любая смена власти под давлением уличных протестов чревата всякого рода иррегулярностями, так сказать. Но это сугубо внутренний процесс, и в России понимают, что это внутренняя динамика.

А внешняя динамика в текущей ситуации — либо это уже настоящее вмешательство, если паче чаяния нашлась бы какая-то внешняя сила, которой реально важно сменить власть в Армении, но это уже была бы не «цветная революция».



Россия считается главным союзником Армении

Кто бы ни пришел к власти в Армении и как бы он себя ни вел, деваться Армении, в общем, некуда. Единственным дееспособным гарантом безопасности страны, находящейся в глубоко враждебном окружении, является Россия. И ни Евросоюз, ни НАТО, ни Соединенные Штаты никогда в жизни тех обязательств, которые берет на себя Россия, брать не будут.

Николай Петров, политолог:

Думаю, здесь есть два фактора. Один — это политическое время: сегодня идут более чем интенсивные переговоры относительно и состава, и стратегии следующего кабинета. И все, что происходит извне, сегодня воспринимается не так остро, в том числе и потому, что внимание занято более серьезными для России вещами.

Второе и главное — Армения настолько геополитически зависит от России, что можно абсолютно не бояться смены ее ориентации. И в этом смысле достаточно лояльная позиция в отношении приходящих к власти политиков, мне кажется, базируется на том, что в любом случае дружба с Россией и очень крепкие связи с ней абсолютно неизбежны для любой серьезной армянской политической силы.

Реалистическое представление о том, что пророссийская Армения — это безальтернативно, преобладает. Хотя, можно надеяться, есть еще и какие-то уроки, извлеченные из вмешательства в украинские события, возможно, кого-то чему-то научили. Но мне кажется, названные мною два фактора исчерпывающим образом все объясняют.

Пожалуй, в Киргизии тоже происходили события, которые и в силу удаленности Киргизии (как и Армения, не имеющей границы с Россией), и в силу ее геополитической зависимости и не слишком большой важности, веса и потенциала Киргизии в постсоветском пространстве [были таковы, что] внимание и острота реакции Кремля тоже были гораздо более спокойными, чем в случае с Украиной или Грузией.

В отсутствие фокуса на происходящем мы видим не просто сдержанные, а, я бы сказал, уважительные комментарии Марии Захаровой о том, какой мудрый армянский народ, который все всегда делает мирно, спокойно и без осложнений.




Но я бы напомнил, что когда-то раньше декларировалось, и на первой встрече Ющенко с Путиным российский президент заявил, что Кремль всегда поддерживает действующую власть и не вмешивается в то, что происходит. Мы понимаем, что это не всегда так, но Армения — это, пожалуй, тот случай, где примерно это мы и наблюдаем по названным выше причинам.

Том де Ваал, старший научный сотрудник Carnegie Endowment for International Peace:

Геополитический фундамент Армении наверняка не изменится. Будет достигнут консенсус по вопросам внешней политики, Пашинян придерживался общественного консенсуса по вопросу более жесткой позиции по Нагорному Карабаху, в отличие от своего патрона, Левона Тер-Петросяна.

Альянс с Россией нужен Армении. Саргсян уже начал процесс диверсификации внешней политики с помощью торговых соглашений с Евросоюзом и большей вовлеченности армянской диаспоры в экономику страны. Так что протест был не против обеспечиваемой Россией безопасности — хотя, конечно, против российских экономических монополий.

* * *